Блистательная Ливонская кампания!

Однако угроза масштабной интервенции с юга становится сильнее с каждым днем, а потому Дмитрий спешит в Москву. И очень кстати. Потому что, Тохтамыш Герай, внук приснопамятного Давлет Герая, собрал под своей рукой огромную армию и получил благословление султана Ахмеда I на взятие Москвы и правление теми землями.

Кто выступил против Дмитрия, подбитый сладкими посулами предателей из числа помещиков да бояр? Собственно, крымское ханство с пятитысячным отрядом янычар и мощной османских артиллерией. Обе ногайские орды, казаки разные, черкесы и прочее, прочее, прочее. Совокупно — свыше ста тысяч. Огромная армия! И полная, абсолютная уверенность в своей победе.

В первой битве при Коломне в декабре 1607 года Герай легко разбивает войско Мстиславского. Однако уже спустя две недели, в трехдневном сражении под Серпуховом, терпит сокрушительное поражение от легиона Дмитрия. Спешно отступает. И новое поражение во второй битве при Коломне — на переправе. Окончательная потеря обоза. А, спустя три недели, Дмитрий ловит остатки войска Герая на отходе под Тулой и довершает разгром. На полях трех сражений оказалось восемьдесят две тысячи пятьсот тридцать один трупов противника! Да еще сколько под лед Оки ушло….

Степь кардинально опустошена!

Но Дмитрий на этом не останавливается. Под Тулой встречается с корпусом Запорожских казаков, опоздавших к сражениям. Их сторона в этом конфликте выглядит крайне подозрительной — не будь Герай разгромлен, не ясно, за кого бы они были. Однако это не мешает Дмитрию отправить их в Крым — грабить все и вся. Любимая работа! Почему бы и нет? Тем более он пообещал выкупить у них награбленное за трофейное вооружение, коего у него теперь видимо-невидимо.

В это время из Москвы приходит гонец от Патриарха Иова — друга и соратника Дмитрия. Оказывается, что вернулось посольство Василия Шуйского. Неопределенность исхода борьбы со степью и чудовищность армии Герая убеждают Василия в гибели Дмитрия. Он пытается взять власть в свои руки и короноваться. Вступает в конфликт с Мариной. Накручивает против «этой ведьмы, что свела Дмитрия в могилу» всю Москву и берет штурмом кремль. Последний оплот обороны — укрепленные царские палаты удерживаются остатками личной гвардии — преторианцами. Иов оказывается за решеткой. Вместо него церковные иерархи, перешедшие на сторону Василия, выбирают нового Патриарха — Игнатия. И тут Василий узнает о грандиозной победе Императора….

Поняв, что ему конец, идет на крайние меры. Ведь нужно уходить в бега, а без «выходного пособия» это делать затруднительно. Кому он где без денег нужен? Тем более с такой репутацией.

Дмитрий врывается в Москву и наводит там «конституционный порядок», убивая все, что хоть отдаленно напоминает бунтовщиков. Зачищает кремль…. Однако спасти удается только Марину. Все остальные гибнут от пуль, клинков или в дыму. Важным моментом является формат спасения, ведь Марину он вытащил из дыма со слегка посиневшим лицом и бездыханную. А потом взял и откачал на людях, подспудно обещая высшим силам напихать полный рот козявок, если те не помогут. Из-за чего все вокруг, включая саму супругу, считают, что он ее воскресил.

Практически сразу после подавления бунта Дмитрий созывает Поместный собор Русской православной церкви и вынуждает его осудить, лишить сана, а также предать анафеме тех иерархов, что поддержали Игнатия. А потом этих «бедолаг», вместе с остальными осужденными на смерть за мятеж, приказывает похоронить заживо….

Иерархи под впечатлением. Поэтому, не рассусоливая, он предлагает им провести обширные реформы. В итоге на Руси вводится Новоюлианский календарь, летоисчисление от Рождества Христова и празднование Нового года на Рождество. Но главное, утверждается новая доктрина церкви, основанная на борье со стяжательством с одновременным осуждением «иосифлян» как ересь. И сразу же, «не отходя от кассы», в рамках новой доктрины, церковь добровольно-принудительно отказывается от ¾ своих земельных угодий и имущества в пользу казны. Безвозмездно. То есть, Дмитрий проворачивает банальное раскулачивание клира. Оставшимся в живых иерархам это было не по нраву, но они просто не рискнули ему перечить.

Таким образом летом 1608 года на Руси завершается Гражданская война, неизбежная после столь масштабных реформ. Помещики и бояре практически исчезают, сгорев в ее горниле: частью гибнут, частью эмигрируют, частью переходят в иные сословия. Церковь из крупнейшего землевладельца и крайне влиятельной политической фигуры превращается в полностью зависимую от казны структуру, очень покладистую и запуганную до нервного тика. Крепостного права и внутренних таможен больше нет. Налоги ощутимо снижены. Казна переполнена за счет военных трофеев, конфискатов и «добровольного пожертвования» церкви. А почти все соседи энергично мажут попу зеленкой.

Картина маслом!

Однако Дмитрий понимает, что этой цепочкой своих успехов он навлек на Русь внимание большинства крупных игроков Европы и Азии. А значит, теперь детские шалости закончились — началась Большая игра.

Казалось бы, должен гордиться и радоваться. Но вот беда — Дмитрию досталась нищая и малолюдная страна, ослабленная тяжелым полувековым экономическим кризисом, усугубленным страшным голодом первых лет XVII века. А тут еще и он приложил сверху пусть и скоротечной, но Гражданской войной. Вытянет ли держава игру в лиге взрослых мальчиков на таких условиях? Ведь никто ждать не станет и поблажек давать не будет…

5 ноября 1613 года. Исфахан

— Вах![2] — Вот и все, что смог воскликнуть Шаханшах Аббас[3], когда его посол, вернувшись из Москвы, вскрыл ящик с ружьями.

— Так в Московском арсенале упаковывают все ружья, принимаемые на хранения. — Произнес посол, после чего деловито снял фиксатор, достал ружье и передал его Шаханшаху. — Осторожно, все сильно в масле.

— Зачем?

— Чтобы защитить от ржавчины. Так оружие, по словам Императора, может лежать десятилетиями без вреда для себя.

— Хм. А вот это что? — Указал Аббас на небольшой внутренний ящик в ружейной таре.

— Здесь лежат штыки. Они идут в комплекте с ружьями, а потому находятся внутри тары.

— Штыки? Что такое штыки? — Заинтересовался Шаханшах.

— Клинки, позволяющие превращать ружье в короткое копье. Смотрите. — С этими словами посол извлек штык и легкими движением руки насадил его на ствол ружья. — Как вы видите, он не мешает стрелять и позволяет встретить врага последним залпом в упор.

— А этими короткими копьями удобно драться? Выглядят они неказисто…

— Это так, — кивнул посол. — Я тоже не был впечатлен их видом. Но в Москве мне провели демонстрацию. Я выставил своих бойцов с саблями против воинов с такими копьями. И мои люди просто ничего не смогли сделать. Просто не подступиться. Но там, правда, были хорошо обученные бойцы, крепко держащие строй.

— Хм… — многозначительно произнес Аббас.

— Кроме десяти ружей и комплекта штыков, стандартная тара обязательно содержит комплект запасных частей для ремонта, десять наборов для чистки и ухода, а также удвоенный комплект ключей к замку. Московский арсенал очень строго следит за состоянием и комплектацией таких вот ящиков, — махнул рукой посол в сторону небольшого штабеля с ружьями.

— Ты говоришь так, словно это не подарок, — после небольшой паузы произнес Шаханшах.