Вильнюс был взят, приведен к присяге, выплатил виру и согласился на переименование в Димитровград в честь Императора. Остатки гарнизона капитулировали и тоже приведены к присяге. Ни пожаров, ни погромов, которых ожидал курфюрст, не было. Одно радовало — легион «Ливония» направился на северо-запад — в Пруссию. Герцогство, очевидно, не имело сил отразить это вторжение. Но, в то же время это означало, возможность разгромить, наконец, хотя бы один легион.

Жерар Бернар и Иоганн Георг I Саксонский писали, что в битве при Орше, хоть и понесли существенные потери и отступили, но был убит легат — старый и опытный князь Мстиславский, а также едва не был обрушен фланг легиона. Тот устоял лишь чудом, благодаря введению подкрепления. Француз писал, что сила легиона в отражении фронтального натиска. Если же подгадать так, что наступать с разных направлений, то он, безусловно, не устоит.

Иоганн III Сигизмунд не был так уверен. Но все равно не видел иного пути, кроме как идти на соединение с Бернаром и курфюрстом Саксонии. Очень уж мало у него войск осталось. Тут с какой стороны не наступай — все одно бестолку. А вместе — они сила. Все еще сила. Хотя потеря ими половины армии тоже сильно настораживала.

— Может плюнуть на все и домой? — Задал он риторический вопрос в воздух.

Все промолчали.

Ну а что на такое заявление ответишь? Многие уже склонялись к этой идее.

Энергичные шаги за дверью.

Стук.

Забегает командир кирасир. Весь в пыли, но счастливый.

— Что?

— Зажали мы войско московское. Не ожидали они наш подход. Отряд кавалеристов рейтары, драгуны, пушки. Числом в полк.

— Зажали?

— Как есть зажали! Десятка три всадников ушло. Но пушки и обоз они оставили. До чего славные пушки и фургоны! Мы их сюда пригнали!

— Господа, — ободрено произнес курфюрст, — полюбуемся на трофеи наших кирасир. — И первым направился во двор.

Остальные посеменили за ним.

Курфюрст подошел к орудию и загляделся, но не красотой, которой не было в помине, а тем, что полковой «Единорог» был изготовлен в совершенно иной парадигме. Непривычно чудной, чуть ли не иноземной.

Необычная бутылочная форма была напрочь лишена украшений. Просто название крупными буквами да какие-то непонятные вспомогательные сведения.

— Вот тут указывается калибр орудия, — нашелся командир кирасир, показывая пальцев на цифру под названием. — В московских дюймах. А вот это — длина канала ствола в калибрах.

— Сами догадались?

— Пленных допросили.

— А это что?

— Серийный номер. Сквозной порядок одного типа орудий. Приглядитесь — все шесть этих «Единорогов» что братья-близнецы. Они отличаются только серийными номерами и… повреждениями.

— Очень любопытно, — произнес курфюрст, поглаживая полностью металлический лафет. Увидев винт вертикальной регулировки и покрутил его. И о чудо — ствол легко стал то подниматься, то опускаться, а на его казне специальная метка побежала напротив планки с числами.

— Это отметки углов возвышения. Солдаты толком не знают, что это такое, но слышали названия.

— А артиллеристы не выжили?

— Их порубили, — нахмурившись произнес кирасир. — Уж больно много наших положили. Они бьют картечью удивительно часто. Вот, полюбуйтесь. — Сказал он и, пройдя к зарядному ящику, открыл его. — Видите? Гранаты обычные, гранаты картечные, картечь дальняя, картечь ближняя, — водил он по цветным маркерам на торцах унитарно-картузных зарядов. После чего, потянув за петельку, легко извлек один из таких зарядов. Ничего отмерять не нужно. Достаточно запихнуть в ствол вот такой кулек, пробить картуз через затравочное отверстие, и стрелять.

— Очень интересно, очень, — вполне искренне произнес Иоганн III Сигизмунд.

— А посмотрите, как легко катится орудие, — сказал командир кирасир. После чего схватил специальный рычаг, поставил его в паз коробчатой станины и, легко приподняв орудие прокатил его вперед на несколько шагов. Курфюрст, видя, что его командир совсем не напрягался, тоже попробовал. И удивился еще больше.

— Отчего так?

— Очень хитрые колеса. Внутри вот этой чугунной ступицы обрезки стержней в дегте. Из-за чего колесо крутится удивительно легко. Полностью железный лафет, хоть и выглядит тяжелым, но, на удивление, оказался значительно легче деревянного. Да еще и орудие само. Видите, какое оно короткое. Артиллеристы говорят, что картечью и особенно ядрами такие коротыши бить должны плохо. Но так ведь они ядрами и не стреляют. Все больше гранатами разными. Даже на картечь редко переходят.

— Хорошо, — после долгой паузы произнес Иоганн III Сигизмунд. — К этим орудиям нужно срочно найти прислугу.

Сам же он в весьма противоречивых чувствах направился к себе «в номера», велев по ходу дела, принести ему образцы вооружения и снаряжения разгромленного кавалерийского дивизиона. Ну, полка, как он считал. Что-то ему подсказывало, что и там его ждут неприятные сюрпризы. Но главное не это. Главное заключалось в том, что он понял — нужно любой ценой бить хотя бы один легион и захватывать его вооружение, особенно артиллерию, без которой победить второй легион будет очень непросто. Любой ценой. Это был единственный шанс на победу по его теперь уже твердому убеждению.

4 июля 1614 года, Орша

Исполняющий обязанности легата 2-ого легиона «Полесье» Прохор Селедкин вошел в комнату, обвел взглядом всех присутствующих, вздохнул, перекрестился и произнес:

— С Богом!

Первый совет легиона под его началом начался.

Вчера от Смоленска подошли подкрепления, что прислала еще Мстиславскому блюстительница Императорского престола Марина Георгиевна. Приняв постриг, бывшая супруга Императора сменила имя на Марию. Но все ее по-прежнему именовали старым именем. Да и не смели иначе. Серой мышкой она никогда не была. Так что, попав в тихое и уютное болотце Русской православной церкви устроила там натуральный шторм. Года не прошло, как сонные лягушки уже выпучив глазки нервно квакали, судорожно сжимая лапками ветки деревьев. Тех самых, на которые их разметало вместе с ряской и тиной.

Патриарх Иов смог застать только первый месяц ее монашества и оценить последствия не мог. А вот его сменщики горели, словно сушеные поленья. С треском и каким-то задором. Год-два и следующий. Ну не могли он вынести столь энергичной и властной бабы в своих владениях. Сердце отказывало или инсульт случался. Формально она заведовала совершенно пустяшным делом — бумажки перекладывала, подготавливая открытие Публичной библиотеки. Однако на деле все было совсем иначе…

Ее статус был фееричен для Православного мира.

Путь от простой монашки до игуменьи без монастыря она прошла дня за три. Да и то, только потому, что слишком долго с бумажками возились. И уже на следующий день Император продавил через Патриарха учреждение первого в истории православия монашеского ордена, посвятив его Святой Равноапостольной княгине Ольге. Вот во главе этого объединения и встала Марина.

Поначалу все было очень прилично и аккуратно.

Марина занялась сбором самых прожженных стерв со всех окрестных женских монастырей, куда тех от греха подальше упекли мужья или иные родичи. Прежде всего, молодых, здоровых и, по возможности, красивых. Очень уж те не вписывались в тихий и спокойный патриархальный мирок тех лет. А потому содержались соответственно. Плюс накладывался женский коллектив с целым букетом специфических особенностей. Так что, девочки всю эту духовную систему ненавидели совершенно непримиримо. Она ведь сломала им жизнь и доставила массу мучений. Получился своего рода Императорский серпентарий. И никто не понимал — зачем он Дмитрию нужен.