— Кто преподнес тебе такой подарок?

Улыбнулась, провела ладонью по его щеке и ответила, — это уже не имеет никакого значения. Он умер.

Когда дверь за Полиной закрылась, Макс продолжал смотреть на панель домофона, задаваясь лишь одним вопросом, «Кого именно она похоронила?»

Вот и сейчас приехав в свою квартиру, он несколько часов подряд бессмысленно смотрел в окно. Перед его глазами утро медленно сменило ночь, и вскоре согрело теплом каменные джунгли, но зритель остался не вовлеченным в созерцание обыденного чуда.

Он вздохнул, выходя из мысленно ступора, так и не решив, как узнать о связывающем ее и Грэга прошлом, не проявляя своего интереса?

Сборы не заняли много времени. Сама того не замечая, я между делом за три дня продумала и собрала сумку.

МЧ говорил, что о коктейльных нарядах и аксессуарах к ним мне беспокоиться незачем. По его словам пригодится что-нибудь для дома и на выход в город, то есть в город выбираться будем, как обычные туристы. Спортивный костюм с брюками и шортами уместился в чемодан сам собой, кроссовки и пара футболок так же незаметно скрылись в его чреве. Кто знает, какими будут мои аппетиты в Туманном Альбионе.

Я не раскрыла всех своих пожеланий на программу досуга, так как не обдумала ее детально. Не говорить же ему, что возможность перелета в Лондон и путешествия по его окраинам превысила все скромные ожидания его спутницы. К тому же бродить в одиночестве мне не придется, буду в сопровождении первоклассного гида. Его, кстати, я попросила за мной не заезжать, объяснила это важными делами. Хотя, на самом деле на самом деле по пути в аэропорт заскочила к родителям.

Нежелание знакомить его с ними возникло после папиной фразы, обращенной к маме, «Ты в это веришь?» При иных обстоятельствах, я бы не сомневалась в нем ни на минуту и познакомила. Но сейчас внутренний голос менторским тоном от случая к случаю напоминал — это игра, все это игра! V! А я не хочу, чтобы на сцене жизни моих родных играли посторонние.

— Когда тебя ждать?

С волнением спросила меня мама. Не отпуская Соню с рук, ответила, что во вторник вернусь. Взгляд скользнул по дверце холодильника, занавесям на окошке и обеденному столу.

— Мам, я тут подумала и решила поинтересоваться. Ты помимо магнитика на холодильник что хочешь?

— На выбор? — улыбнулась мама.

— Ага.

— Вернись в целости и сохранности.

— Будет исполнено, другие пожелания есть?

— Мормышек и панагры пару десятков возьми, — предложил присоединившийся к нашим посиделкам отец.

— Пап, а что-то более редкое для этого края?

— Палатку по типу Normal Буран! — сходу предложил глава семейства. На укоризненный взгляд мамы спокойно пояснил. — У них явно дешевле, да и качество европейское.

— Тебе обязательно нужна ветроустойчивая палатка для скалолазов?

— А что? Залезем с кадрами на рыбалке греться… — начал вдохновенно папа.

— Ага, и никакой мороз домой из леса не выгонит. — Согласилась я. — Так что ты сказал мормышки и … как вторые называются?

— Панагры. — Он вышел, махнув на нас рукой. И уже из другой комнаты добавил. — И не беспокойся, здесь возьму. А ты вот что, матери халат, мне коньяк.

— А может не надо? — нетактично намекаю на коньяк.

— Надо, — ответил папа, — она от халата не откажется.

— Аааааа. Понятно. — Тихо добавляю. — Спорить бестолку.

Чем вызвала мамину улыбку.

— Мам, ты еще подумай, я позвоню оттуда, скажешь. Хорошо?

— Хорошо.

— Маленькая принцесса, ваши пожелания? — я растормошила на моих коленях притихшую Соню.

Кроха, расцепив пальчики, пару раз сжала и разжала ручки, — бабачь… ки!

— Понравились?

— Очень. — Подтвердила мама.

Пришлось согласиться. — Бабочки, так бабочки! А с прошлыми что случилось?

— Отлетали. Отец грозился на булавки наколоть, но руки не дошли.

— Ничего, найдем вечно живущих бабочек! Да, кроха?

— Да.

Такси приехало вскоре. На прощание расцеловала родителей и обняла кроху. Пора! Махнув им на прощание забралась в авто и обернулась. Уменьшающиеся родные фигурки, стоящие на крыльце уютного домика и машущая ручками Соня запечатлелись в памяти.

Отогнать набежавшую грусть сразу не получилось. Но я боролась за солнечное настроение, и оно с трудом, но все же заиграло. Так что, встретив задумчивого МЧ, я улыбалась, предчувствуя одно из самых невероятных моих приключений.

Мы прошли регистрацию и заняли места в самолете. Выглядел он «не ахти» и был задумчив. Я решила дать ему время на размышления и уткнулась взглядом в иллюминатор. У мужчин бывает легкий ступор, когда они мысленно забредают в «комнату для ничего» и долго оттуда не выходят. Спросишь у такого задумчивого — «о чем ты думаешь?» И непременно получишь ответ — «ни о чем».

Поэтому свои вздохи, ахи и ухтышки я проглотила, не озвучивая за весь процесс взлета. Из-за накала ощущений, возникших при первых движениях самолета, пропустила рассказ стюардессы о мерах безопасности на борту. А потом уши заложило, так что спрашивать или рассказывать о чем-либо не имело смысла.

К счастью мое восторженное от полета молчание он вскоре прервал. Правда, совершенно неожиданным предложением.

— Нам нужно придумать историю встречи и воссоединения. — Улыбнулся МЧ. — Есть идеи?

— Пока нет, зато есть время. До окончания полета пять часов, успеется.

Кивнул, затем спросил.

— Для общей осведомленности мне следует заполнить некоторые пробелы?

— Ммм…

— Готов ответить на вопросы. — Блеснул он щедростью своей. Кажется, совершенно не понимая, что нарвется на допрос с пристрастием. Полет обещает стать интересным.

— Пробел есть и не один. Условимся так, на некорректные вопросы не обижаться и отвечать.

— Чувствую себя на допросе.

Поздняк метаться, ты только что дал согласие! — Чуть было не возразила я. И вслух добавила. — Он еще не начался.

Прикинула список вопросов, который мы так и не осветили, выделила главные, прочистила горло и миролюбиво начала подкрадываться к интересующему меня.

— Ты не говорил о своих родных. Ни слова. Считаешь, я не должна знать?

— Нет.

— Что нет?

— Не считаю.

— Тогда…

— Сестра и племянница, отец, бабушка и дедушка со стороны отца, тетя и… дядя.

— И что значит значительная пауза перед словом дядя?

— Что я с ним не вижусь.

— Были причины?

— Они и сейчас остаются. — Он резко поправил прическу, проведя рукой ото лба к затылку. Жест раздражения в его случае — это сигнал, что тема о родных сворачивается.

— А сколько племяшке?

— Семь.

— Когда в последний раз ты ее видел.

— Очень… давно. Они на Украине, я там с недавних пор редкий гость.

С недавних пор? Нужно сделать зарубку в памяти, и выяснить, что это значит.

— Ты родился на…

— Да. Украина моя малая родина. Удивлена?

— Смущена. Я тебе иные корни приписывала.

— Какие?

— Немецкие. Русский немец из Англии. Так промахнуться только я могла.

— Ну почему же. Немецкие гены во мне точно присутствуют, так же как и украинские, а если быть откровенным — еврейские в основном.

Я начала тихо похохатывать.

— Чему ты смеешься?

— Да, так…

— Нет, рассказывай.

— Представила, как из-под плена килограмма барбарисок из коробки вылетают две бабочки-капустницы.

— А что на дне? — улыбнулся он. — Талоны на проезд в метро?

— Да… — похохатывание стало усиливаться и напоминать плачь.

— Тихо-тихо, — МЧ погладил мои трясущиеся плечи, — Если ты так хочешь, куплю я тебе проездные, слово даю. На два года вперед со скидкой в 0,5 процентов.

Он подмигнул и прижал палец к губам. Ему легко такие знаки подавать, он не я. Это у меня воображение картину рисует маслом, так что молчать сложно. Отсмеялась, отдышалась, задаю следующий вопрос.

— Почему ты не женат? Не могу сказать, что это плохо. — Положив руку на сердце, признала я. — У меня теперь прекрасный, действительно прекрасный мужчина в качестве верного любовника. — Щелкнула Макса по носу. — И все же любопытство одолевает.