Она смотрит на меня с едкой усмешкой:

– Вам, конечно, с высоты жизненного опыта виднее.

– СМИРНОВА!

Вот заноза, знает, как под кожу влезть!

В этот момент я испытываю такие противоречивые чувства… Женьку хочется одновременно придушить и выебать. Причем, я даже не знаю, что хочется сильнее.

Оборачиваюсь к ней и неторопливо притягиваю ее к себе за куртку, нависая сверху.

– Да шучу я, шучу, – дает заднюю Смирнова, явно смущаясь нашей близости и пытаясь выкрутиться. – Вы так смешно реагируете просто.

– Обожаю женщин с юмором. Они в постели такие потешные. – шепчу, склонившись к ее лицу и пристально глядя в глаза.

Мы сейчас так близко. Наши губы всего в нескольких сантиметрах друг от друга.

– Роман Петрович, – шепчет Женя, будто окаменев в моих руках, – вы меня пугаете.

— Я ж пенсионер, Смирнова. Что меня бояться? Сейчас вставную челюсть в стакан положу, и всё, безобидный. Разве только засосать могу, — ухмыляюсь, не отводя взгляда.

Вижу, как в глазах Женьки тут же появляются лукавые искры.

— А как же куни? — хмыкает и тихо хрюкает от сдерживаемого смеха.

Усмехаюсь. Грубо и неожиданно, как и всё, что исходит от этой девчонки. Хочется ей рот с мылом помыть. А потом все же поцеловать.

— Смирнова, я не понимаю, ты премию точно хочешь? — произношу, сдерживая улыбку и стараясь держать серьезный тон.

Она чуть отстраняется и смотрит на меня с игривой ухмылкой:

— А что, или то, или другое?

Начинает ржать, как дура, а у меня в этот момент как назло всё бурлит внутри. Стоит на ее непосредственность. Прям реально стоит. Никак не могу переключиться. Она цепляет меня на крючки, которых я раньше не замечал.

Понимаю, что лучше сменить тон диалога, а то дошутимся. Хлопаю её по плечу, отпуская, и подмигиваю:

— А что, так сложно выбрать? Договоримся. Ты сначала свои основные обязанности выполни, кукла.

Вечер уже поздний, остаётся всего несколько часов до Нового года. Гости устали, атмосфера стала расслабленней. Дети бегают, но уже меньше шумят, гости пьют и беседуют.

Слышу, как открывается входная дверь. Выхожу и вижу, как в холле снимает шубу бывшая жена. Появляется как раз в разгар веселья.

— Что-то ты быстро, — смотрю на часы.

— Нам еще нужно успеть до дома добраться, — холодно бросает она. — Нас ждет мой жених.

Закатываю глаза. ОЧень вжная для меня информация.

Она проходит в комнату и Аленка тут же бежит к ней с радостными криками:

— Мама! Смотри! Папа нашёл Барби! — и дергает ее за руку, показывая на замученную игрищами Смирнову.

Бывшая жена окидывает Женю оценивающим, даже слегка высокомерным взглядом. За несколько лет совместной жизни я прекрасно знаю это выражение лица. Взгляд, как у королевы, которой не угодили.

— Да уж, Рома, вкус у тебя, как всегда, отменный. Как с трассы. Где ты её нашёл? — бросает она с усмешкой.

Вижу, что всегда бойкая Смирнова теряется. Наверное, тк чувствуют себя любовницы, которых не поставили в известность о наличии жены. Подхожу, добродушно обнимаю бывшую жену за плечо и говорю с широкой улыбкой:

— Там же, где и тебя, дорогая. Или ты уже забыла своё происхождение?

Её взгляд тут же меняется, становясь ледяным. Она отстраняется, скидывая мою руку и видно, что злится.

— Пойдём, Алена. — говорит резко, поворачиваясь к дочке. — Нам пора.

— Нет, мама, я хочу остаться с Барби! — канючит дочь и обнимает Женю за талию, не хочет отпускать. — Я не наигралась. Папа, можно Барби завтра снова с нами поиграет?

Смотрю на дочь, потом на Женю, которая улыбается неловко, и обещаю:

— Придумаем что-нибудь, крошка.

Провожаю бывшую с дочкой до выхода, помогаю Аленке одеться. Бывшая всё ещё злая, но не говорит ничего, и я рад этому. Когда дверь закрывается, возвращаюсь в гостиную и вижу Женю, которая стоит у окна, глядя им вслед. Подхожу ближе.

— Не бери на свой счёт. Её иногда заносит.

Всегда. Поэтому и развелись. Не заметил сразу, что скрывалось за напускной кротостью. Зато потом она решила, что раз она "шея", то и быть должно все по ее. Не учла только, что вертеть человеком, у которого тысячи человек в подчинении, не так-то просто. Переломилась. Начались скандалы. ИСтерики. И вот итог.

Женя поворачивается ко мне, на её лице появляется улыбка:

— Ну, некоторым корона поджимает бывает. Ничего, я не в обиде.

Усмехаюсь. Некоторым она вростает в мозг, мне кажется.

— Слушай, можешь остаться на ночь? Завтра ещё поиграешь с дочерью, уже не так долго и без суеты. Тариф тот же, — прошу, стараясь говорить легко, чтобы Женька не заподозрила никакого злого умысла.

Я люблю свою дочь. Хочется ее порадовать.

Она смотрит на меня с удивлением, но затем кивает:

— Ну, ладно, останусь, — пожимает Смирнова своими острыми плечами. Получается довольно женственно.

Друзья тоже начинают постепенно собираться, забирают своих детей, и в доме остаётся всего пара человек. Я зову Женю за стол, чтобы она поела. Она кивает, но говорит, что придёт позже.

Проходит минут двадцать, и я начинаю беспокоиться. Понимаю, что она, скорее всего, голодная, и иду её искать. Нахожу в гостиной, она как раз приводит в порядок комнату. Собирет игрушки, обёртки от конфет.

— Зачем? Завтра бы пришла уборщица и всё убрала, — говорю, качая головой.

Смирнова поднимает на меня глаза и фыркает:

— Фига се вы фраер. Может, у вас ещё и повар есть?

Улыбаюсь, слегка приподнимая бровь:

— Ну, вообще-то, есть. Пошли.

Женя заканчивает уборку, и мы идём на кухню. Галантно пододвигаю ей стул, ухаживаю, накладывая еду, пока она стягивает с себя дурацкий огромный бант и стонет с облегчением.

Вижу, как она ест с аппетитом, и понимаю, что надо было ей положить больше, чем просто салат. Хороший аппетит у Жени. И метаболизм, видимо, тоже.

Мои оставшиеся друзья начинают выпендриваться перед дамой, сыпать шутками. Пашка подмигивает Жене:

— Давай выпьем шампанского! Новый год как-никак.

Женя мотает головой, улыбается:

— Я не пью шампанское. Меня от него уносит. Давайте водки, что ли.

— О, наш человек! — хлопает в ладоши Игорь.

У меня глаза округляются, когда она чокается с нами и выпивает, не морщась. Друзья продолжают поддерживать весёлую атмосферу, смеются, а я просто наблюдаю за Женей и думаю — что за удивительная девчонка?

Спустя время, оставшиеся друзья тоже начинают собираться домой, к своим семьям. И вот, когда они уходят, мы с Женей остаёмся вдвоём.

Смотрю на неё, расслабленную и немного захмелевшую, и чувствую странное тепло. Как будто она привнесла что-то светлое в этот вечер.

— Спасибо тебе, Жень, — улыбаюсь ей, когда повисает молчание.

— За что? — удивляется она.

— За позитив. За ощущение праздника. За то, что я встречу новый год в приятной компании. — перечисляю задумчиво.

— Вы что же, всегда Новый год в одиночестве празднуете? — спрашивает она, откинувшись на спинку стула.

Я пожимаю плечами, стараясь не показать, что этот вопрос задевает:

— Второй год. Как развёлся.

Она смотрит на меня, и в её взгляде нет ни насмешки, ни жалости. Только понимание.

Под речь президента достаю из холодильника шампанское.

— Я серьезно. Я не пью шампанское, — отнекивается Женька. — У меня крыша у домика сразу от него подтекает.

— Блин, Жень. Ну, традиция же. Желание загадать, например. По бокальчику.

— Ладно, — сдается она. — Но, если что, вы потом сами выноваты. Чур меня не увольнять.

— Сдурела что ли? — смеюсь.

Наступает полночь, слушаем бой курантов. Открываем шампанское, наливаем по бокалу и чокаемся.

— Желание загадала? — спрашиваю, глядя на неё.

— Ага. Жить в таком же доме, — отвечает Женька, усмехаясь и окидывая взглядом кухню.

— Глупая, нельзя рассказывать, иначе не сбудется, — замечаю, качая головой.