Женя попыталась вырваться из рук Мартина. Она понимала чего он хочет. Но её коробило от любых прикосновений, потому что за ними стояла не любовь, а извращённая похоть.

— Ты чего? — странно, но кажется Мартин удивился не просто искренне, а с тревогой, — я сделал, что-то не так? Тебе неприятно?

Ощущение вкуса его губ нахлынуло машинально. Нахальные, бархатные. Целовался Мартин хорошо. Настолько хорошо, что от этого воспоминания Женя почувствовала, как участилось дыхание, а ноги стали ватными.

В какой-то момент у неё даже помутилось в голове и внизу живота стало пронзительно жарко.

В конце концов, почему она не может позволить себе маленькую человеческую слабость?

— Мартин, прошу тебя не надо.

Эти слова дались ей невероятным усилием воли. Внутри всё кипело и протестовало. Почему она не заслужила обычного удовольствия? Почему она наказывает сама себя? Да и просьба эта, выглядит по меньшей мере глупо. На, что она рассчитывала, придя к Мартину домой.

Но это раньше Женя боялась одиночества, теперь она спокойно может быть одна, найти себе занятия. Она приняла это состояние и нет страха никакого…кроме страха, кого-то впустить в свою жизнь. И сейчас она не уверена, что способна любить, заботиться, давать душевное тепло. И похоже этот защитный механизм становится всё сильнее и сильнее.

— В сладости первого поцелуя есть горечь последней ссоры? — не смотря на то, что фраза была произнесена насмешливым тоном, выглядел Мартин не очень. Похоже, что до сих пор ему ни разу не отказывали и он откровенно не знал, что делать. Вышло странно и некрасиво. Женю охватило хорошо знакомое чувство вины. Какой она отвратительный человек вместе со своими идиотскими сомнениями. "Ты пи*дострадалица, — говорил Игорь, — кому нужны твои эмоции и игра на чувствах? Успокойся уже".

— Домой? — он угадал её желание без особого напряга, — хорошо, — парень пожал плечами и совсем уже холодно добавил:

— Извини если, что не так.

13.

— А ты не ох*ел, третий раз играть не ми, а ми бемоль? Очнись, руководитель с*аный, — и Ольгерд увесисто треснул Мартина по спине, — или играй в ноты или я съ*бываю. Я, вообще-то, хотел сегодня с Иви и её парнем на залив смотаться, а не твои пи*дострадания слушать.

— А? Что? — Мартин встряхнул головой и почесал ушибленное место, — извини. Задумался.

— Задумался он, — передразнил Ольгерд, — в ноты внимательно смотри, х*р моржовый. Сам написал, сам теперь разбирайся.

— Я не выспался, — Мартин отложил гитару и потёр лицо ладонями, — башка трещит.

— Что хороша ночка была? — Тонька прокрутил в пальцах барабанную палочку и подкинув, ловко поймал двумя пальцами, — ну, как она?

— Не знаю. Никак, — Мартин встал со стула и сочно потянулся. Затёкшие мышцы отозвались сладковатой болью, — ни чего не было.

— А, чего так? — без особого интереса спросил Ольгерд. Он тоже отставил гитару в сторону и потянулся за сигаретами, — русская малышка решила повы*бываться?

— Какая х*й разница, — огрызнулся Мартин, — не было и всё. Не получилось.

— У тебя? — Тонька даже привстал за барабанами. На его носатой наивной физиономии расплылся неподдельный ужас, — теряешь форму.

— А не пойти ли вам обоим в ж*пу? — Мартин тоже закурил, перекинул сигарету в угол рта и пытаясь скрыть неловкость, потянулся за инструментом, — ещё раз играем со второй цифры, а потом переходим к припеву.

— Не. Давайте сделаем перерыв, — заканючил Тони, — я устал. Есть хочу.

— Сколько можно жрать? Ты же меньше часа, как из дома, — завопил Ольгерд.

— Я проголодался.

— Может у тебя глисты, — Ольгерд выпустил дым через ноздри и мрачно уставился на барабанщика, — жрёшь, как не в себя.

— Мартин, сваргань чего-нибудь по быстрому, а, — заканючил Тонька, — и не буди во мне зверя!

— Боишься, что глисты проснуться, — хихикнул Мартин, — Плох тот глист, который не мечтает стать анакондой. И зачем мы тебя такого прожорливого в группу взяли?

— Свари хотя бы кофе, а то этот проглот не заткнётся, — Ольгерд зло пнул ногой бухту кабеля и выражая всем своим видом крайнюю степень неудовольствия, направился на улицу подышать воздухом, — кстати, а где Эрик?

Мартин ничего не ответил и просто прошёл к кухонному уголку. Включил телек. Щёлкнул кнопкой кофемашины и открыв дверцу, тупо уставился в недра холодильника.

Не то, что бы он обиделся, но остался неприятный осадок. Харизматичный душка рок-музыкант. Парень у которого не бывает осечек. Так позорно лохануться. Девочка нравится мальчику. Мальчик нравится девочке. Что может быть проще? Потрахались — разбежались. Оба получили удовольствие. Тем более Мартин видел своими глазами, что он нравится. Ведь она явно хотела его. Пришла домой. Согласилась поужинать. Ведь понимала, на, что шла. Может Ольгерд прав? Решила набить себе цену. А может он, сделал, что-то не так? Сомнительно. Просто раньше с ним такого не случалось. Не могло случиться. По умолчанию. И почему это так задевает? Ну, ляпнул, что-то не то. Подумаешь. Почему он, вообще, должен заботиться о чьих-то чувствах? Ему группы за глаза и за уши хватает. Вот вроде, все хотят играть. Грезят о выступлениях. О диске мечтают, а когда дело доходит до работы, кто в лес, кто по дрова. Ольгерд со своими амбициями. Он и раньше претендовал на роль лидера. Кто ж виноват, что у Мартина больше таланта? Ольгерд вполне способен написать мелодию, но звучание у него выходит сухое, технически правильное, но донельзя скучное. Ну, не видит он изюминки. Не слышит её и не чувствует. А Тони, глист прожорливый. Больше других кричит о том, что мечтает о славе лучшего барабанщика Европы, а когда дело доходит до репетиций, отлынивает любыми способами. Ещё этот Эрик. Новенький с невнятной позицией. Тоже не очень то спешит ломать копья. Не он ли на днях сказал, что русская девка настоящая пусечка и он бы её помацал. Гондон. Ага, счаз! Так Мартин ему и уступит.

По телевизору зазвучала старый клип Вlink-182 — All The Small Things. Весёлая, стёбная песенка. Не его формат, но Мартин машинально прислушался. Хм, надо сказать Тоньке, что бы постарался подстроить барабаны в тональность композиции. Конечно, это не просто, но Тонька сам кричал, что не ищет лёгких путей. Мартин снова глянул на экран. Понятное дело — постановка, но когда по тебе об*ирается такое количество девок — это невъ*бически приятно. Ладно, сейчас пожрут и снова в бой. На этот раз он заставит работать всех. А девка? Да и х*й с ней. Можно подумать ему больше нечем заняться.

— Разъе*ай, — похоже Ольгерд был сегодня не в настроении, — Тебе не мешало бы хорошенько въе*ать. Шевели ногами, чудовище. Как можно так проспать?

Как бы Эрик от них не съ*бал, едва успев познакомиться. Он же не знает, что Ольгерд орёт больше для понта. Как его сегодня разбирает. Мартин прислушался к красноречивому потоку друга и невольно позавидовал его изобретательности. Его собственный словарный запас явно не такой обширный.

— Иди, уже, — и Ольгерд подтолкнул Эрика в спину, — можно подумать, что нам нах*й больше всех надо.

— А Мартин где? — наверное, Эрик чувствовал себя виноватым и поинтересовался самым извиняющимся тоном.

— Успокоительное пьёт, — рявкнул Ольгерд, — не пи*ди. Раздражаешь.

— Доброе утро! — Эрик прошёл в студию и аккуратно припарковал свою бас-гитару возле стойки с инструментами.

— Доброе! — Мартин приветствовал басиста коротким кивком головы.

Странно, что Ольгерд его не убил! Пожалуй стоило бы.

— Извините, я не слышал будильника.

— Не слышал он.

Интересно Ольгерд специально так себя накручивает, что бы превратить репетицию в скандал и свинтить под благовидным предлогом, или пытается оттянуть на себя функции руководителя?

— Мы есть будем или нет? — неожиданно завопил Тони, — нам же репетировать надо.

— Пей уже кофе, уё*ище прожорливое, — Ольгерд бухнул перед Тонькой чашку, — пей и заткнись.

После короткого перерыва снова взялись за инструменты.