Хельга весело рассмеялась и Мартин невольно зажмурился от отвращения. Казалось прошла целая вечность. Когда Мартин открыл глаза Хельга продолжала весело смеяться, разговаривая о чем то другом, а вот Жени рядом уже не было.

Женя плакала. Громко и надсадно, как обиженный ребёнок. Она была в номере одна и скрываться было не от кого.

Сколько раз в жизни она испытывала чувство похожее на полное разорение. Перешагнуть через многолетнюю зависимость и страх, провернуть невероятную авантюру с побегом, почувствовать, как жизнь начинает налаживаться и всё это только для того, что бы вновь очутиться у разбитого корыта. Она неудачница, лузер по рождению, невероятный лох, который не способен отличить мнимое от действительного. Жить в нищете, считать копейки, испытывать постоянный страх и всё ради того, что бы видеть Мартина каждый день. Она просто чмошник, жалкий утырок, как её часто называл Игорь. Полюбить человека доброго, отзывчивого, весёлого, но по факту совершенно бездумного. Поверхностного. С совершенно пустым сердцем, где внешняя лёгкость так предательски оборачивается полной пустотой.

Да, она снова виновата сама. Чего Женя ждала, когда видела похождения Мартина с самого начала? Как можно было надеяться на развитие отношений, наблюдая неуправляемую похоть в малейших проявлениях. Какой надо быть дурой, что бы снова всё бросить и примчаться на фестиваль. И не надо громоздить оправдания своему поступку до неба. Обещание, данное Тапио, волновало поскольку постольку, на самом деле она сжирала себя за внезапный отъезд и проявленное при этом малодушие. Что ж за свою наивность и глупость Женя наказана достаточно. Стоило ей ступить за порог и Мартин пустился во все тяжкие. И с кем? С женщиной вдвое старше себя. Увядшей перезревшей красоткой, которая годится ему в матери и насмехается над его же похождениями в открытую. Женщина сказала совершенно верно. У Мартина в штанах всё просто горит. Только она Женя, круглая идиотка могла купиться на быстрые ласки самозабвенного бл*дуна.

В дверь негромко постучали и Женя вздрогнула от неожиданности. Кого это принесло? Надеясь на то, что это администратор, горничная или на крайний случай Тапио, Женя поспешно вытерла заплаканное лицо и открыла дверь.

— Хотелось бы сказать, какая неожиданная встреча, но это будет неправда.

Мартин ввинтился в номер наподобие бура, продефилировал чеканным шагом и без приглашения шлёпнулся в кресло.

От Жени не укрылось, что он явно чувствовал себя если н виноватым, то весьма обескураженным. Мартин уже успел изрядно намахнуть и плохо держался на ногах. Они расстались всего пол-часа назад, однако он успел встряхнуться и принял решение, что лучшая мера защиты нападение.

— Зачем ты пришёл?

— Какое странное начало. Мне помнится, что совсем недавно мы обговаривали работу на посту менеджера моей группы. Твою работу, — подчеркнул Мартин и вальяжно закинул ногу на ногу, — не стыдно увиливать от обязанностей?

Он вёл себя так демонстративно нагло, что Женя неожиданно почувствовала, как в груди разрастается бешенная ярость. Не страх, не подобострастие, ни чувство вины, а огненный ком злобы. Ещё немного и она готова вцепиться в его небрежные рыжеватые кудри. Выдрать полные пригоршни этих пафосных локонов, а потом плюнуть в самодовольную наглую рожу. Протащить за волосы через весь номер и позорно вышвырнуть в коридор.

— Надеюсь, что я тебя не сильно огорчу, — Женя тоже попыталась встряхнуться. Не гоже представать перед лицом этого е*ливого монстра в таком жалком униженном виде. Очень жаль, что у неё просто не хватит физических сил справится с такой накачанной тушей. Впрочем, если природа одарила мужчин природной удалью, то женщинам подарила возможность виртуозно выедать мозг.

— Не думаю, что твоя группа, — слово «твоя» Женя в тон Мартину, нарочито подчеркнула, — сильно пострадает. Должность менеджера может занять любая из многочисленных девушек, которые ошиваются вокруг вас пачками.

Жене очень хотелось сказать «потаскушек», но это было бы очень грубо, да и не слишком верно по существу и она с трудом сдержалась.

Но то, как перевернулось лицо Мартина, доставило Жене невыразимое удовольствие. Она проехалась по ЕГО группе без заднего умысла, но идея, что менеджером коллектива запросто может стать любая мало-мальски смекалистая шлюшка, заставила Мартина вскипеть. Он был готов броситься на языкастую поганку с кулаками и остановился огромным усилием воли.

— Нет, дорогуша, так дела не делаются, — вдох-выдох, главное удержать себя в кресле. С бабами он ещё не дрался. Вот сучка! С каким вожделением она посматривает на его волосы. Остаться без половины шевелюры в планы Мартина никак не входило, — во-первых тебе необходимо обговорить с организаторами фестиваля время нашего саунд-чека и выступления. Во-вторых ознакомиться с райдером…

— С чем? — машинально переспросила Женя.

— Ну, это такой список, что необходимо группе во время выступлений и гастролей. Например, размер гримёрки, оборудование и даже такие мелочи, как колличество минералки или девушек вечером в номер.

— Ты ошибаешься, — самым елейным тоном напомнила Женя, — я не нанималась в ваш коллектив сутенёром. К тому же количество юных девушек вполне может заменить качество пожилых дам.

Мартин сперва побагровел словно перезрелый помидор. Ещё секунда и казалось, что из всех его щелей рванёт пенящаяся кровь. Затем, так же разом, побледнел и злобно прошипел:

— У тебя короткая память.

— А у тебя член.

Последняя фраза вырвалась у Жени совершенно машинально. Вот уж не думала, что глупым хамством она так заденет его раздутое мужское альтер-эго.

— Судя по тому, как ты пищала и стонала подо мной, мне так не показалось, — Мартин оглядел Женю с головы до ног и нагло хмыкнул, — или может у твоего ненаглядного муженька, с которым ты так поспешно удрала, хер прямо-таки волшебный?

— Ты… ты… самый мерзкий двуличный тип которого я когда-либо встречала. Долбанный потаскун. Безмозглый ё*арь-терорист.

Блин, он и не думал, что это может так возбуждать. Женя продолжала лаять, что-то очень обидное, грубое, а в мозгу Мартина уже рождались картины, как он преодолевает её слабое сопротивление, опрокидывает на кровать и засаживает по самые помидоры. Кстати, даже не раздевая…

— Заткнись, менеджер в постель. Охотно разделяю все твои мысли по моему поводу, но все вы бабы только и мечтаете, что бы вам засадили покрепче и поглубже и ты не исключение, бедная обиженная овечка!

— Какая же ты дрянь. Я думала, что, наконец, встретила доброго отзывчивого человека, — у Жени непроизвольно брызнули слёзы, — мне было так тяжело. Я думала, что обрела друга…

— Да, конечно. Понимаю. Не знаю чего ты там от меня ждала. Думала, что я буду тебя утешать? Вытирать твои сопли? Слушать откровения про другого мужика? Извини, по другому не умею.

Внезапно весь буйный запал вышел из Мартина словно воздух из лопнувшего шарика. До него, наконец, дошло, что Женька, эта бедная пришибленная овечка, в него влюбилась. Вот просто так взяла и привязалась за какие-то мнимые качества о которых он и не подозревал. От этой мысли стало, как-то по-особенному хорошо и одновременно страшно. Словно момент перед оргазмом, когда тело внезапно наливается тягучей сладкой истомой перед тем, как полететь в глубокую чёрную пропасть. Это яркое откровенное понимание разверзлось перед ним, как эта самая пропасть. С ясностью до мельчайших деталей. Словно слепящее пламя белой кварцевой горелки. Его полюбили… и Мартину стало страшно.

Это было очень давно. Почти двадцать лет назад. Он был сопливым подростком. Чувственным, самолюбивым и гордым. Его тоже полюбили и он буквально купался в этом чувстве, как в ласковых лучах солнца. Тогда ему хотелось летать. Но первое чувство обернулось для Мартина пропастью. Такой бесконечной чёрной дырой в которую он падал много лет и никак не мог остановиться. Боль была такой, что временами он не мог дышать. Ощущение беспомощности и безысходности он глушил кратковременными утехами от которых оставалось ощущение скуки и пустоты. Чёрная дыра только росла, а ощущение утраты не уходило. Став постарше он огрубел, оброс непробиваемой шкурой шутника и профессионального дол*оёба. Всепоглощающие чувства больше не приходили. Ощущение тупизны происходящего притупилось. Он просто жил, работал, занимался музыкой и старательно избегал отношений. Да, его первая любовь могла оказаться неудачной. Они могли бы пережить этот взрыв и разойтись полностью равнодушными друг к другу людьми. А может быть, были бы до сих пор вместе… Несостоявшееся молчало.