— Возможно.

И Смерть в ее темном тайнике торжествующе подняла голову… всего лишь на миг.

Люди напирали со всех сторон. На тротуарах толпились наряженные джокеры и любопытствующие натуралы. Он двигался в том же направлении и с той же скоростью, что и толпа, позволяя ей нести себя. Незачем привлекать к себе лишнее внимание. Астроном может находиться повсюду — обычно именно так и происходило.

До встречи на Таймс-сквер оставалось чуть больше часа. Не стоит появляться слишком рано, а не то его могут счесть чересчур суетливым. Празднества в Джокертауне показались ему наиболее безопасным местом, где можно было убить время.

Уличный оркестр заиграл «Джокертаун дает бал». Спектору становилось неуютно в центре такого скопления народу. Он начал потихоньку выбираться из толпы. Трехглазый мим в белом трико преградил ему дорогу и сделал знак остановиться, затем отступил в сторону и жестом пригласил его проходить. Спектор с силой саданул его локтем в живот и улыбнулся, наблюдая, как джокер согнулся пополам.

Он взглянул на электронные часы, принадлежавшие неделю назад молодому маклеру, его очередной жертве. Чуть больше половины одиннадцатого. День, как процессия ряженых, медленно полз к середине. Так страшно ему не было с тех самых пор, когда он впервые встретил Астронома. Старик обещал ему, что они будут править миром, что он станет большой шишкой в новом ордене. Местные тузы влезли и все испортили. Астроном собирался отплатить им. Хоть бы он заставил Тахиона хорошенько помучиться, когда доберется до него.

Он выбрался из толпы и нырнул в переулок. Вокруг валялись кучи мусора. Едва он сделал шаг, как услышал вой. Спектор остановился и поднял голову. Сверху к нему с улыбкой плыл Астроном.

— Я же говорил тебе, что произойдет, Несущий Гибель. У тебя был шанс.

Астроном снова издал хриплый, какой-то нечеловеческий вой. Спектор развернулся и бросился обратно в толпу, расшвыривая людей в стороны, сбивая их с ног, не обращая внимания на их угрозы и брань. Он прошмыгнул между ошарашенных оркестрантов, промчался мимо украшенной крепом платформы Черепахи и нырнул в гущу людей с другой стороны. Оглянуться он не решался.

Какой-то полицейский ухватил его за руку. Спектор не глядя наподдал ему коленом в пах и вырвался. Отовсюду неслись крики.

— Я у тебя за спиной.

Голос Астронома прозвучал совсем близко.

Спектор обернулся. Астроном реял в воздухе рядом с полицейским, который выхватил пистолет из кобуры и прицеливался. Сгусток синего огня сорвался с пальцев правой руки Астронома и объял оружие. Пистолет взорвался, осыпав полицейского и зрителей осколками. Снова послышались крики.

Спектор налетел на мусорный бачок и с размаху рухнул на асфальт, больно обдирая руки. Медленно поднялся и ощутил, как руки старика с силой опустились на его плечи, а пальцы вонзились в плоть. Не вырваться.

— Нет.

Астроном отпустил одно плечо и сжал его макушку.

— Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, Несущий Гибель.

Спектор почувствовал, как его голова закрутилась на шее. Невыносимая боль, хруст — и его рот наполнился кровью. Астроном ухмыльнулся ему в лицо.

— Судный день настал.

По толпе пробежал гул. Астроном отвернулся, привлеченный чем-то другим, и бросил Спектора, как мешок с мусором.

Его тело парализовало; он не мог предотвратить падения и ничком рухнул на асфальт. Лужа крови, вытекавшая из раскрытого рта, становилась все больше и больше. Снова смерть подступила очень близко. По крайней мере, он не увидит и не почувствует ничего из того, что его ждет.

Платформы плотным потоком преодолели полтора квартала Сентер-стрит на юг от Кэнэл-стрит. Фортунато заметил фигуру Десмонда, джокера с хоботом вместо носа, сооруженную из мелкой металлической сетки и утыканную цветочками. Следом ехали дирижабль доктора Тода и самолет Джетбоя с выложенной из цветов же реактивной струей позади. В небе парил прозрачный шар Кристалис.

Здесь, в самом сердце Джокертауна, туристов было поменьше. К тому же те, кто отважился забраться так далеко, не взяли с собой детей. У платформ стояли водители в комбинезонах, курили и переговаривались друг с другом. Самая плотная толпа, похоже, двигалась в ту же сторону, куда и Фортунато, к чему-то такому, что происходило впереди.

На расстоянии в полквартала он видел в воздухе линии силы. Колышущиеся, словно волны жара, они искажали все вокруг себя. Впервые Фортунато увидел их семнадцать лет назад, неподалеку отсюда, в комнате мертвого парня, где нескольких женщин зверски разрубили на куски в ходе осуществления заговора, который увенчался появлением на солнечной орбите всепожирающего чудовища — Тиамат.

Голова шла кругом, сердце бешено колотилось. Он вдруг понял, что перепуган, перепуган по-настоящему, впервые за все эти семнадцать лет.

Фортунато выпустил перед собой волну силы и побежал к тому месту, откуда исходили линии. Люди разлетались от него в разные стороны, осыпая его руганью, но не в силах даже прикоснуться к нему.

Несущий Гибель закричал. Даже сквозь шум толпы были слышны хруст ломающихся костей и хрящей и глухой стук упавшего на асфальт тела.

Когда он прорвался сквозь стену людей, они уже разворачивались, собираясь уходить. Кто-то оттащил в сторону раненого полицейского — правая рука у него обгорела до черноты, иссеченное осколками лицо было залито кровью. На тротуаре образовался десятифутовый пустой пятачок, в центре которого лежал Несущий Гибель.

Он лежал навзничь. Голова у него была вывернута под неестественным углом так, что лицо смотрело в мостовую. Изо рта и носа текла кровь.

Какой-то мужчина в толпе дико закричал:

— Вот он! Он здесь! Он убегает! Остановите его, ради бога!

Мужчина показывал пальцем в пустоту. Фортунато видел лишь расплывающиеся лица, как будто пытался скосить глаза в одну сторону, хотя смотрел прямо перед собой.

«Отводит мне глаза, скотина». Он собрал всю свою силу и начал замедлять течение времени, пока голос мужчины и восклицания ужаса и отвращения не превратились в глухой инфразвуковой фон. В застывшем хаосе вокруг него висело торнадо психической энергии: сила Несущего Гибель, сила самого Фортунато, вирусная энергия джокеров. Нечего было даже надеяться.

Он отпустил время, и оно снова набрало ход. Он не мог ничего сделать — Спектор был мертв. Небольшая потеря.

Все сведения о нем были почерпнуты из вторых или даже из третьих рук — от полицейских и очевидцев налета на Клойстерс. Ничем не примечательный клерк, который подхватил вирус дикой карты и умер от него в клинике Тахиона. Доктор воскресил его, и Спектор так и не простил ему этого. Как утверждали, с того света он вернулся телепатом, и проецировал не что иное, как воспоминания о своей собственной смерти, причем настолько убедительно, что они сами по себе убивали. Какое-то время он был правой рукой Астронома, пока Фортунато с остальными тузами не уничтожили их логово в Клойстерсе.

То же самое он сделал бы тогда и с Астрономом и Несущим Гибель, если бы смог. Но теперь Несущего Гибель можно было сбросить со счетов. Из эстетических соображений Фортунато опустился на колено и повернул голову Спектора на место. Он уже собирался отойти, когда тот сказал:

— Спасибо. Так куда лучше.

Чернокожий туз попятился, по спине у него пробежали мурашки. Несущий Гибель присел на корточки, потирая набухшие багровые пятна на месте лопнувших кровеносных сосудов. Синяки уже начинали желтеть.

Несущий Гибель улыбнулся. Рот у него казался слишком тонким и длинным, а один уголок губ поднялся выше другого. Эта улыбка наводила ужас, а руки у него тряслись так, что он поднес их к глазам и расхохотался.

— Что, не знал об этом маленьком фокусе, а? Эта дрянь, которую я подцепил, подарила мне его в качестве утешительного приза. Даже Астроном не знает об этом. Я умею исцеляться, братишка.

Спектор сплюнул кровавый сгусток, и в тот миг, когда он коснулся мостовой, кровь уже запеклась твердой бурой коркой.