Третий день уже едут, а конца-края дороге не видно. До сих пор до границы с Квармолом не добрались. Таль и Бол говорят, райское место этот Квармол. Дескать, монстров страшных там нет, народ вроде мирный, не драчливый. Непонятно, что в этом такого райского. Со скуки ведь можно загнуться, если с драками такой облом. Впрочем, не было еще такого, чтобы совсем без драк. Либо ребята чего-то не понимают, либо одно из двух. Был бы человек, варвар, к примеру, а уж драка добрая сама найдется. А если нет — поищем...

— Хозяин, ты что такой молчаливый? — дободался топор. — Хочешь, я тебе песню спою?

— Только попробуй, — пригрозил варвар. — На булавки переплавлю, клянусь Беодлом!

— Ну, что ты такой нервный? Я же так, любя. Я к людям вообще хорошо отношусь, если кому по башке надо дать — в натуре, не заржавеет.

Варвар вздохнул. Вот и топор нервничать начал. Оно и понятно — работы для него немного. Как обижался, бедолага, когда он вчера с кавалеристом голыми руками справился. Все упрашивал вернуться и откочерыжить ему какую-нибудь часть тела поненужнее. Голову, к примеру, зачем кавалеристу голова, ему ноги важнее. Без ног на коня нипочем не вскачешь, а без головы — очень даже можно. Даже легенда такая есть, про Всадника Без Головы. Было бы, дескать, два всадника. А пока до Квармола доберемся, был бы уже целый эскадрон безголовых всадников. Но он, варвар, на эти провокации не поддался, потому что возвращаться — плохая примета, и лень вдобавок. Надо же и гуманизм иной раз проявлять!

Подошел Боресвет, который выбрал для себя роль разведчика. С согласия Таля, разумеется. Вон оно как обернулось, мальчишка всем отрядом командует. Впрочем, пусть себе, он, варвар, никогда в командиры не лез. И гаданий боялся, вдруг предскажут, что королем станешь, вовек потом не отмоешься.

— Фараданцев, в натуре, не видно, — доложил воин. — Вообще никого не видно. Имеет место быть небольшая деревушка. Предлагаю чисто позырить, нет ли там коней децил. А то достало, в натуре, сапоги трепать пешкодралом.

— Да, надо взглянуть, — согласился Таль, посмотрев на свои сапоги. Видно, тоже заботился о сохранности этого памятника отечественной обуви.

Деревушка встретила пришельцев, как полагается, вилами и топорами. Вил было несколько больше, но не так уж, чтоб намного. Нанок, в свою очередь, взял в руки Томагавку, чтобы эти придурки не подумали, будто у них топоров нет. Боресвет обнажил меч, Таль натянул эльфийский лук, позаимствованный у него, Нанока. Все равно варвары стрелять не умеют принципиально. Вернее, стрелять как раз умеют, а вот попадать — нет. У Ларгета это получалось не в пример лучше, так что варвар отдал ему это грозное оружие, несмотря на то, что это была память о Тиле. Эльфийка, наверное, его одобрила бы.

Лани потянулась за ножами, Бол сделал вид, будто он тут не при чем. Убедительно сделал вид, ничего не скажешь.

— Кто такие? — грозно спросил мужик с топором, вероятно местный староста.

— Путники мы, — честно ответил Таль. — Мирные, вдобавок, если вы еще не заметили. Хотим у вас коняшек прикупить за мелкую монету.

Староста внимательно осмотрел нацеленное на него оружие, оценил, что его до сих пор не применили и решил, что путники действительно мирные. Если у них, понятное дело, карманы не выворачивать. Иначе уже полдеревни разнесли бы, по рожам видно, хоть сейчас готовы, только повод дай. И решил никакого повода не давать, такие ведь нипочем назад не вернут, ни повод, ни провод, ни любую другую блиновщину.

— Чужих нам тут на фиг не надо, — для порядка сказал он. — Если бузить не будете, заезжайте. С лошадьми у нас не очень, но пару кляч найдем. И даже продадим, все равно через день-другой сдохнут.

— Благодарствуем за доброту вашу, — поклонился Боресвет. — Вы бы, в натуре, железо убрали бы к Блину. Пацаны здесь реальные, что значит, нервные и донельзя подозрительные. Чуть что не так — сами заберут и в сторонку сложат. Топоры отдельно, вилы отдельно. И руки отдельно, которые весь этот хлам держали.

Что значит вежливый разговор! Вилы, топоры и прочие боевые орудия производства мигом исчезли, словно их не бывало. Варвар завистливо покрутил головой. Он так не умел уговаривать, с этой... дипломатерью. С другой какой матерью — влегкую, только зубы летят, а вот конкретно с этой — ну, не в какую. Не дано ему это Беодлом, понимаешь.

— Добро пожаловать к нам, в Таракановку, — пригласил повеселевший староста. Человек этот был немолодым, повидавший жизнь во всех позах, а оттого понимал, раз предупреждают, бить не будут. Сразу, во всяком случае, а уж что потом будет, сие Творцу одному по четвергам ведомо. В общем, хорошие парни собственной персоной, плюс одна девушка, которая хоть и не парень, а нехорошей язык не повернется назвать. Вырвет тут же, с корнем, и узлом вокруг шеи завяжет.

— В натуре, и здесь Таракановка? — удивился голунец. — Слышь, тело, мы, случаем, не в Гардарики притопали? Хотя, моря вроде не переходили...

— Да нет, это Ледания, — сознался староста. — Хотя сами мы — из Гардарики, из Тьмутараканского княжества. То есть, предки наши оттуда.

— Да, тараканов там — тьма, — согласился Боресвет. — Небось, предки и с собой децил прихватили, когда сюда сваливали?

— Такой децил, что до сих пор не передавить, — сознался староста.

Успокоились местные, оружие убрали, бородатые рожи улыбками расцвели. Которых, правда, из-за бород и усов не видно вовсе. Таль огляделся по сторонам, деревня как деревня, нипочем не скажешь, что народ здешний откуда-то там переселился. Девки, правда, попрятались, но это ни о чем не говорит, любят они прятаться, и все тут. Зато дети высыпали поглазеть на пришельцев, нормального мальчишку нипочем не удержишь дома, если что-то интересное на улице. Хоть розгой грози, хоть рыбьим жиром — все равно не поможет, это Таль знал наверняка. Сам таким был не так и давно.

Дома деревянные, формы странной. Боресвет тут же пояснил, что зовутся они избами, а варвар заявил, что в такой вот штуке с лягушачьими ногами он по болоту и прыгал. Трубы из обожженной глины, некоторые дымятся. Окна бычьим пузырем затянуты, у него светопроводимость куда выше, чем у того же дерева. В общем, обычная деревня, каких на свете бессчетное множество. У его отца таких десяток во владениях.

Староста извинился и ушел, чтобы буквально тут же появиться с двумя чем-то недовольными мужиками и двумя же подконвойными лошадьми. Таль подумал, что он все-таки мастер свой товар нахваливать. Какое там через день-другой, по виду эта кляча сдохнут сразу же, как только он, Таль, десяток шагов проедет. А под Боресветом — как только в седло сядет.

— Вы не смотрите, что неказисты, — объяснял староста. — Животина надежная, выносливая. Верблюд от зависти сдохнет, какая выносливая.

— А у вас и верблюды есть? — оживилась Лани. Верблюдов она еще не видела.

— Нету верблюдов, — вздохнул староста. — Передохли к Блину. От зависти, я ж говорю. Да и на что нам верблюды в лесу? Только волков подкармливать...

Лошадей осматривали Лани и Боресвет. Они в них что-то понимали. Что именно, неизвестно, но и тот, и другая, утверждали, что в конях разбираются. А Лани еще и в клячах, вдобавок. Осмотрев, принялись торговаться. Это у них тоже получалось лучше, чем у прочих. Нанок, к примеру, торговаться совсем не умел. Сколько спросят, столько и платил, а если уж совсем дорого — в зубы. Чтобы совесть проснулась.

— Эй, а гоблина забыли, — спохватился Таль. — Ему тоже кобыла не помешала бы.

— Моя да, голодный, — сообщил гоблин.

— Да не для еды, башка зеленая, — сообщил варвар. — Ехать на ней, понял?

— Моя лошадь не ехай на, — испугался зеленый. — Народ моя никогда не ехай. На волках только ехай достойно.

— Вот все сейчас брошу, и пойду тебе волка ловить, — обозлился Нанок. — Он же тебя за милую душу схарчит, не посмотрит, что мясо зеленого цвета.

— Мясо — не зеленый, — возразил Харкул. — Кожа зеленый только, мясо — нормальный. А лошак мне не надо, моя бегом любой лошак обгонит. — Клянусь Беодлом, — добавил гоблин, малость подумав и без акцента. — Моя жаль, оборотень тот ушел. Вот на ком катайся моя, и горя не знай! А так пешком лучше.