Сугудай, словно позабыв о недавней ярости, блаженно потянулся. Все было хорошо.

Дом и в самом деле был странным. Богатое, со вкусом подобранное убранство, красивые гобелены на стенах, изящные вазы по углам залы. Все сделано красиво, эффектно, стильно... но как-то без души. Будто хозяин дома не вложил ни капли любви, ни грана тепла в собственное жилище. Лани сразу обратила на это внимание. Женщины вообще чувствительны к подобного рода вещам, а у Лани упомянутая чувствительность была обострена еще и тем, что в дом они проникли тайком, и с не вполне законными целями.

Нет, нежилым или заброшенным она бы его не назвала. Чист, ухожен, но... как выразить словами то, что понимаешь только на уровне ощущений? По жилищу можно многое сказать о хозяине. Один неряшлив, неаккуратен, другой педантичен и собран, третий консервативен, четвертый склонен к дерзким и удачным экспериментам, пятый полностью лишен вкуса, шестой обставлял комнату, чтобы понравилось возлюбленной. Здесь же о хозяине сказать было нечего. Нечего, кроме того, что он есть. Этакий безликий, усредненный вариант, лишенный всякой индивидуальности. Дом жилой, но не живой.

— Не нравится мне здесь, Голова, — прошептала Лани.

— Что-то чувствуешь? — поинтересовался атаман, осторожно простукивая стену в поисках тайника. В его мешке уже позвякивали несколько недешевых безделушек.

— Ничего, — созналась Лани. — Но все равно... Теперь я понимаю, почему его называют Странным Домом. Точно сказано, вернее не придумаешь.

— Не забивай голову, — шепнул Голова, обнаружив, наконец, искомый тайник. Лани с уважением подумала, что свое дело пожилой атаман знает, как никто.

Звякнуло еле слышно золото, Лани застыла в ужасе. Ей показалось, что звук слишком громкий, что сейчас кто-нибудь явится проверить... Голова совершенно не обратил на это внимание, продолжая опустошать тайник.

— Хорошее начало, — шепнул он. — Смотри-ка, сотня квармольских дубаров. В первом же тайнике, представляешь? На, возьми-ка один на счастье!

Он звонко щелкнул пальцем, и монета, кружась в воздухе, полетела к Лани. Девушка ловко перехватила ее одной рукой, атаман одобрительно хмыкнул, молодец, дескать.

Лани ничего не рисковала делать без указания старшего, внимательно следя за каждым его действием. Если уж ей суждено стать вором (слово «воровка» ей категорически не нравилось), неплохо бы поучиться этому нелегкому и опасному ремеслу у мастера. А Голова мастером был, никаких сомнений. По движениям видно, четким и уверенным.

Голова оставил в покое стену, перешел к секретеру. Осторожно вытащил ящики, внимательно осмотрел, ощупал, обстучал. Хмыкнул недовольно — ничего нет. Тихонечко постучал по стенке секретера. На лице появилась заинтересованность. Постучал еще, ощупал изнутри и снаружи, пожал плечами — пусто, мол, показалось. Аккуратно поставил ящики на место. Знаком подозвал Лани, кивнул ей на ковер. Девушка поняла с полуслова, вместе они сняли тяжелый ковер со стены, положили на пол. Голова стал исследовать стену, Лани решила осмотреть ковер повнимательней. Что-то в нем было неправильно, определить конкретно она не могла, но чувствовала со всей определенностью, что-то не так. Наконец, поняла, один угол ковра свободно болтался, как ему и полагается, а другой вел себя неправильно. Так, будто был набит чем-то тяжелым. Лани осторожно ощупала ковер, да, она права. Что-то было зашито в левом нижнем углу. Тихим воровским свистом (успела уже освоить!) подозвала к себе Голову. Тот бросил короткий взгляд, одобрительно кивнул, мол, молодец, девка. Мы еще сделаем из тебя неплохого вора. Сразу отвлекся от стены, аккуратно надрезал ковер с обратной стороны, извлек массивный золотой браслет, явно мужской, хмыкнул довольно и тут же надел себе на руку. Полюбовался пару секунд, вернулся к осмотру стены. Лани продолжала исследовать ковер, но найденный тайник оказался единственным.

Голова, наконец, оставил стенку в покое. Окинул взглядом комнату, но, видимо, ничего больше его внимания не привлекло. Жестом призвав Лани соблюдать тишину, подошел к двери и, встав на колени, осмотрел замок. Достал набор отмычек и принялся ловко ими орудовать. Девушку поразило, насколько бесшумно он это делал. Казалось, и замок, и отмычки сделаны были вовсе не из металла, а из чего-то мягкого, вроде пеньки. Щелчок открывшегося замка громом ударил по напряженным нервам; Лани вздрогнула. Голова поднялся с колен, внимательно осмотрел петли, довольно кивнул. «Чтобы дверь не скрипела», — запоздало поняла девушка. Атаман подошел к лежащему на полу ковру, словно спохватившись, жестом попросил Лани помочь повесить на место. Сделать это оказалось довольно тяжело, при свете магического светильника (сделанным специально для воров, с узким направленным лучом), попасть кольцами в штыри на стене никак не удавалось, приходилось все делать на ощупь. Наконец, они справились и с этим.

— Пошли, — шепнул Голова, направляясь к двери. Лани последовала за ним.

Атаман осторожно выглянул в коридор. Никого. Вышел, поманив за собой девушку.

— Когда махну рукой, осторожно прикроешь дверь. До щелчка, — шепнул он. Лани кивнула. Голова подошел к другой двери, опять опустился на колени, разбираясь с замком.

Лани внезапно охватила странная, необъяснимая тревога. Ледяной волной пробежали мурашки по коже. Страх. Неясный, ничем не оправданный.

— Оставь эту дверь, — шепнула она.

Голова не услышал. Или не послушал, понять она не успела. Потому что дверь распахнулась, отшвырнув атамана, и из нее выскочил человек в черном плаще. Рука Лани легла на рукоять ножа. Страх прошел, остался лишь азарт и предвкушение схватки. Незнакомец (хозяин? слуга?), не замечая девушки, бросился на зашевелившегося на полу Голову. Свистнул, рассекая воздух, летящий нож. Острый, как бритва, он вошел в бок незнакомца. Вот теперь он обратил на нее внимание (на что только не приходится идти честной девушке ради этого!). Оставив в покое атамана, развернулся и пошел на нее, недобро поблескивая черными глазами. Голова вскочил на ноги, хищно изогнувшись, бросился со спины. И тут же свалился, нарвавшись на страшный по силе и скорости удар, который сразу выбил из него дух. Голова растянулся на полу и больше не двигался.

Незнакомец, нехорошо улыбаясь, двинулся к девушке. Лани на миг пробила дрожь ужаса, но девушка сразу же взяла себя в руки.

— Не подходи, — предупредила она, покачивая на ладони второй нож. Странно, но страха не было. Даже волнения не было. Рассчитывать Лани могла лишь на себя, но это только добавляло ей смелости. Второй клинок вошел незнакомцу в грудь.

Он остановился. Не торопясь, вытащил нож из груди, и медленно, демонстративно улыбнулся, обнажая... Творец, у него же клыки! Вампир! Черные, без зрачков, глаза, удлиненная форма черепа, острые, плотно прижатые уши, бледность кожи... и, конечно, клыки!

Вот тут Лани пробрало по настоящему. Она быстро попыталась вспомнить все, что знала о вампирах. Боятся осины — у нее нет осины. Боятся солнечного света, но до утра еще далеко. Не любят зеркал (идиоты! неужели, даже женщины — вампиры без зеркал обходятся? ни за что бы Лани не согласилась на такое). Не любят чеснока (она его тоже не выносит). Что еще? Ах да, боятся прикосновения серебром. Эх, был бы у нее нож из серебра! Хотя, стоп! Может, подойдет серебряная цепочка, последняя из ее покупок.

Лани мгновенно сорвала цепочку с шеи, уронив на пол красивый кулон (а вот за это ты дорого заплатишь, будь ты хоть трижды вампир). Одним движением выхватила нож, вторым — обмотала цепочку вокруг клинка, закрепив ее одним концом у гарды, второй насадив на острие ножа. Непрочно, конечно, но на один удар должно хватить.

Улыбка сползла с тонких бледных губ вампира. Он поднял обе руки вверх и что-то то ли запел, то ли завыл, глядя ей в глаза.

— Крови глоточек, ночи кусочек, нитью пути ко мне подойди!

По телу девушки пробежала сладкая дрожь. Глаза закрылись в предвкушении, вот сейчас он подойдет, коснется... Откинет волосы... Наклонится к шее...