Оградой и воротами Цитадель все же обладала. Не сказать, конечно, что мощными, войско или даже крупный отряд нипочем удержать не сможет. А вот ватагу мальчишек, за яблоками в сад собравшихся, сможет. Ларгет и сам когда-то обожал влипать в подобные приключения, и с твердой уверенностью мог сообщить — удержит наверняка. Впрочем, откуда здесь взяться ватаге мальчишек? А кочевники Ассисяй наверняка боятся больше, чем похмелья. Таль подумал, что он наверное, тоже немного кочевник. Боится-то он не меньше!

Ворота услужливо распахнулись перед караваном, хотя Таль никого не заметил около них. Либо был какой-то хитрый механизм, либо имело место магическое воздействие.

Неподалеку от ворот стояла женщина в красном платье, и рядом с ней девушка в зеленой куртке. Обе только что спешились, похоже, прибыли всего на несколько минут раньше. Обе посмотрели на въезжающие повозки, женщина без эмоций вообще, девушка — с любопытством и недоумением. Ларгет расслышал, как она спросила:

— Кто эти люди в клетках?

— Рабы, — равнодушно ответила женщина в красном.

Глаза девушки вспыхнули неприкрытым отвращением, и Таль отчего-то догадался, что относится оно не к ним, рабам, а к собеседнице.

— В Ледании рабство запрещено!

— Ты сейчас не в Ледании, — холодно сказала женщина (Ассисяй, понял Таль).. — Ордену безразлично, на чьей территории находиться. И действуют здесь только законы Ордена. Посмотри сама — тут же одни мужчины.

— А они что, не люди? — яростно выкрикнула девушка, глаза ее полыхнули молнией.

— А кто тебя тащил на костер, малышка? — с иронией осведомилась Ассисяй.

— Но нельзя же наказывать невиновных за чужие грехи! Знаете, Аретта, мне кажется, я совершила ошибку, отправившись с Вами сюда. К счастью, ее еще не поздно исправить. Я немедленно еду обратно!

— Поздно, девочка. Никто тебя никуда не отпустит. Драконья Кровь — слишком большая редкость, чтобы ей разбрасываться. И перестань со мной спорить. Я — Направляющая, из Круга Ордена, а ты — всего лишь послушница. Знаешь, от какого слова произошло «послушница»? От слова «послушание». И если ты будешь нарушать обычаи и предписания, наказание будет серьезным.

— А мне наплевать! — девушка повернулась к еще не оседланной лошади, намереваясь забраться в седло. Но так и застыла неподвижной фигурой.

— Вот так, девочка. Это не наказание, пока только предупреждение. Постой пока так, и подумай о своем поведении. Отказаться от Силы, от власти — из-за каких-то несчастных рабов? Как это глупо. Они всего лишь мужчины. Ты знаешь, какая надпись появляется каждое полнолуние на потолке Круглого Зала Ордена? «ВСЕ МУЖИКИ — КОЗЛЫ!» Все буквы заглавные, хотя одно из упомянутых слов, на мой взгляд, недостойно писаться с большой буквы. Догадайся, какое?

Обездвиженная девушка молчала. То ли не знала ответа (хотя Ларгет уже догадался), то ли не хотела отвечать. А может, колдунья ее лишила дара речи.

— Выходи, на! — Руд распахнул дверь клети. — И не балуй, на, а то как дам по башке, на, враз облысеешь. Давай руки, веревкой, на, перетяну.

Таль протянул ему руки, сжимая в кулаке амулет шамана. Руд туго обмотал запястья веревкой, демонстрируя недюжинный опыт. Один за одним, пленники покидали клети, тут же оказываясь в руках надсмотрщиков. Таль закрутил головой, выискивая гардарикца. Тот стоял в пяти шагах, глядя с требовательным ожиданием. Он уже готов был драться за свою свободу (а заодно и за свободу Таля). Ларгет незаметно стал приближаться к нему, стараясь не вызывать внимания. Вообще-то со стороны его вороватая походка и осторожные взгляды не могли не вызвать подозрений, но сейчас всем было не до него. Охрана и надсмотрщики были заняты тем, что следили за рабами и за воротами, чтобы никто не попытался сбежать, Ассисяй в красном платье продолжала читать нотации девушке. Таль на секунду поймал взгляд беспомощных зеленых глаз, умолявших о помощи, и отвернулся с чувством стыда. Ничего он сейчас не мог для нее сделать. Ничего, ровным счетом. Но почему же тогда он чувствует себя подлецом и чуть ли не предателем? Кто она ему, эта девушка (правда, красивая)? Будущая Ассисяй? И все-таки, она своим взглядом умоляла о помощи...

Вот и Боресвет. Русколанец смотрел на него требовательно. Таль осторожно вложил ему в руку амулет (не дай Творец выронить!).

— Ты знаешь, что делать? — спросил он.

Воин раздвинул опухшие губы (до сих пор не зажили, сколько же ударов ему перепало?) в усмешке и кивнул головой. Затем сжал кулак так, что побледнели костяшки пальцев. Раздался отчетливый хруст — амулет сломался. А в следующую секунду, хруст перешел в оглушительный треск. Колодки (по счастью, они были только на руках) были содраны в мгновение ока. Охрана только еще начала поворачиваться на шум, а воин уже бросился в последний, почти безнадежный бой. Движения его были настолько стремительны, что Таль не успевал за ними следить. Миг — и могучие руки сворачивают охраннику шею, как цыпленку. Еще миг — и сабля покидает ножны еще стоящего на ногах покойника и впивается в грудь стоящего рядом с ним.

Таль не заметил, в какой момент воин бросил ему кинжал. Но когда железо звякнуло о камень, мостивший двор, не медлил ни секунды. Правда, к оружию он метнулся не один. Сразу трое леданцев одновременно с ним попытались завладеть оружием. Но Ларгет оказался самым быстрым. Кинжал оказался у него в руке, он попытался разрезать веревку, и едва не пропорол себе живот после толчка леданина.

— Стой, дубина! — гаркнул Ларгет. — Давай руки!

Дубина (Таль верно угадал его имя), сообразив, протянул связанные запястья. Таль, неловко действуя кинжалом, рассек веревку и протянул ему кинжал. Леданин понимающе кивнул, и одним взмахом клинка рассек его путы. Ларгет покрутил кистями затекшими рук, надсмотрщик слишком сильно затянул веревки. Быстро огляделся по сторонам.

Бол, подпрыгивая от нетерпения, стоял в очереди к кинжалу. Он никогда не умел долго ждать. Учитель как-то сказал, что такие, как Бол и домой-то одной дорогой никогда не возвращаются, думая его пристыдить. А тот на это спокойно ответил, да, мол, всегда хожу разными, а что такого?

Воин отвлек на себя всех, кто был во дворе и носил оружие. Ругань, вопли звон железа, доносились из той свалки, где сцепились с ним охранники. Густые клубы пыли, поднятой десятками ног, не давали толком ничего рассмотреть. Ассисяйка, похоже, пыталась зацепить его заклинанием, но тот двигался настолько быстро, что успех ей не сопутствовал. Однако, оставив стоящую неподвижно девчонку, она явно собиралась повторить попытку. Ларгет поднял руки, и произнес слова «Стрелки». Струя огня ударила в спину колдуньи, платье вспыхнуло женщина упала. Но это был не безмозглый кочевник, Ассисяйка тут же поднялась, поворачиваясь к Талю.

— Поджигатель Мира! — прошипела она, морщась от боли. — Сейчас ты ответишь и за себя, и за всех остальных, что хотят устроить Мировой Пожар!

Таль ответил ей грязным ругательством, и напрасно. «Стрелку» он бросить уже не успел. Удар, нанесенный ею, был тяжел и неотвратим. Ларгет почувствовал, как сердце в его груди вдруг остановилось, можно даже сказать, замерло. Дыхание перехватило, он не мог даже бросить ответные чары.

За него это сделал Бол. «Магическая стрела», отвратительно, правда направленная, обожгла колдунье руку. Та зашипела от боли, прервав почти завершенное заклятье. Таль повалился на землю, судорожно хватая ртом воздух. Надо бросить чары, пока не поздно, но как это сделать, если только и можешь, как судорожно дышать?

Ассисяйка подняла руки, явно намереваясь стереть Бола с лица земли. Тот, с побледневшим лицом, судорожно читал слова «Стрелки», но явно не успевал. Ларгет застонал от бессилия. Сейчас его друг будет испепелен, а он ничем не может помочь.

В этот момент ожила зачарованная девушка. Видимо, ведьме пришлось собрать всю энергию, что у нее была, и наложенное ей заклятие потеряло силу. Девушка стояла за спиной колдуньи, и Ларгет так и не понял, откуда у нее в руке появился метательный нож. Появился, блеснул и вонзился в спину Ассисяйке, как раз в рану, нанесенную Талем.