Макс на это хмыкнул и поднялся, чтобы приблизиться и встать напротив. А потом вдруг повторил жест капитана Хмурой Морды, прихватывая подбородок длинными, испещренными татуировками пальцами. Да только вот от Бэйли, пусть и не сразу, но хотелось отшатнуться, сейчас же… Ну да, снять штаны и добровольно устроиться на первой попавшейся горизонтальной поверхности. Аура власти и силы, исходящая от этого человека, напрочь лишала всякой воли. И даже — о ужас! — желания язвить и строить из себя занозу в заднице.

— Ты и понятия не имеешь об извращениях, детка.

21

Большой палец скользнул по губам, нажал на нижнюю, заставляя приоткрыть рот. Билли машинально скользнула по нему языком, не без удовольствия отмечая, как потемнел взгляд напротив.

Он склонился совсем низко, замер перед самыми губами, невесомо касаясь их, но не спеша целовать, чего Билли, признаться, ждала с затаённой надеждой. Чтоб его так и эдак, этого коммандера, вместе с его грёбаным контролем над собой.

— И если тебе интересно, Билли, — протянул Макс с усмешкой, — только твоей чернильнице было позволено находиться на моем столе.

Билли так и замерла от этого тона. Ответ никак не просился на язык, хотя ляпнуть что-нибудь язвительное было жизненно необходимо. Но вместо этого она попросту пялилась в тёмные глаза напротив. И не выдержала — потянулась сама, целуя, послушно открывая рот, как только ей ответили.

И как ответили, о все боги и богини! С её мозгами в принципе происходили какие-то странные вещи, но никогда ещё от прикосновения чужого языка к своему не хотелось так… отдаваться. Самое правильное слово ведь — все её попытки проявить инициативу были пресечены тут же. Глубоким поцелуем, влажным, грубым; крепкой ладонью, сдавившей плечо; жестким пальцами, дергающими пуговицы на рубашке одну за другой. Несколько штук даже отлетели, ещё бы кто-то обратил на это внимание.

С выводами про контроль она явно поспешила.

Билли почувствовала, как её сдергивают со стула, чтобы в следующий момент усадить на стол. И именно на этом (а ещё после того, как чужие зубы сжались на шее, наверняка оставляя след) она не выдержала, застонала, прижавшись к сильному телу. Над ухом тут же раздался смешок, но ехидства в нём больше не было — только тепло и ласка, так резко контрастирующие с руками, жадно обнимающими, стискивающими талию.

Когда Макс всё же отстранился, Билли готова была выть от возмущения. Отпускать её, разумеется, никто не собирался — долбанный обломщик Эгертон просто пялился на дело рук (и губ) своих, продолжая крепко держать.

— Ты должна быть здесь, когда я вернусь. Ты поняла меня, Билли?

Вот ведь… коммандер.

— А не то накажешь меня? — усмехнулась Билли как могла нахально. — Что, уже называть тебя папочкой?

— Предпочитаю «коммандер», — в тон ей отозвался Макс, — детка.

Ну кто бы сомневался.

— Я тебе такая же детка, как ты мне коммандер, — Билли вздорно фыркнула и скрестила руки на груди. — Что у тебя за стрёмная тяга к ролевым игрищам? Дальше что, напялишь на меня ошейник и прикуёшь к ближайшей кровати?

Кто бы знал почему, но прозвучало не столько насмешливо, сколько заинтересованно. Похоже, тяга к стрёмным игрищам заразна.

— Хочешь сказать, тебе это не понравится? — спросил Макс. Вроде спокойно, с каплей иронии, да только хрена с два Билли в это поверила бы. Вот уж кто точно был… заинтересован.

— Не хочу.

И демоны знают, чем бы всё это кончилось — Билли, например, была совсем не против в подробностях узнать, что и как ей может понравиться…

… но в итоге пришлось спешно отстраняться, едва не ударяясь спиной о стену позади себя. Потому как за дверью явственно послышался цокот женских каблуков, а ещё через несколько секунд в кухне появилась высокая брюнетка, чья тёмно-красная помада била по глазам почище любого сигнального заклинания.

Макс едва успел махнуть рукой, магией возвращая оторванные пуговицы на место, прежде чем резкий низкий голос, знакомый до чесотки, полоснул по ушам, заставив сжаться на стуле.

— Я даже знать не хочу, какого демона ты поднял меня в такую рань, Эгертон! А, нет, хочу! Фоули, детка! Сто лет не виделись, неблагодарная паршивка!

Билли с перепугу едва не полезла прятаться под стол, однако до неё запоздало дошла вся суть происходящего.

— Подлец и предатель! — заявила она, некультурно ткнув пальцем в усмехающегося Эгертона. — Да я ж к тебе со всей душой! А ты вероломно и коварно сговорился против меня с этой… э-э-э… прекрасной женщиной!

— Ну разумеется, сговорился, — скотина-некрос меланхолично пожал плечами, как ни в чём не бывало отступил на пару шагов назад и сложил руки на груди. — Если есть в Западном пределе кто-то хуже тебя, то только моя жена.

— Хуже?

— Жена?

— Бывшая, к счастью. Дорогая, выпьешь?

— Ну ты глупости-то не спрашивай. — Эгертон потянулся за бутылкой и бокалом ещё до того, как она закончила фразу. — Итак, по лицу вижу, что Лори до тебя добрался. Или ещё кому успела все мозоли отдавить?

— Не любишь меня! — Билли картинно шмыгнула носом и потянулась к своему бокалу. — Лори мной недоволен. Впрочем, как и всегда. А ещё он будет недоволен тобой, Эва, — как только узнает, что ты ко мне подошла ближе, чем на десять ярдов.

— Ой, как страшно! — Эва выразительно закатила глаза. — Ну и что мне сделает этот белобрысый говнюк? Вышибет из Гильдии и останется там единственным ликвидатором заклятий? Чтоб ты знала, Билли, мы и так после твоего ухода зашиваемся, — она приняла у Макса бокал с вином и от избытка чувств некультурно выпила залпом сразу половину. — Могу понять, отчего Лори так жаждет вернуть тебя обратно в семью. Я, блин, и сама жажду, когда он меня сверхурочной работой валит!

— После моего ухода? — подчеркнуто вежливым тоном переспросила Билли. — Я не уходила, меня выкинули пинком под зад. Что, тоже будешь звать обратно? Ну нафиг, мне и на воле неплохо живется.

— Я? — с явным удивлением уточнила она, усаживаясь на стул. Оно и немудрено — на таких-то каблуках наверняка даже лежать проблематично, а она, вон, порхает. — Ты меня с кем-то путаешь, зайка. Я со своей работой справлюсь, не впервой. Что до Гильдии — вот пусть Лори и бегает, если ему надо. Глядишь, геморрой свой подлечит.

— А он у него есть? — с усмешкой поинтересовался Макс, доливая вина ей и Билли.

— Столько времени штаны свои в кресле просиживать? Я не удивлюсь.

— Ничего, я подлечу, — Макс призвал пепельницу (на этот раз не чашечку из дешёвого фарфора, ну надо же), взмахнул рукой, открывая форточку, и закурил. Уселся обратно на стул и глянул на Билли так, что у неё по спине пополз холодок. — Где, говоришь, твой несостоявшийся любовничек обитает?

Билли аж поперхнулась от таких заявлений.

— Что-что, простите?

— Адрес. Живо.

— Вот неудивительно, что от тебя жена слиняла, — мстительно заметила она, снова прикусив губу и на сей раз ощущая во рту слабый привкус крови. — Мы же вроде договорились, что я сама разберусь!

— Мы не договорились.

Она глупо хлопнула глазами пару раз, прежде чем громко выдохнуть от возмущения.

— Эй, я так не играю!

— Да и пожалуйста, — Макс пожал плечами и перевел взгляд на откровенно веселящуюся Эву. — Дорогая, ты же не откажешь мне в такой пустячной просьбе?

— Ну конечно, дорогой! — умильным тоном откликнулась та.

Билли от такого вероломства положительно не могла найти слов. Даже нецензурных.

— Знаете что? Делайте что хотите, — наконец выдала она, поднимаясь с места, — а я сваливаю. Пойду, вон, поищу своего кота. Которого украл твой кот! Нет, я серьёзно. Прямо у меня на глазах! Мою деточку! Между прочим, похищение детей преследуется по закону. Бэзил, ты слышишь? Синтарийский магистрат узнает об этом!..

— Вот ты мне скажи, — понеслось ей вслед, — этому недоразумению точно двадцать шесть? Я бы лет двенадцать дал, не больше.

Эва издевательски расхохоталась. Пришлось задержаться в проёме и одарить обоих великовозрастных засранцев уничижительным взглядом, а потом уже отправляться на поиски Персика и коварного похитителя.