Конечно, подготовка к отлету заняла у Юджинии много времени. Во-первых, на Роторе оставалось много дел, которые никак нельзя было решить в один день. Во-вторых, необходимо было все уладить в отделе астрономии, проинструктировать коллег, назначить своего первого помощника временно исполняющим обязанности главного астронома. Наконец, несколько раз пришлось встретиться с Питтом, который теперь был поразительно невнимателен.

Когда до отлета оставался один день, Юджиния пришла к Питту с последним докладом.

— Завтра я улетаю на Эритро, — сказала она.

— Простите? — Питт оторвал взгляд от документов, которые Юджиния передала ему накануне; она могла поклясться, что Питт не читал, а только держал их перед собой для вида. (Уж не перенимала ли она некоторые из приемов Марлены, не зная толком, как с этим обходиться? Только этого ей и не хватало. Не стоит обольщаться, способности Марлены ей не даны.) — Завтра я улетаю на Эритро, — терпеливо повторила Юджиния.

— Уже завтра? Ну что ж, я не прощаюсь с вами. Рано или поздно вы вернетесь. Больше внимания уделяйте себе. Считайте эту экспедицию отпуском.

— Я собираюсь поработать над движением Немезиды в пространстве.

— Да? Ну что же… — Питт развел руками, как бы отстраняясь от чего-то второстепенного. — Это ваше дело. Смена обстановки — тоже своего рода отпуск, даже если вы продолжаете работать.

— Я хотела бы поблагодарить вас, Джэйнус, за то, что вы разрешили нам отправиться на Эритро.

— Об этом просила ваша дочь. Вы знали, что она просила?

— Да, она сообщила мне о вашем разговоре в тот же день. Я сказала, что она не имела права беспокоить вас по пустякам. Вы были слишком терпимы к ней.

— Она очень необычная девушка, — усмехнулся Питт. — Мне только приятно сделать что-нибудь для нее. В любом случае вы улетаете не навечно. Заканчивайте ваши расчеты и возвращайтесь. Уже второй раз он упоминает о возвращении, подумала Юджиния. Что бы сказала Марлена, если бы она была здесь? Как она говорила — что-то страшное? Но что? Вслух она спокойно сказала:

— Мы вернемся.

— Я надеюсь, вы вернетесь с известием, что Немезида никому не принесет никакого вреда и через пять тысяч лет.

— Расчеты покажут, — сухо сказала Юджиния и ушла.

Странно, думала Юджиния. Сейчас я нахожусь в двух световых годах от того места в Галактике, где родилась, а за всю свою жизнь я только два раза летала на космических кораблях, и то по кратчайшему маршруту — от Ротора до Земли и потом обратно.

И сейчас Юджиния совсем не стремилась к космическим путешествиям. Настоящей движущей силой этого путешествия была Марлена. Именно она по собственной инициативе пошла к Питту и убедила его несколько необычным способом — в сущности напугав. В восторге от предстоящего путешествия была одна Марлена с ее странной тягой к Эритро. Юджиния совсем не понимала причин этой тяги и считала ее следствием уникального умственного и эмоционального склада дочери. И все же, как ни трусила Юджиния при мысли о расставании с безопасным, маленьким, уютным Ротором и о встрече с огромным, пустым, страшным и злобным Эритро, удаленным от Ротора на целых шестьсот пятьдесят тысяч километров (почти вдвое больше, чем расстояние от Ротора до Земли), именно восторженное возбуждение Марлены поддерживало и ободряло ее. Корабль, на котором им предстояло лететь, нельзя было назвать ни прекрасным, ни изящным. Это был один из немногих имевшихся на Роторе грузовых ракетных кораблей, которые использовались в сугубо утилитарных целях. Такие корабли легко преодолевали мощное гравитационное поле Эритро и прорывались сквозь плотную атмосферу планеты, которая славилась сильнейшими ветрами и непредсказуемым поведением.

Юджиния не рассчитывала на приятное путешествие. Большую часть пути они будут в состоянии невесомости, а целых двое суток в невесомости — это, конечно, утомительно.

Мысли Юджинии нарушила Марлена:

— Мама, пойдем, нас уже ждут. Весь багаж проверен, и вообще все готово.

Юджиния встала и пошла к воздушному шлюзу. И снова она с тревогой подумала: почему же Джэйнус Питт так охотно отпустил их?

Зивер Генарр правил целым миром, по размерам не уступавшим Земле. Собственно говоря, его власть непосредственно распространялась всего лишь на укрывшиеся под куполом неполных три квадратных километра станции. Хотя площадь станции понемногу увеличивалась, на оставшихся почти пятистах миллионах квадратных километров поверхности планеты — как на суше, так и на море — не было ни одного человека. Не было там и ни одного другого живого существа, кроме микроорганизмов. Если считать, что любым миром управляют многоклеточные, то правителями Ротора нужно было признать несколько сотен человек, которые жили и работали под куполом станции, а Зивер Генарр управлял этими людьми. Генарр не отличался высоким ростом, но внешне производил впечатление сильного и мужественного человека. В частности, благодаря этому в молодости он выглядел старше своих лет, но теперь, когда он подошел к пятидесятилетнему рубежу, это несоответствие само собой сошло на нет. Его волосы уже чуть тронула седина; внешность Генарра портили длинный нос и мешки под глазами. Зато у Генарра был замечательный голос — мелодичный и звучный баритон. (В свое время он подумывал об артистической карьере, но внешность позволила ему играть лишь эпизодические характерные роли; тогда ему и пригодились способности администратора.) Отчасти благодаря этим способностям он уже в течение десяти лет возглавлял станцию на Эритро. На его глазах и во многом благодаря ему она превратилась из неуклюжей трехкомнатной постройки в большую исследовательскую и добывающую станцию.

Конечно, жизнь на станции имела свои недостатки, и немногие оставались здесь надолго. Контингент станции постоянно обновлялся, потому что почти все считали работу здесь своего рода ссылкой и при первой возможности старались вернуться на Ротор. И почти все обитатели станции находили розоватый свет Немезиды мрачным или даже угрожающим, хотя освещение под куполом станции было не менее ярким и привычным, чем на Роторе.

Но были здесь и свои преимущества. Генарра тут почти не касалась вся суета роторианской политики, которая, как ему казалось, год от года становилась все более мелочной и бессмысленной. Пожалуй, еще важнее было то, что здесь он был очень далеко от Джэйнуса Питта, с планами которого обычно открыто — и безуспешно — не соглашался. Питт с самого начала был категорически против строительства любых поселений на Эритро и даже против того, чтобы Ротор находился на орбите вокруг него. Тогда в результате голосования Питт потерпел сокрушительное поражение, но позже он не упускал ни одной возможности замедлить расширение станции и сократить ее финансирование. Если бы Генарру не удалось наладить производство воды для Ротора, которое обходилось намного дешевле доставки ее с астероидов, то Питт мог бы вообще закрыть станцию.

Впрочем, стремление Питта по возможности игнорировать существование станции имело и свою положительную сторону: он редко вмешивался в ее внутренние дела, что как нельзя более устраивало Генарра.

Поэтому Генарр был буквально поражен, когда Питт удосужился лично уведомить его о прибытии двух новичков, а не передал эти сведения обычным путем. Больше того, Питт в своем начальственном стиле, не располагающем ни к дискуссиям, ни даже к замечаниям, подробно рассказал о прибывающих, причем весь их разговор был защищен от подслушивания.

Еще большим сюрпризом для Генарра явилось известие о том, что одним из прибывающих на Эритро новичков была Юджиния Инсигна. Когда-то, задолго до Ухода Ротора, они были друзьями и несколько лет учились в одном колледже (иногда Генарр с грустью вспоминал эти счастливые годы). Потом Юджиния отправилась на Землю, чтобы продолжить учебу в аспирантуре, а вернулась на Ротор уже с землянином. После того как Юджиния вышла замуж за Крайла Фишера, Генарр видел ее только один-два раза и то лишь издали. Незадолго до Ухода Юджиния и Крайл разошлись, но к тому времени и Генарр, и Юджиния были полностью поглощены своей работой и никто из них не проявил инициативы, чтобы восстановить старую связь.