– Что, к дьяволу, это значит?

– Иногда мы не видимся несколько дней подряд, – спокойно отозвалась Дати. – Ты же знаешь.

На скулах Джека заиграли желваки. Едва ли это возможно, если только Кэндис по какой-то причине не пошла на крайние меры, чтобы не встречаться с Дати.

– Я поищу ее, – сказал он. – Мы поедим, когда вернемся.

– Вчера я нашла вот это. – Дати протянула ему лоскут кожи. – По-моему, это письмо белого человека.

Джек взял у нее кожаный квадратик с нацарапанными углем строчками. С замершим сердцем он подошел к костру и присел на корточки.

«Джек, я решила оставить тебя. К тому времени, когда ты получишь это письмо, мы уже будем на пути на восток. Не ищи нас. Все кончено. Ты не можешь дать нам с Кристиной того, что нам нужно. К.».

Джек не двигался, уставившись на грубый клочок кожи, и не мог постичь жестокие слова. Она оставила его. Сбежала. И забрала Кристину. Он чувствовал себя так, словно из его груди вырвали сердце. Наконец он выпрямился.

– Когда, черт побери, ты нашла это? Дати испуганно вздрогнула:

– Вчера.

– А когда ты в последний раз видела ее? Дати задумалась.

– Не помню, видела ли вчера. Но позавчера точно. Джек впился взглядом в Дати, уловив необычные интонации в ее тоне.

– Ты что-то скрываешь от меня. Ты знала, что она собирается уехать?

Дати заколебалась, и Джек понял, что она лжет.

– Нет.

– Ты знала! – Он схватил ее и занес руку, собираясь ударить. Она даже не пыталась уклониться. Вовремя опомнившись, Джек опустил руку и сжал кулак. – Расскажи мне все, сейчас же. Иначе я выбью из тебя правду.

– Она хотела уйти! – выкрикнула вдруг Дати. – Она спасла Шоши. Как я могла отказать ей в помощи, тем более что она попросила меня об этом по обычаям апачей?

– Будь ты проклята! – зарычал Джек и, отпустив ее, начал нервно расхаживать взад и вперед. – Когда? Когда она уехала?

– На рассвете, на следующий день после твоего отъезда.

– Четыре дня. – Джек скрипнул зубами. – У Кэндис было четыре дня! – Он готов был убить ее. – Если с ней что-нибудь случится…

– Она имеет право развестись с тобой, – вызывающе заявила Дати.

– Как и я имею право развестись с тобой! – резко бросил Джек.

Он был слишком зол, чтобы щадить ее чувства. Дати предала его, помогла бежать Кэндис с дочерью и, возможно, подвергла их жизнь опасности. Он никогда не простит ее; даже вид Дати был ему невыносим.

– Прости меня. Я не могла отказать ей.

– Ты обязана мне большим, чем ей, – холодно уронил Джек. – Я найду ее, Дати, и мы с Кэндис уедем – навсегда.

– Нет! – взмолилась она.

– Радуйся, что я оставляю тебе сына. Потому что мое сердце созрело для того, чтобы лишить тебя даже этого.

Дати сморгнула слезы.

– Она не стоит твоей любви.

– Может, ты и права, но так или иначе моя любовь принадлежит ей.

Джек снова оседлал вороного, не желая задерживаться ни на минуту. Неужели Кэндис направилась на восток? На какие деньги? Нет! Она должна быть в «Хай-Си». По крайней мере он на это надеялся. Потому что, если ее нет на ранчо, значит, она попала в беду – или погибла.

Джек запретил себе даже думать об этом.

Он вдруг вспомнил с удивительной ясностью, как нашел Кэндис почти год назад, полумертвую в пустыне. Но тогда с ней не было ребенка. Джек попытался прогнать жуткий образ. Дурочка! Если он найдет ее, то изобьет до полусмерти!

«Ты не можешь дать нам того, что нам нужно».

Джек тяжело вздохнул. Боже, Кэндис бросила его! Бросила при первой же возможности. Неужели она до такой степени не верила в него? Неужели она так мало его любила, что не могла подождать еще немного? А любила ли она его вообще?

Впрочем, не важно. Напрасно Кэндис надеялась, что Джек отпустит ее. Слишком поздно. Он не может без нее жить, даже если она ненавидит его. Он вернет ее. Но на сей раз позаботится о том, чтобы завоевать ее сердце, даже если на Это уйдет вся его жизнь.

– Ты вернешься? – испуганно спросила Дати.

– Да, чтобы попрощаться с Шоши.

– Мой брат уезжает? Так скоро? – спросил Кочис, выступив из мрака.

Джек устремил на него жесткий взгляд.

– Дело сделано. Морис мертв. А теперь мне нужно найти жену. Она пропала.

– Я знаю, – серьезно сказал Кочис. Джек изумленно уставился на него.

– Ты знал, что она уехала?

– До меня дошли сведения, что она в форте Бьюкенен. – Что?

– Мы получили дымовой сигнал. Мои разведчики вфорте сразу же узнали Дочь Солнца. Да и как могло быть иначе?

– Да, ее трудно не узнать, – пробормотал Джек. Почему Кэндис в форте? Не могла же она… нет, конечно, нет… – Что случилось?

– Солдаты случайно наткнулись на нее. Она направлялась на запад, но они привезли ее в форт.

– Она в плену?

– Не знаю.

Если им известно, кто она, если им известно об их отношениях… Сердце Джека тревожно забилось.

– Она предала тебя, своего мужа, – заметил вождь. – Предаст ли она меня и мой народ?

– Кэндис ничего не знает, – коротко бросил Джек. Неужели она предаст их? Его Кэндис, во всяком случае, предала. Боль полоснула его ножом. Как он мог доверять ей? Как мог быть таким глупцом, чтобы верить, будто она смирилась с похищением, не говоря уже о присутствии в лагере Дати? Неужели последние семь месяцев были сплошным притворством, затеянным ради побега?

Нет!

Неопределенность убивала его. Джек не знал, что делать, что думать. Шагнув к коню, он вскочил в седло.

– Отпусти ее, – сказал Кочис. – Нельзя прощать предательства. Ни одна женщина не стоит этого.

– Не могу, – отозвался он.

Кэндис больше не сомневалась, что Брэдли темнит.

Она стояла у окна квартиры майора, глядя во двор. День тянулся бесконечно. Ей было нечем заняться, кроме заботы о Кристине и чтения книги из собрания Брэдли. За ленчем он снова присоединился к ней, как и накануне вечером за обедом, и вел себя безупречно, разве что его взгляд то и дело устремлялся на ее грудь. Майор ни разу не упомянул ни о Джеке, ни о Кочисе, ни о войне. Собственно, они говорили о чем угодно, кроме этих трех тем, и Кэндис казалось, что он пытается усыпить ее бдительность, прежде чем захлопнуть челюсти смертельного капкана. Но зачем? Чего он добивается? Может, Брэдли думает, что она располагает какой-то информацией? Или понял, что она притворяется? Вдруг он догадался, что она любит Джека, а вовсе не ненавидит?

Кэндис не верила, что майор не в состоянии предоставить ей эскорт и отправить домой. Правда, в самом форте она заметила не более дюжины солдат. Где же остальные? Патрулируют окрестности? Может, у майора нет заслуживающих доверия людей или не хватает офицеров? Вряд ли. Кэндис не оставляло ужасное предчувствие. Майор играет с ней как кошка с мышью. Она предпочла бы ответить на его вопросы и покончить с затянувшейся неопределенностью.

Наверное, Джек уже вернулся в лагерь и узнал, что ее нет.

Кэндис неосознанно прижала руку к сердцу, словно это могло облегчить боль. Услышав стук, она подошла к двери и открыла ее. Капрал Тарновер улыбнулся ей с порога.

– Майор просит вас зайти к нему, если вы не слишком заняты, миссис Кинкейд.

Кэндис чуть не рассмеялась, однако любезно ответила:

– Разумеется.

Она взяла на руки Кристину, которую только что покормила и уложила спать. Девочка захныкала во сне, но тут же успокоилась. Радуясь, что ожидание закончилось, Кэндис последовала за адъютантом через пыльный плац.

Майор встретил ее подозрительно теплой улыбкой:

– Прошу вас, Кэндис, садитесь. Она села, прижимая к себе дочь.

– Может, вы позволите капралу Тарноверу присмотреть пока за ребенком? Кажется, девочка крепко спит.

Вынужденная согласиться, Кэндис неохотно протянула Кристину капралу, проявившему удивительную готовность. Он вышел, а Кэндис повернулась к Брэдли, сосредоточив на нем внимание.