Градус возмущения уже зашкаливал, и пока дыхание моё приходило в норму, а пульс выравнивался, словно издалека я услышал голос Олега:

— Тимофей, найди в этом плюсы, и тогда тебе не будет так обидно. Это всего лишь женитьба. Она стоит того, чтобы получить двадцать миллионов.

— Эти требования, откуда они вообще взялись? Они нелогичны, — выдавил я, когда голос, который на несколько мгновений куда-то исчез, снова вернулся.

— Не стоит искать логику там, где её нет, — улыбнулся брат встал из-за стола и собрался, видимо, вслед за нотариусом покинуть гостиную, но остановился, — это просто желание тетушки сделать тебя счастливым. И раз ты сам, в тридцать два года никак не выберешь себе невесту, то тётушка посчитала, что будет вполне уместным выбрать невесту за тебя. Тем более, она вполне имеет на это право, раз уж так щедро за это награждает.

— Но почему нельзя просто отдать эти деньги мне и Ольге?

— Не забывай, после того как ты покинул нас, она и вовсе могла оставить тебя ни с чем. В завещании она просто говорит о своём желании. А ты уже сам решай подчиняться или нет. Насколько я знаю, Оля ничего не имеет против брака с Зацепкиным.

— Но, ты же получаешь свою долю наследства, безо всяких там условий.

— Не сравнивай меня и себя. Своё — я заработал. А ты палец о палец не ударил, чтобы хоть что-то сделать для семьи. Поэтому теперь все так, как есть, а не иначе.

Понятно, что спор этот бесполезен. Чем больше я говорил, тем больше аргументов не в мою пользу находил мой брат. И я понял, что должен радоваться уже тому, что мне вообще что-то дали. Хотя бы так.

И честно сказать, всё это время, я ни разу не подумал о той, которую предлагали мне в жены. Странно, но я об этом даже как-то позабыл.

— Ты знала? — повернулся я к Ольге, когда в гостиной остались только мы вдвоём.

— У меня были мысли, что тебе преподнесут сюрприз, но я не знала какой именно. Хотя возможно и догадывалась.

— Сюрприз удался, — возмущённо проговорил я.

— Я, кажется, начинаю понимать, почему так, — задумчиво произнесла Оля.

— Почему же?

Она встала, подошла к двери, прислушалась.

— Идём в парк. Там у меня нет ощущения, что кто-то слушает.

Мы вышли в парк, и пошли по дорожке к фонтану. Чудесный солнечный день, заставлял мысли и чувства настраиваться на хорошее, и тут на дорожке парка мне уже не казалось всё так плохо, как казалось в той мрачной гостиной. А газоны, сплошь засаженные кустами роз, и вовсе разогнали грустные мысли.

Уже более спокойно я спросил Ольгу:

— Но кто она такая, эта Анна Зацепкина? Что-то я не помню, чтобы у Зацепкина была дочь.

— Её мать привезла её и оставила, когда заболела. До этого он даже не знал, что у него есть дочь.

— А она точно его?

— Да, он делал тест ДНК. Вряд ли он согласился бы принять у себя чужого ребёнка.

— Нет, я конечно согласен с тем, что тетушка так щедро меня одарила, это конечно спасибо. Тем более ещё и дом. Но жена, это уже как-то странно. Она что такая уродливая, что на ней ни кто не хочет жениться, и они решили подсунуть её мне? А я должен мучиться всю оставшуюся жизнь. Вот ты, сильно хочешь выходить замуж за Зацепкина?

Ольга обернулась, я посмотрел на неё, но почему-то не увидел того, что называется возмущение или желание сопротивляться.

— Это как подумать, — сказала она и пошла вперёд.

— Вот именно, — я решил, что это и было сопротивление её мыслей, — я тоже не собирался так скоро жениться. Хотя если подойти с другой стороны, то можно ведь и с хитростью. Сначала жениться, вступить в наследство, а потом развестись.

— Не всё так просто Тима. Если бы было всё так, ты думаешь, тетушка спокойно бы это говорила.

— В каком смысле?

Она усмехнулась и остановилась передо мной. В нескольких шагах от нас журчала в фонтане вода, это добавило новых красок в нашу беседу.

— То, что сказано было здесь в гостиной — это одно. Там, в завещание ещё несколько пунктов. Ни ты, ни я не можем развестись, так как всё наше состояние сразу у нас отбирается в пользу супруга, или супруги. Ты потеряешь свои деньги. Ты не сможешь развестись и я тоже.

— Что за бред, — я удивлялся всё больше и больше, — ну хорошо, ты хочешь получить эти деньги, которые тебе причитаются?

— Я не знаю, я хочу быть независимой, но понимаю, что не смогу распорядиться такими деньгами. Зная это, тетушка не желает оставить меня без наследства, но в то же время ограждает меня от того, что я сама могу оставить себя без денег. А я и вправду понимаю, что мне трудно будет самой с такими деньгами. Тетушка ограждает меня от ошибок и даёт в мужья того, кто сумеет распорядиться моими деньгами. И кто будет любить меня так, как он и так уже меня любит.

— А ты?

— Я?

— Да, ты ведь его не любишь?

— Я люблю его. Только может быть немного не так, как ты думаешь.

— Ну, хорошо, а причём тут я? Если ты как-то там по-другому любишь Зацепкина, то я, и в глаза никогда не видел этой Анны. Как быть с этим?

— С тобой совсем всё иначе Тимофей. Тетушка даёт тебе возможность заботиться о ком-то.

— Что за ерунда, я что сам не могу выбрать о ком мне заботиться?

Взгляд Ольги стал каким-то загадочным, она улыбнулась:

— Ну нет, здесь совсем другое. Анна — она другая. Не такая как ты себе можешь представить. Ты поймёшь это, когда её увидишь.

— Да будь она хоть какая, хоть принцесса, хоть ведьма, причём здесь я?

— Потому что тетушка любит и тебя и Анну. И она хочет счастья вам обоим. Только и всего.

— Да уж, такого счастья я не ожидал.

Мы побродили ещё немного и я, вспоминая о малышке с пляжа, поспешил распрощаться с Ольгой.

Я хотел скорее туда на пляж, чтобы снова увидеть её, взять за руку, поцеловать, прижать к себе её тело. Я желал только одного поскорее её обнять.

Аня

После обеда, папа с помощником, засели в кабинете за договорами и бумагами, а я под видом прогулки пошла в парк. Сначала бродила под окнами, чтобы усыпить бдительность отца, а потом незаметно нырнула за кусты и быстро пошла по дорожке к калитке.

Достала ключ, и начала совать в замок. Но ключ не входил. Я крутила, вертела. И так и сяк. И только через минуту, поняла, что замок другой, его заменили.

И что я могла? Пойти к отцу и устроить скандал не могла. Тогда бы я выдала себя. А перелезть через эту высоченную ограду — просто нереально. Да и не полезу я.

Тогда что?

Да ничего. Все — закончились твои похождения Аня — забудь.

Я вошла в кухню и раздраженно села на стул.

— Ну, вот на калитке сменили замок. Как я теперь буду гулять по пляжу?

— А ты не гуляй, дома сиди. Парка тебе мало? — Дуня помешивала что-то в кастрюле.

— Ах, ты какая умная, тебе-то чего, ты не заперта, идешь, куда хочешь. А мне что делать?

— Эти твои прогулки по пляжу и мне, прямо скажем, не до души. Кто его знает, какие люди там бродят. Не сезон ещё, людей мало. Нечего тебе там делать.

— А я тебя не спрашиваю, что мне там делать, я люблю гулять у моря. А тут, как привязанный. Надоело. Вот сбегу тогда будете потом искать, где Анна? А нет меня. Нечего было запирать.

— Ну ладно попробую тебе ключ раздобыть. Но если на меня укажешь, учти.

— Дунечка, подскочила я и обняла повариху, — ты такая добренькая, самая добренькая на свете. И я тебя обожаю.

Я чмокнула женщину в щёку и побежала к себе в комнату, чтобы снова мечтать о своём любимом.

Но в этот раз оказалось всё не так просто. Дуне никак не удавалось достать ключи и дни в ожидании ползли, словно старые черепахи.

Я бродила у калитки, смотрела на высоченный забор и понимала — всё закончилось. Вся моя сказка разбилась о какой-то ключ.

Прошла неделя за ней другая. Ничего. Никаких новостей и никакого толку. И вот в один из дней, когда надежда уже давно растерялась, когда по ночам уже даже не было слёз, Дуня смогла выкрасть ключ и сделать копию.