— Хватит Тима. Я всё.

Я упал с ней рядом и проговорил:

— Извини.

Собиралась она молча. Говорить было видимо нечего, ни мне, ни ей. Я видел и чувствовал её полное разочарование, но что мог поделать, если она сама всё испортила дурацкими разговорами про жеребца.

В общем, как то всё не так. А может это не из-за неё? Может это оттого что я всё никак не могу забыть пляжную девушку. Да нет, я давно забыл её. Моя внезапная любовь к ней была временным помутнением и скорее всего — ошибкой.

В общем, я и сам не понимал, что мне нужно, ничего не понимал.

Утром я пришел на работу в совершенно разбитом состоянии. Разочарование, постигшее вечером, никак не выходило из головы. И насмешливые взгляды Дианы, что стояла около Насти, тоже показались не слишком приятными. А потом и Настя повернулась и посмотрела на меня как-то с улыбкой. Всё это ещё больше расстроило.

Я сел на своё место, старался не думать ни о чем кроме работы, но через полчаса уже казалось, весь офис смотрит на меня и смеётся.

Я озирался по сторонам и каждый, кто кидал на меня взгляд, казалось, говорил — “Эй Тимофей, а ведь не такой уж ты и жеребец, как рассказывали”.

Всё это напрягало и душило. Я уже не знал, в какую сторону повернуться и как не замечать этих взглядов. Они все, абсолютно все, кто тут был сидел и передвигался, смотрели на меня и все вместе кричали — «Какой же ты слабак Тимофей! Не смог оттрахоть такую сексуальную сучку как Диана! Нет, ты не жеребец!»

Зазвонил телефон, и я судорожно схватился за трубку, чтоб сделать занятой вид и никуда не оборачиваться.

— Тимофей, — послышался в трубке знакомый голос, — это ты?

— Да, слушаю.

— Это я — Оля.

— Ах, Оленька, привет. Как ты?

— Тима, тётя Эльвира умерла, — она тихо заплакала.

— Как, что, подожди, не плачь, Оля милая. Я приеду, как только смогу. Жди меня, я обязательно приеду, как можно скорее.

— Приезжай, я не хочу оставаться тут одна.

— Не волнуйся, ты не одна. Я с тобой.

Когда она отключилась, я несколько минут сидел со стеклянным взглядом и судорожно пытался сообразить, что сейчас произошло.

— Платонов! — резкий голос шефа, выбил из пространства мыслей. — Может, начнете, наконец, работать?

Я повернулся и посмотрел в его ненавистную рожу. Потом что-то приподняло меня со стула, и я оказался с шефом лицом к лицу.

— Я не буду выполнять ваши хреновые задания и планы! — я улыбнулся и выдохнул ему в лицо.

— Ах, вот как! Тогда прошу покинуть мой офис, навсегда! — злобно выкрикнул шеф, так, что все сотрудники повернулись.

— А мне, нечего тут делать! Уже завтра я получу в наследство двадцать миллионов долларов, так что катитесь вы все куда подальше! Привет всем!

Я повернулся и пошел к выходу.

Тимофей

На похоронах тетушки Эльвиры собралось много людей. При всём, как мне тогда казалось, не слишком большом обаянии её характера, стало ясно, тётушку любили и ценили очень многие.

К нам с братом и сестрой, как к близким родственникам, подходили мужчины в черных костюмах, женщины в темных платьях и говорили о том, сколько сделала для них Эльвира Платонова, и как они ей благодарны. Это было удивительно, как много она сделала для других, но только для меня.

И снова я почувствовал себя виноватым. В том, что сам себя ограничил от семьи, сбежал и не пытался вернуться. А ведь здесь, с ними, возможно, всё было бы по-другому. Возможно, жизнь моя не была бы такой паршивой как в Северном.

Именно здесь, на похоронах я снова почувствовал, что мы — семья. И не нужно бежать от родных людей, чего бы ты ни совершил. Нужно просто посмотреть в глаза своей вине, принять её и попросить прошения. Но не бежать, не вычеркивать по-глупому столько лет из жизни.

Кто же знал? Тогда всё виделось иначе. Иногда всё становятся очевидным слишком поздно. Надеюсь, не для меня, и не в этот раз.

На кладбище, когда священник читал молитвенную речь над гробом, по ту сторону могилы я заметил девушку, что смотрела на меня грустным взглядом.

Не может быть! Я узнал её, в тот же момент. В строгом платье чёрного цвета, в черных туфельках. Её песочного цвета волосы гладко причёсаны. Милое личико, сощуренный в моём направлении взгляд. Рядом с ней стоял, теперь уже официальный жених Ольги — Владимир Зацепкин.

Странно. Девушка держала его под руку и как будто пряталась за него. Изредка выглядывала из-за его плеча, и порой казалось, что взгляд её даже сердитый.

Первые минуты, когда увидел её, я не мог понять, что она делает тут, и почему держит за руку Зацепкина? Но неожиданно быстро и остро пришла мысль, которая заставила забыть и про кладбище и про тётю, и про всех остальных.

Меня осенила, словно ветром ворвавшаяся в голову мысль, что она, эта девушка и есть — Анна Зацепкина! Моя невеста! Та, от которой зависит, получу я наследство, или нет!

В голове произошло что-то невероятное. Быстрое, радостное, и даже торжественное. Я уже слышал звук свадебных фанфар, и даже не сомневался, в том, что она с удовольствием примет моё предложение и уже совсем скоро мы сыграем свадьбу. В ушах стоял нескончаемый звон монет. Я представлял, как падаю на кровать усыпанную долларами и рядом со мной, падает моя прекрасная фея!

Резко я очнулся от грёз, вспомнил где нахожусь и подавил улыбку, которая чуть не натянулась на лицо. Все скорбно стоят, все несчастны, один я кажется радостнее всех.

Я скользнул взглядом по присутствующим и еле удерживал скорбную мину. Старался, но давалось это с трудом.

Священник почти прокричал последние слова:

— Да упокойся с миром!

Гроб вздрогнул и поехал вниз. Все стали бросать в могилу землю, и это было очень печально.

Когда всё закончилось, мы с Ольгой пошли к машине, она взяла меня под руку и сказала:

— Видел Анну?

— Нет, а она была?

— Конечно, она стояла как раз напротив тебя, рядом с Володей.

— Так это была она, та бледная девушка? Она же совсем ещё девочка.

— Она — моя ровесница. Ей — двадцать пять.

— А выглядит совсем девочкой.

— Младше меня? — Оля заглянула мне в лицо.

— Чуточку младше, — утешил я.

Мы подошли к машине, сели и поехали к дому, где к тому времени уже были накрыты столы.

В доме, когда все разошлись по углам и вели тихие беседы, я слонялся, не знал, куда себя приткнуть. Я был очень взволнован встречей с Анной и всё время оборачивался, пытаясь найти её взглядом.

Ни с кем заговаривать я не пытался, так как не знал никого кроме сестры, брата и его жены, да и ту считай не знал. Когда Оля наконец отошла от пожилого гостя и приблизилась ко мне, я испытал облегчение. Неловко было стоять в одиночестве и пытаться держать скорбное лицо, чтобы не дай бог никто не заподозрил меня в нелюбви к тетушке.

Я хотел ещё раз рассмотреть Анну, но её, как назло, нигде не было, хотя сам Зацепкин, показывался, то там, то тут.

Среди этих людей в чёрном, для меня всё смешалось. Я не мог разобрать, кто есть кто. Но вот, Оля подошла ко мне и потянула куда-то в сторону от гостиной, а потом в парк и указала на девушку, что сидела на лавке рядом со ступеньками. Когда мы показались, она встала и пошла нам на встречу.

— Тимофей, позволь тебе представить Анну Зацепкину, — торжественно сказала Оля.

— Добрый день, Тимофей, — девушка протянула тонкую ладонь, я взял и немного сжал её пальцы.

Лицо её показалось мне слишком бледным. Как будто в нем не было крови. Голубые глаза маленький, розовый рот. В черном платье она виделась настолько тонкой, что казалось, тронь и она упадёт. Но во взгляде её серьезное и даже упрямое выражение. Он так контрастировал со всем её видом, даже странно было понимать, что у такой хрупкой девушки мог быть такой взгляд.