Она упиралась и выворачивалась, но уже не кричала, а тихо боролась. А я смотрел и тянулся. Ухватил её за талию, резко притянул к себе. Анна крутила головой, но я взял её за волосы и остановил эти движений и выгнул её шею. Я видел этот взгляд, как смотрит она с вызовом, но ничего не понимал, и покрыл губами её маленькие, розовые губы. Почувствовал, как она перестала сопротивляться, и притянул её к себе ещё сильнее.

Я целовал её и сам не понимал, что стою прямо под душем, и потоки воды льются за шиворот костюма. Я забыл обо всём, и знал только одно, я хочу целовать её, это нравится мне, очень нравится. Мои руки, они бесстыдно бродили по её телу, потянулись к груди, я хотел уже опуститься на колени, чтобы приникнуть к этой волшебной возвышенности, но Анна с силой толкнула меня и волшебный момент закончился. Я упал и пьяно возился на полу, пытаясь встать.

Аня выскочила из-под душа, схватила полотенце и вышла. А когда я вышел из ванной, моей строптивой невесты уже не было в комнате.

— Просыпайся соня, завтрак через полчаса, — послышался сквозь пелену сна голос Оли.

Я попытался открыть глаза, но не смог этого сделать. Боль в голове резко накинулась на меня и всё, что я мог это простонать в ответ сестре.

— Тима, хватит претворяться соня. Сколько можно валяться?

— Отстань, — хрипло выдавил я, — кажется, вчера я немного перебрал.

— Да, видно так и было, раз твой костюм весь мокрый. Ты что прыгнул в бассейн? Что-то я не помню, чтобы вчера кто-то купался. Тем более в костюме. Да и тебя, я тоже не помню у бассейна.

— Нет, в бассейн я не прыгал, просто принял душ.

— В костюме?

— Да в костюме, что тут такого?

— Ничего, — усмехнулась сестра и присела на край кровати, — просто удивительно. Обычно в костюме душ не принимают. Но, я так полагаю, ты выпил столько, что тебе уже не видна была разница, в чём ты принимаешь душ.

— Очень весёлая шутка, — скривился я, — посмотри, тут нигде нет воды, пить очень хочется.

— Так ты не помнишь, как полез в душ? — Оля встала и подала мне стакан с водой.

Я жадно выпил.

— Не заставляй меня напрягать мозги. Расскажи лучше про свою брачную ночь, — пытался я шутить.

Оля смутилась и быстро нагнулась, чтобы подобрать с пола мои пиджак и брюки. Видно я так быстро раздевался, желая поскорее свалиться в кровать, и расшвыривал вещи так далеко, что один носок даже оказался, на комоде у стены. Я, честно сказать, даже не помню, как попал в эту комнату. И вообще мало, что отложилось в моей памяти со вчерашнего вечера, может только его начало.

Но вдруг память моя немного прояснилась и я подскочил на кровати.

— А где Аня?! — вскрикнул я.

— Аня? А почему ты спрашиваешь? Хотя, — Оля хитро глянула, — это конечно не моё дело.

— Да нет, я просто…нет, нет.

Я смутился своему такому поспешному вопросу. Но так как это была Оля, я мог не слишком волноваться, о том, узнает кто-то о моём интересе, или нет.

— Ладно, — сестра пошла к двери, — через полчаса, спускайся к завтраку, — и, кстати, у тебя есть что надеть? Конечно нет. Пойду, попрошу у Володи что-то для тебя.

— Из одежды Зацепкина? — возмущённо сказал я.

Оля глянула так, словно я ребёнок, а она моя мама:

— Не капризничай Тим, не наденешь же ты мокрый костюм.

И в этом она была права. Пришлось согласиться.

Через полчаса я уже спустился в столовую в белой тенниске и джинсах Зацепкина, что болтались на мне и только лишь благодаря ремню не падали.

На завтрак остались лишь те, кто так же как и я проснулись утром в этом доме с больной головой. Так что было немноголюдно. Гости разъехались ещё ночью, вернее, почти к утру.

— А Тимофей, мы думали, ты не встанешь до обеда, — усмехнулся новоиспечённый муж, накладывая себе что-то в тарелку.

Недовольно я глянул на него.

— Таблетку, или выпьешь? — продолжал он подкалывать меня.

— Нет. Мне бы чаю крепкого, — я просительно глянул на горничную, что вилась у стола, она улыбнулась мне и кивнула.

Хоть что-то позитивное во всем этом есть. Остальные сосредоточенно ели. Из-под бровей я кинул взгляд на Аню, и почувствовал, что знаю о ней намного больше, чем она желает, чтобы я знал. Но она, словно меня и нет, резала салат и посылала кусочки листьев себе в рот, а потом тщательно пережёвывала.

Я не был голоден и мысли о еде пока не слишком возбуждали меня. Принесли чай. Отхлебнул, с удовольствием и почувствовал, стало намного лучше. И веселее. Отвратительное ощущение, что преследовало меня эти полчаса, кажется отпустило. Раз уж я оказался за столом вместе с Владимиром, Ольгой и Анной, не считая ещё пары друзей, всё же казалось, что сидим мы как бы по-семейному.

И вместе с этим, в голову пришла интересная идея. Вернее, она как-то вдруг влетела мне в мозг и заставила говорить то, что может быть, в другое время я и не стал бы говорить. Но обстановка настроила и дала толчок словам.

— Владимир, — выпалил я, даже с вызовом, — а разрешите мне пригласить вашу дочь на свидание?

Все повернулись и в лицах я увидел некоторое удивление. Это ничуть не смутило меня. Зацепкин глянул на Аню, но она и бровью не повела, все ела свой салат. Как будто речь шла вовсе не о ней.

— Может быть, ты спросишь об этом Аню? — улыбнулся муж моей сестры, как будто почувствовал, здесь есть какой-то подвох.

— Дорогая Анна, — я демонстративно встал, — разрешите пригласить вас на свидание?

Полминуты она ела, а все смотрели не неё. Потом она взяла салфетку, промокнула губы и сказала:

— Хорошо, я пойду с тобой на свидание.

Довольно, с видом победителя, я окинул взглядом сидящих за столом.

— Но, предупреждаю, — продолжила она, — если мне что-то не понравится, я сразу уйду.

Она кинула салфетку на стол, встала и вышла из столовой.

— Договорились! — очень довольный, прокричал я ей в след.

Аня

Ну всё, он сам напросился. Завтра его жизнь станет невыносимой.

Я — сделаю её такой.

Это надо, какой наглец. Хоть и немного я встречала людей, но таких откровенных нахалов — только одного. И именно он, как ни крути, должен на мне жениться. Вот это он попал. Я конечно хочу замуж и точно знаю, что за него, но прежде хочу измотать все его нервы.

Пусть беспокоится. Пусть нервничает. И пусть падает на колени и умоляет. По-другому никак.

Около полвины седьмого я уже собралась. Хоть и должен был Тимофей приехать в восемь, но в семь я уже нетерпеливо ходила по комнате. То и дело, заглядывая в зеркало, дергала туда-сюда пряди волос, бесконечно проверяла, хорошо ли сидит платье. Завязывала бантик, который как бы подразумевался на поясе, но, в конце концов, оторвала его и бросила на пол.

Страшно. Волнительно и страшно. Что будет?

В сотый раз давала себе обещание быть строгой, и неприступной, но что-то подсказывало, что этого не будет.

А когда в восемь я вышла из дома спустилась по лестнице и пошла в направлении машины, у которой стоял Тимофей, я поняла, что забыла всё.

Боже за что? Он — словно Бог глянцевых журналов, а его кривая усмешка, просто сшибает с ног. Я шла и чувствовала, как затягивают меня щупальца его обаяния, как гипнотизирует взгляд, и весь его вид тянул меня, не давая путей для отступления. А когда он протянул букет маргариток, я и вовсе поплыла. Это заставило меня выдавить улыбку, о которой, ещё выходя из дома, я приказала себе просто забыть.

Эти джинсы, эта свисающая небрежно футболка, — мамочки мои родные! Я просто не в состоянии повернуть назад. А иду, навстречу своей погибели. И что-то подсказывает, что погибну прямо сегодня, только лишь он коснётся меня.

Сели в машину. Тимофей, глянул, а я снова сделала серьёзное лицо. Он понимающе улыбнулся, а я еле-еле сдержалась, чтобы не улыбнуться в ответ.

— Куда едем? — тоном учительницы спросила я.