И легонько прикоснулась кончиками пальцев к центру генеральской ладони.

Стальные пальцы ― или когти? ― сомкнулись на моей ладони. Лицо Грозы едва заметно дрогнуло и, кажется, совсем немного смягчилось.

― Благодарю, леди. ― Он встал в строй, расправил плечи, заложил свободную руку за спину, совершенно не обращая внимания на скользящие по нам любопытные взгляды.

― Музыка! ― делая вид, что так и надо, повторил свой приказ Император, и под плавные звуки драконьего гавота пары сделали первый шаг.

Нарядный строй дам и кавалеров медленно и плавно двигался по залу, возглавляемый императорской четой. Мы с генералом оказались где-то в середине этого строя. Лейла рука об руку с лордом Жакко шла на шаг впереди. Элоди с одним из каменных драконов — едва ли не сразу за императором и его супругой.

Гроза молчал и напряженно сопел. Его сапоги громко стучали металлическими набойками по мраморным плитам. От него пахло ветрами дальних странствий, небесными зарницами и сырым мхом. Его рука бережно сжимала мою ладонь. Генерал несколько раз глубоко вдыхал, будто собираясь заговорить, но каждый раз выдыхал, так и не издав ни звука.

Я тоже шла молча, едва касаясь пальцами кожаной краги и стараясь не опираться на руку генерала: слишком хорошо помнила гримасу боли, исказившую его лицо, когда я задела ее по неосторожности. Заговорить первой я не могла: правила этикета предписывали юной невинной девице лишь поддерживать начатую мужчиной беседу, но ни в коем случае не затевать ее.

— Бархат, конечно, шикарен. Но я все равно чувствую, что под ним скрывается броня. Вы не оттопчете мне ногу, леди Горнфельд? — внезапно произнес генерал приглушенно и, кажется, попытался улыбнуться. Но получился, как всегда, оскал.

Я не сразу поверила своим ушам. Ах, значит, бархат он оценил, а мою манеру двигаться — нет⁈ А ведь я, несмотря на объемы, никогда не была неуклюжей! В груди мгновенно вспыхнул гнев, отчего я бурно задышала. Щеки заполыхали от прилива жара. Но я не стала хмурить брови, ведь от этого на лбу морщины появляются.

Вместо этого растянула губы в самой ядовитой ухмылке:

— Благодарю за комплимент, лорд Раттлин! Должна заметить, ваша прическа в стиле разгромленного сеновала выглядит так, будто по вам прошлась буря, а следом — пара разъяренных диких кабанов. А эти нити паутины на сапогах? Да это же, наверное, последний писк столичной моды?

Теперь бурно задышал Гроза. С шага, правда, не сбился, но я заметила, как вздулись мышцы выше локтя на его руке, подставленной мне для опоры. А вот ниже локтя они едва шевельнулись. Если генерал и хотел сжать мою руку покрепче — у него это не получилось. И это разгневало его еще сильнее.

— Ради Пресветлой Девы, леди, не гневите меня! — прорычал генерал, а за стенами дворца прозвучали первые, пока еще отдаленные раскаты грома.

Я хмыкнула, слегка повела плечами, будто говоря без слов: «Не больно-то и хотелось!» Мой приподнятый корсетом бюст мягко качнулся. Взор генерала тут же утонул в декольте. Правда, я понятия не имела, что и насколько четко видит Гроза без монокля. Но мириться с такой бесцеремонностью в любом случае не могла, а потому проворчала:

— Вы сейчас наступите на шлейф леди Сарид, лорд Раттлин!

Гроза все же сбился с ритма, метнул взгляд на пол под своими ногами, на идущих впереди Лейлу и лорда Жакко.

— У леди Сарид нет шлейфа, леди Горнфельд! — прошипел он.

Раскаты грома приблизились. Музыканты заиграли громче, в музыке зазвучали тревожные нотки.

— А у вас нет права пялиться в мое декольте, генерал! — отбрила я и забрала пальцы из неплотно сжатой ладони генерала: нам предстояло разойтись в стороны, пройти круг в одиночку, а потом встретиться вновь.

За время, которое нам для этого понадобилось, Гроза не успокоился и даже, кажется, распалился еще больше. И напустился на меня с упреками сразу, как только моя рука снова оказалась в его руке.

— Кстати, леди Горнфельд, я заметил, что времени в мое отсутствие вы не теряли. Прямо-таки на ходу лошадь перековываете!

— И кто же у нас лошадь, которую я перековала? Уж не ваш ли племянник, лейтенант Раттлин? — прищурилась я. — Очень видный и воспитанный молодой дракон! Такой приятный собеседник!..

Я нахваливала Каэла, а за высокими арочными окнами дворца уже вовсю сверкали зарницы и грохотали раскаты грома.

— Значит, вы бы предпочли танцевать с ним, а не со мной, леди? — прорычал Гроза.

И вдруг меня осенило: да он же ревнует! Отчаянно, безумно и безудержно!

Драконить генерала, от которого слишком многое зависело, я не рискнула. Да и не любила я такие игры. Челюсть обидчику свернуть могла. А вот нарочно язвить в самое сердце не любила. И вместо того, чтобы еще больше разжечь в Грозе эту ревность, я воскликнула отчаянно:

— Что мне еще оставалось, генерал, когда Каэл подошел и предложил руку? Лейтенант, в отличие от некоторых, явился вовремя, пахнет не конюшней, а его мундир знает, что такое утюг!

— Да ты хоть знаешь, как я старался успеть? — внезапно переходя на «ты», загрохотал Гроза.

Ох, кажется, я все же задела его еще больше!

Он уже не шептал — кричал, и его слова слышал весь зал. Но его это не останавливало.

— Я носился, леди, у границ вашего баронства! Выжигал тварей в Проклятом Лесу! Ваш отец передает, что вы, цитирую, «упрямая, как лошак, но яблоки у нас в этом году удались». И да, защиту я подлатал. Но это только начало!

Я поверила его словам сразу: таким не шутят. Мгновенно представила обновленные менгиры. Довольного отца и братьев. Повеселевшую матушку.

И, тоже забыв о том, где мы и кто вокруг, прошептала короткое, но прочувствованное «Спасибо», обняла генерала за шею и потянулась к его щеке с поцелуем. В последний момент Гроза вдруг повернул голову, и наши губы соприкоснулись.

Небесная зарница осветила бальный зал слепящим блеском. Над головами загрохотало. За окнами на землю обрушился ливень.

…А мы с генералом Грозой стояли посреди бального зала, на глазах у Императора и его двора, и целовались, как обезумевшие!

Древние обычаи и девичья память

Гроза терзал меня поцелуем — жадным, собственническим — до тех пор, пока я не задохнулась. Только когда я начала судорожно, будто выброшенная на берег рыбка, хватать воздух, он позволил мне отстраниться. Немного. На пол-ладони.

Этого оказалось достаточно, чтобы я не только мгновенно пришла в себя, но и услышала тишину, окутавшую нас плотным облаком. Даже оркестр молчал, и только за окнами звенела, шелестела и булькала низвергающаяся с небес вода.

Я медленно огляделась. У кого-то из драконов выпал из глазницы и покатился по полу монокль. Одна из фрейлин щелкнула флакончиком с нюхательными солями. И вдруг полный придворных зал взорвался: шепотом! Возгласами! Возмущением…

— Какой скандал!

— При всех⁈

— Она же провинциалка!

Только теперь до меня начало доходить, что же я натворила. Сама, первая посреди танца поцеловала не кого-нибудь, а генерала Грозу! Одну из четырех лап императорского трона…

Я несмело подняла лицо к генералу, сама не зная, что ожидая увидеть.

Гроза выглядел сбитым с толку, потерянным, но не злым. В его взгляде, в изгибе губ на мгновение мне привиделось что-то, похожее на нежность.

Я закрыла и открыла глаза. Тряхнула головой. Набрала в грудь воздуха, чтобы спросить Грозу: «Что же мы натворили?»

Но тут раздались громкие хлопки.

Я оглянулась. Хлопал Император — нам двоим. Или кому-то из нас.

— Герт, — обратился он к генералу. — Я, конечно, просил тебя оживить бал, но, кажется, ты понял мою просьбу слишком буквально.

— Вам не угодить, Ваше Императорское Величество, — мрачно усмехнулся Гроза, не торопясь выпускать меня из объятий.

Император только отмахнулся и перевел взгляд на меня. И, глядя мне в глаза, провозгласил:

— Согласно древнему уставу драконьих родов, публичное выражение невинной девицей своей воли через поцелуй приравнивается к согласию на брак. Поздравляю генерала Раттлина и леди Горнфельд с обручением!