— Ничего страшного, — шепотом постаралась убедить то ли себя, то ли подругу. 

— Конечно, ничего страшного. Спрашивать его будешь?

— Не знаю, — отстранилась от Нади и решила доесть салат. Нужно было набить желудок хоть чем-то. 

Я попыталась расспросить Надю о том, чем же она хотела со мной поделиться, но подруга лишь отмахивалась и всячески пыталась меня развеселить и подбодрить. А я сама не понимала, что же произошло. Казалось бы, ничего страшного, только в душе еще сильнее начало буйствовать странное чувство. Раньше оно лишь проскальзывало, и я с легкостью от него отмахивалась. А сейчас никак не получалось.

Оказавшись дома, я сразу же забралась в душ и долго стояла под струями теплой воды, пытаясь смыть с себя не только домогательства Виттора, но и мерзкое ощущение того, что я оказалась неправа. С самого начала неправа. Слишком много на себя взяла. О многом мечтала и многого ждала, а по факту не получила ничего, кроме дикой страсти, от которой разум прекращал свою работу. И у Яра, и у меня.

— Ты чего? — голос Огнева прозвучал глухо и настолько неожиданно, что я тут же обернулась, машинально прикрываясь. И как я могла не почувствовать, что он открыл дверцы душевой кабинки?

Яр был абсолютно голым и настолько же прекрасным. Безупречным. Идеальное рельефное тело, которое должно было быть моим. Только вот, кажется, мужчина, несмотря на штамп в паспорте, так и не пустил меня в свое сердце.

— Что случилось, Динь-Динь? — Он быстро шагнул внутрь, задвинул дверь и взял меня за лицо. — Почему ты плачешь?

— Тебе показалось, — слабо улыбнулась, — я же моюсь, это все душ.

— Рит, когда моются, не захлебываются соплями, шмыгая при этом носом, — усмехнулся Яр и притянул меня к себе, крепко обнимая. 

Что-то внутри у меня точно сломалось. Я разрыдалась. От его теплоты и силы, оттого, что он рядом со мной. Возможно, я ошибалась и нужно приложить лишь чуточку больше усилий и тогда он меня наконец-то полюбит?

— Нет, Кокосик, так не годится.

Мужчина провел ладонью по моим волосам, затем выключил воду и, отступив от меня на мгновение, приоткрыл дверь для того, чтобы стянуть с полки полотенце, в которое меня тут же закутал.

— Вот так-то лучше, Динь-Динь. — Он щелкнул меня по кончику носа и тут же подхватил на руки. — Пойдем-ка поговорим.

Усадив меня на кровати, он плотно укутал меня в одеяло и лишь тогда, сверкая красивой подтянутой задницей, скрылся в ванной. Вышел из нее он уже с полотенцем на бедрах, и я испытала легкую досаду, потому что готова была вечно смотреть на идеальное тело своего мужа.

— А теперь рассказывай. — Огнев легонько толкнул меня, заставляя лечь, и наклонился надо мной, упираясь руками по сторонам от моей головы.

— Что? — шепнула, любуясь его серебряным взглядом.

— Я вижу, как ты не первый раз плачешь, и мне это не нравится. Начинает казаться, что что-то мы с тобой все же не прояснили или я делаю не так. Я же стараюсь, Рит, — он говорил совершенно серьезно, при этом внимательно меня разглядывая, словно впитывая в себя каждую мою эмоцию. — Я много сам еще не понимаю. Но уверен, что у нас все будет прекрасно, ведь нам хорошо вместе, — он сказал это настолько легко, что я потянулась к нему и накрыла губы поцелуем. Может, я и правда слишком много думала и надо поменьше есть себя изнутри?

— Стой, Кокосик, сначала расскажи мне, из-за чего ты плакала. 

И я сбивчиво рассказала ему о Витторе и его предложении. Не заостряя внимания на подробностях, просто отвлекла мужа, потому что не хотела заводить разговор о Есении. Хотела вообще забыть о ее существовании. Особенно после сегодняшней встречи.

Яр в самом начале моего рассказа попытался подскочить с кровати, но я его остановила, схватив за ладонь, и попросила меня обнять. Это сработало, и несмотря на участившееся дыхание Огнев остался на месте, крепко меня к себе прижал и гладил по волосам. А когда потом я потянулась к нему за лаской, он мне ответил. Не побежал с шашкой наголо разбираться с приезжим агентом, а начал бережно и нежно покрывать мое тело поцелуями. Столько приятной неторопливости в наших отношениях не было еще никогда. Было остро и сладко одновременно. Мужчина, не отрываясь от моих губ, двигался во мне сильными, но неспешными толчками, словно растягивая удовольствие, наслаждался каждым движением и касанием наших тел. Это был не секс, это было занятие любовью — по крайней мере, именно таким оно мне и представлялось. Словно это была не только близость тел, а близость душ. После которой уже не могло быть как раньше. Будет только лучше и обязательно по-другому, потому что не может быть настолько нежным, заботливым и ласковым мужчина, который не любит. Через, казалось, целую бесконечность, за которую Яр поработил меня окончательно, мужчина ускорился, а затем и вовсе перевернул меня на живот, тесно прижимаясь ко мне, покрывая шею и спину поцелуями. А я слышала его стоны сквозь свои и сходила с ума от этого еще сильней. Огнев неразборчиво шептал что-то ласковое, я почти не понимала да и не вслушивалась, пока с его губ не сорвалось тихое, но протяжное: “Еся-я-я…” 

Я окаменела.  Яр продолжал толкаться в меня, кончая. А я словно покрылась изморозью и больше не чувствовала его внутри. Лишь слышала надорванное дыхание, приглушенный полустон-полурык и имя… которое теперь звучало лишь в моей голове. Но я слышала его и хотела закричать. Завизжать, заорать. Чувствовала тяжесть мужского тела, слышала быстрые удары его сердца и хотела исчезнуть. Хотела выбраться из этой ловушки раз и навсегда, предварительно умывшись. Смыв с себя этого человека. Все его касания, взгляды и слова. Стереть его со своей кожи и не вспоминать больше никогда. Больно ли это? Черт подери, да! Больно упасть с высоты, на которую он сам меня превознес. Я уже почти не надеялась, но он своими нежными касаниями дал мне веру в наше счастье, он заставил меня почувствовать себя желанной, а потом словно головой об асфальт. Размозжил мне череп и лишил возможности остаться человеком. Обычным. Нормальным человеком. Лучше бы он не приходил сегодня раньше с работы. Лучше бы он вообще не появлялся в моей жизни никогда. 

— Вот только не смотри на меня так, Рит, — произнес он сразу же, как я обернулась к мужчине.

— Как так?

— Так, как ты сейчас смотришь.

— То есть мне и смотреть на тебя нельзя? Может, мне и лицом к тебе не поворачиваться?

— Это недоразумение, Рит. — Ярослав растерянно посмотрел на меня и взъерошил свои волосы. — Я сам не понимаю, как так… 

— Хочешь сказать, — вспылила я, — ты ни разу не представлял ее, пока твой член был во мне? Скажи! Ты ни разу не думал о ней, пока трахал меня?

— Рита…

— Скажи! Скажи это! Скажи мне что-нибудь. Что угодно. И я поверю. Просто скажи!

— Рита…

Он смотрел на меня, утягивая в свою бездну, и молчал, не отвечая. Просто смотрел и не мог соврать. Просто соврать, я бы поверила. Я бы просто поверила. Сделала бы ещё что-то. Изменилась, переосмыслила бы свое поведение. В лепешку разбилась бы, продолжая добиваться его. Продолжая строить нас и нашу судьбу.

Но разве можно добиться любви? Разве этого нужно добиваться? Если он даже трахать никого другого не может? 

Накрыла лицо ладонями, с силой прикусила нижнюю губу и все же заплакала, понимая, как же все глупо и наивно было с самого начала. И ни одно мое усилие не пошло на пользу. Ничего. Ничего не изменилось, я для него по-прежнему Динь-Динь, а еще средство для достижения цели. Вещь, нужная и полезная в хозяйстве вещь, которую можно ещё и трахать с большим удовольствием для себя, представляя на ее месте любимую недостижимую женщину. 

— Рита… — тихий шёпот. 

— Ты решил, что это поможет? 

— Что?

— Часто произносить мое имя? — убрала ладони от лица и посмотрела в его виноватые глаза. О да! Хоть что-то. Он чувствовал себя виноватым. — Это поможет запомнить, как именно меня зовут?

— Не утрируй, Маргарита.

— Я Рита! — сорвалась с кровати, ничем не прикрываясь и сделала два шага к нему. — Так тяжело запомнить, что я не-на-ви-жу, когда меня называют по другому?