— Безобразие! — послышался высокий возмущенный голос. — Средь бела дня в королевском дворце такая пошлость!

— Никакого стыда, — вторил другой голос.

А Лазар продолжал терзать мои губы. Сердце подскочило к горлу, перекрывая дыхание. Стоило признать — кронпринц знал толк в поцелуях. Мне удалось лишь несколько мгновений оставаться в ясном сознании, но потом я решила окунуться в ощущения. И они были приятными. Но я ни за что не призналась бы в этом Лазару. Голова кружилась от нехватки воздуха, а я с упоением отвечала на уверенную ласку. Сердце отбивало дробь, заглушая окружающие звуки. С трудом совладала со своими желаниями и уперлась руками в его грудь. На этот раз он отстранился.

— Они ушли, — выдохнула я, обвинительно взглянув на него.

— Не делай вид, что тебе не понравилось, — нагло улыбнулся он и на секунду прижал меня к себе.

Фыркнула и подарила ему насмешливый взгляд.

— Не гневи судьбу, — убрала его руки с талии, — не жди новых свидетелей.

— Думаю, что это стоит того, — он отошел и позволил накинуть мне плащ.

Из дворца мы вышли через задний вход, предназначенный для слуг.

До леса добрались быстро и только там смогли скинуть плащи и вдохнуть полной грудью, не боясь, что нас заметят.

— Мы снова пойдем на ту поляну?

— Да, но только для того, чтобы оставить там вещи. Предлагаю погулять.

Он протянул мне раскрытую ладонь.

Взглянула не нее, вскинула брови и посмотрела в его серебристые глаза.

— Я твой жених. Могу я подержать тебя хотя бы за руку?

— Можешь, — кивнула с заминкой и вложила свою руку в его ладонь. Он тут же переплел наши пальцы, согревая мою руку своим теплом.

— Ты перестала выпускать шипы? — в его голосе звучал смех.

— Лучше плохой мир, чем постоянная война, — задумчиво проговорила я. — Но это не значит, что я буду тихой и покладистой.

— О, на такую щедрость я и не рассчитываю. Меня больше интересует, почему ты не допускаешь даже мысли о том, что мы можем обрести счастье друг с другом.

— Потому что меня переворачивает от одной мысли, что нам навяжут чувства. Принуждение не располагает к чувствам.

— Ты никогда не смогла бы полюбить меня? — в его голосе мне послышалась потаенная горечь.

Обвела его внимательным взглядом и задумалась. В общем-то, мое мнение о кронпринце очень изменилось. Он уже не казался заносчивым и самовлюбленным, у него была масса хороших качеств, он готов идти на уступки, имел привлекательную внешность, по-настоящему старался уберечь меня от неприятностей и наладить отношения. Но Боги… Как же они все усложнили.

— Возможно, при других обстоятельствах. Я не могу не думать о том, что я буду вожделеть тебя против собственной воли. Это разрушает меня. Вызывает отторжение.

— Ты сомневаешься в том, о чем говоришь. Это заметно даже без помощи нашей связи.

— Она меня тоже раздражает.

— Кира, — он развернул меня к себе лицом и заглянул в глаза, — знаешь, что разрушает меня? От одной мысли, что моя жена будет меня ненавидеть, мне хочется пренебречь волей Богов и отправить весь этот мир к Карониусу. Я хочу, чтобы в глазах моей женщины плескалось не животное желание, а любовь и тепло. Именно любовь нам не навязывают, потому что мы должны прийти к ней сами. И если она станет взаимной, то все эти связи перестанут играть какую-либо роль. Перестань закрываться, убери с глаз эту пелену негодования и сопротивления воли Богов и, может быть, тогда ты заметишь, как многое изменилось с момента твоего пробуждения в моих покоях.

Опустила взгляд не в силах вынести ту надежду и боль, которые затопили глаза Лазара.

— Я знаю, что изменилось многое. Но принуждение, — вновь повторила я.

— Меня никто не принуждал влюбляться в тебя, — он отпустил мою руку, развернулся и медленно пошел вперед.

Я не сдвинулась и с места. Ошарашенно глядела на его спину и не могла поверить своим ушам.

— Лазар, — окликнула его и тряхнула головой. Он остановился, но даже не повернулся, — я не понимаю, — растерянно промямлила я.

— Ты давно могла бы понять, если бы захотела.

****

— Я, — сделала шаг вперед, — я, я…

Неловкость, непонимание и растерянность затмили сознание. Я никак не могла найти подходящие слова, чтобы объясниться перед Лазаром. Не знала, что должна сказать, чтобы он понял меня. Взгляд метался по лесу, словно там, среди кустов, листьев и разноцветья я могла бы найти подсказку.

— Не нужно ничего говорить, — он стянул с себя рубашку, все также не поворачиваясь, — у тебя будет время все обдумать.

— Лазар, я не хотела, — сделала еще два шага вперед, сжимая руки у груди. Но и в этот раз я не смогла закончить фразу. Ко всему прочему, во мне зародилась обида. Обида на Богов за нас двоих.

— В этом-то вся проблема, — его брюки скользнули на землю. Я и слова вымолвить не успела, как кронпринц обратился в волка.

— Так нечестно, — с горечью прошептала я и обиженно поджала губы.

Волк обернулся, взглянул на меня звериными глазами. Сбежал. Сбежал от разговора, надев на себя шкуру животного.

Его признание перевернуло все. Мне и в голову не приходило, что он мог воспылать ко мне какими-то чувствами. Когда это произошло? В какой момент он понял, что им движет не смирение и долг? Ведь я не замечала эти изменения. И продолжала бы жить в слепом неведении, если бы он не признался. Может, он прав, и я просто не хочу это видеть? Так проще.

Обреченно добрела до волка, толкнула его в бок, прогоняя с вещей Лазара, подхватила их и поплелась вперед, прижимая к груди его одежду и плащи.

Остановилась и обернулась. Волк стоял на прежнем месте.

— Я не помню дорогу к той поляне. Показывай, — тихо проговорила я, глядя под ноги.

Не такой я представляла нашу прогулку. И даже кошки, чьи забавы могли бы отвлечь от гнетущих мыслей, остались во дворце. Мы быстро добрались до огромного дерева, между корней которого я сгрузила свою ношу. Умылась в ледяной водице ручья, полюбовалась на бабочек, порхающих под зеленым куполом и поплелась дальше, вслед за волком.

Я не замечала ничего вокруг. Смотрела на узкую тропинку под ногами, местами полностью заросшую травой. Если Лазар думал, что я смогу обдумать все, то он ошибался. Я чувствовала опустошение.

В какой-то момент до слуха стал доноситься шум воды. С каждым шагом он приближался, а вскоре и вовсе заглушал все лесные звуки. Среди травы все чаще встречались камни, и чем дальше мы шли, тем больше они становились. А вскоре мы вышли к огромным валунам, которые создавали живую изгородь перед обрывом. А сверху шумным, быстрым потоком срывалась вода, устремляясь вниз. Здесь было прохладно, мелкие капельки воды щекотно касались кожи. Далеко внизу было небольшое пенное озеро, которое оказалось лишь еще одной ступенькой водопада. Немного в стороне был виден старенький подвесной мост, который вел на другую сторону водопада. Казалось, никто уже множество лет не ступал на прогнившие деревяшки. Место выглядело необитаемым. Волк запрыгнул на один из валунов и вытянул морду, подставляя ее водяной пыли, которая рассеивалась по округе. С трудом забралась на этот же камень, нагрела его и уселась рядом с волком, который и ухом не повел.

Кажется, мы просидели так много часов. В попытке разобраться в себе, заглянула и в эмоции Лазара. Но это все только усложнило. Там царили сожаление, горечь и боль. О чем он сожалел? О том, что рассказал о своих чувствах, или же дело было в том, что я не ответила на них взаимностью?

— Почему, — наконец, не выдержав, нарушила тишину, — я чувствую вину? Оказывается, это так сложно.

Осторожно дотронулась до мягкой и немного влажной шубы зверя. Боялась, что он не позволит мне прикоснуться к себе. Но он лишь шумно вздохнул и лег. Поглаживала бок зверя. Это успокаивало. И не только меня. Я чувствовала, что Лазар тоже терзает себя сомнениями и волнениями. Сейчас мы были, как никогда, единодушны.

— Думаю, нам пора, скоро стемнеет.

Волк тут же поднялся на лапы и с легкостью спрыгнул с камня. Аккуратно перекинула ноги и собралась сползти со своего насеста, но неожиданно мои действия вызвали злой рык животного.