Милли не останавливалась, пока не дошла до машины Изабел. Прислонившись к дверце со стороны пассажирского сиденья, она пошарила в кармане в поисках сигарет, стараясь не обращать внимания на жгучую боль в груди, не вспоминать потрясенное лицо Саймона. Она сделала то, что должна была сделать. Она повела себя честно. В конце концов решила быть честной.

Трясущимися руками она сунула сигарету в зубы и принялась щелкать зажигалкой, но поднявшийся к ночи ветер всякий раз гасил пламя. После нескольких тщетных попыток Милли швырнула сигарету на землю. Ее охватило чувство беспомощности. Положение безвыходное: домой возвращаться нельзя; попасть в машину и уехать она тоже не может – нет ключей. Даже мобильного телефона у нее с собой нет. Хоть бы Изабел догадалась выйти!..

Услышав хруст гравия, Милли обернулась и подскочила: к ней приближался Саймон.

– Послушай, лучше не начинай,– предупредила Милли, отворачиваясь.– Между нами все кончено.

– Нет, не кончено! – Саймон подошел к машине, слегка запыхавшись.– Почему мы не можем пожениться? Из-за того, что я тебе наговорил? Милли, я искренне раскаиваюсь. Я постараюсь искупить вину.

– Дело не в этом! Да, ты причинил мне боль, но я уже сказала, что прощаю тебя.

– Тогда в чем причина?

– Все гораздо глубже. Дело… в нас. В нас с тобой как паре.

Пожав плечами, Милли зашагала прочь.

– А чем мы не пара? – Саймон двинулся за ней.– Давай поговорим! Не убегай.

– Я не убегаю.– Милли резко развернулась.– Но разговаривать нам ни к чему. Поверь мне на слово, у нас ничего не получилось бы. Так что давай сохраним хоть чуть-чуть достоинства. Прощай.

Милли начала быстро удаляться.

– К черту достоинство! – крикнул Саймон, спеша следом.– Я не позволю тебе просто уйти из моей жизни! Милли, я люблю тебя, я хочу жениться на тебе. Ты разлюбила меня? Если да, так и скажи!

– Дело в другом!

– В чем? Что тебя не устраивает?

Хорошо,– Милли внезапно остановилась,– хорошо, я скажу.– Она зажмурилась, потом открыла глаза и в упор посмотрела на Саймона.– Дело в том, что… я никогда не была с тобой честной.

– Я уже сказал, мне плевать. Да будь у тебя хоть дюжина мужей, мне без разницы.

– Я не имею в виду Аллана,– с отчаянием объяснила Милли.– Я говорю про все остальное вранье.– Слова вылетели в вечерний воздух, словно вспугнутые птицы.– Вранье, вранье, вранье!

Поглядев на нее в замешательстве, Саймон сглотнул и откинул со лба волосы.

– Какое вранье?

– Вот видишь! Ты и не догадываешься! Ты понятия не имеешь, какова я на самом деле, не знаешь настоящую Милли Хэвилл!

– Кепински,– уточнил Саймон.

Глаза Милли сузились от гнева, она развернулась и двинулась прочь.

– Прости,– спохватился Саймон,– Я не со зла. Вернись!

– Не старайся,– на ходу замотала головой Милли.– Ничего не получится. Я больше так не могу.

– О чем ты? – спросил Саймон, догоняя ее.

– Я больше не могу притворяться той, за кого ты меня принимаешь, не могу быть твоей идеальной куклой Барби!

– Черт возьми, я никогда не относился к тебе Барби! – вскипел Саймон.– Господи боже! Я считал тебя умной, зрелой женщиной.

– Вот именно! – Милли обернулась так резко, что гравий брызнул в стороны у нее из-под ног.– В том-то и проблема! Ты считаешь, что я некий мужской вариант Барби, наделенной мыслительными функциями. Тебе нужна умная и привлекательная женщина, которая носит дорогую обувь, презирает телесериалы и точно знает, как биржевой курс повлияет на объемы импорта в европейские страны. А я не такая! Я думала, что смогу стать такой, но нет, не смогла!

– Что? – От изумления Саймон чуть не лишился дара речи.– О чем ты говоришь?

– Саймон, я больше не могу подстраиваться под тебя! – По лицу Милли потекли слезы, и она с досадой смахнула их.– Не могу всю оставшуюся жизнь играть роль, чтобы оправдывать твои ожидания. У меня больше нет сил притворяться. Руперт попытался жить вопреки себе, и к чему это привело?

– Милли, я не хочу, чтобы ты играла роль. Ты нужна мне такая, какая есть.

– Неправда. Ты даже не знаешь меня как следует.

– Знаю.

– Нет! – отчаянно настаивала Милли.– Саймон, говорю же, я врала тебе с тех самых пор, как мы познакомились.

– Ив чем же ты меня обманывала?

– Во всем!

– Во всем?

– Да.

– О господи, в чем именно?

– Во всем.

– Приведи хоть один пример.

– Хорошо.– Помолчав, Милли нервно провела рукой по волосам.– Я не люблю суши.

Саймон озадаченно посмотрел на нее.

– И только-то? Ты не любишь суши?

– Ну, разумеется, не только! Пример неудачный. Я… я не читаю газет. Я притворяюсь.

– И что с того?

– Я не разбираюсь в современном искусстве. И смотрю тупые передачи по телевизору.

– Какие же? – рассмеялся Саймон.

– Такие, о которых ты и не слышал! Например… например… «Сто к одному»!

Саймон приблизился к ней.

– Милли…

– А еще я покупаю дешевую обувь и не показываю ее тебе.

– Ну и что?

– Как это «ну и что»? – Из глаз Милли брызнули сердитые слезы.– Все это время я притворялась другим человеком! Помнишь разговор на той вечеринке, где мы с тобой впервые встретились? Я ничего не знала о вивисекции, я просто увидела сюжет в детской передаче!

Саймон замер на месте и умолк.

– В детской передаче? – изумленно вымолвил он после паузы.

– Да,– вытирая слезы, подтвердила Милли.– «Отдать швартовы!», специальный выпуск.

Саймон внезапно запрокинул голову и разразился оглушительным хохотом.

– Что здесь смешного?

– Это просто умора! – проговорил Саймон, давясь смехом.– Умора!

– Ничего смешного! – воскликнула Милли.– Все это время меня мучила совесть! Неужели ты не понимаешь? Я притворялась взрослой, умной женщиной и заморочила тебе голову. Но я не умная!

Саймон оборвал смех.

– Милли, ты серьезно?

– Конечно,– кивнула она, размазывая слезы.– Я не блещу интеллектом. Меня даже сообразительной назвать нельзя!

– Ты очень сообразительная.

– Нет! Я не такая умная, как Изабел.

– Изабел? – удивленно переспросил Саймон.– Ты считаешь ее умной? Да уж, очень умно – «залететь» от дружка! – Он выразительно поднял брови, и Милли вдруг хихикнула.– Может, Изабел и интеллектуалка, однако самая яркая звездочка в вашей семье – это ты.