Здесь красиво. Когда еще первые недели после аварии я еще четко видела, приходила сюда, чтобы хоть немного отвлечься и побыть наедине с собой. Мне не нужно было даже общество брата.

Просто в один миг мой мир сломался. Рухнул. И все, что было у меня в один короткий и самый ужасный момент исчезло. Стерлось с лица земли.

Я сидела и погружалась в размышления.

Но в тот раз все только начиналось, как я поняла спустя пару месяцев, когда стала хуже видеть. И с каждой неделей все хуже и хуже. Лучше не становилось.

— Я хочу снова вернуться на работу, — вырывают из мыслей слова брата.

— Нет, у тебя сейчас школа. Это непозволительно.

— Но с такими перерывами мы так и не наберем нужную сумму, — вскочил на ноги Ярик.

— Ты знаешь, я бы наверное уже отпустила эту мысль. Нужно подкопить еще немного и съехать уже. Но боюсь, тогда у нас могут возникнуть новые проблемы. И это связано с твоим опекунством.

— Я об этом не подумал. Но…

— Давай не будем делать поспешных выводов и шагов в неизвестность. Я каждый день борюсь с внутренним голосом, толкающим на подвиги. Но я сейчас совсем не та Яна. Совсем. И мне сейчас не хватает родительской поддержки и своей упертости, которая куда-то пропала.

Сижу в машине у нужного подъезда согласно указанному адресу в досье. И выжидаю. Есть ли смысл, не понимаю? Но глядя на фото, с которого на меня смотрит милая девушка, все больше себя уверяю, что я только убедиться, что с ней все в порядке и уеду. Больше никогда в жизни не позвоню ни в какую службу, тем более психологической помощи. Авантюра чистой воды.

Большим удивлением было для меня, когда прочитал имеющуюся информацию, что мне передали. Живет в соседнем городе, куда я с самого утра и рванул.

Сижу и вчитываюсь в информацию.

Максимова Яна Леонидовна.

Что-то шевельнулось в глубине подсознания. Но я, не обращая на это внимание, иду дальше.

Двадцать три года. Окончание школы, институт.

Брат тринадцати лет. Ярослав. Школа и вся информация по его проблемам. Активный пацан.

Родители погибли в автоаварии чуть меньше года назад. Мать врач по профессии, отец — военный.

Там что-то еще по их родителям. Но меня отвлекло движение на улице, и я отложил бумаги, которые получил в кафешке от курьера.

Из подъезда вышли девушка с долговязым парнишкой. Ее я узнаю сразу. В темных солнечных очках с тростью и за руку держит пацанчик.

Не раз заострял внимание на таком факте как потеря зрения. Вот и ответ, почему работает на дому. Так проще. Ей тем более.

Они явно, куда-то торопились. И я просто проводил их взглядом, цепляясь за каждую мелочь, что потом бы мне помогло восстановить образ девушки в памяти.

Отпустив их из вида, откинулся на спинку сидения и закрыл глаза.

Рыжий цвет волос. Нет, не рыжий. Я даже не представляю, как его описать словами. Русые с рыжиной? Нежно рыжий? А мальчишка темненький это сразу кидается в глаза, если учесть их родственную связь, даже странно.

Сколько по времени я вот так сижу не знаю точно, час-два?

Когда собираюсь уехать, то замечаю парней лет семнадцати. Они усаживаются на лавке у этого самого подъезда. Матюгаются и распивают спиртное. То и дело привлекают внимание повышенными тонами. Бестолочи. Дымят как паровозы. Несколько раз уже сам порывался закурить, но смог сдержать порывы. Надо уже давно завязывать с этим делом. Но порой так накрывает, что без никотина не обойтись.

Решаюсь дождаться парочку. И долго ждать не приходится. Вот они выходят из-за поворота.

Даю себе обещание не приближаться. Вот только зайдут в подъезд и уеду. Какого черта вообще полез сюда, не понимаю. Но чуйка подсказывает, что не выйдет у меня следовать своему плану — не показываться. Хоть убей.

Когда парочка сворачивают к подъезду как я и подозревал, но очень надеялся что все пройдет гладко, парни стали выделываться. Открываю окно, чтобы расслышать.

Мальчишка вышел вперед, явно прикрывая собой девушку. Один из придурков перекрыл им проход.

— А чо за палочка, а? Без нее ни как што ли? — и этот упырь выдергивает трость из рук девушки.

— Отдал быстро, — рыпнулся малой и тут же получил в живот.

— Мы просто пройдем, можно? — запинаясь, просит девушка, от чего я уже мысленно пересчитал шейные позвонки этого урода.

— Давай с нами посидишь и пойдешь домой. Шкет пусть валит пока цел, — усмехается он и дружки поддерживают его идею дружным улюлюканьем.

Пацаненок поднимается и с кулаками налетает на одного из обидчиков. Начинается драка.

Ну, все мальчики, у вас было время реабилитироваться, но вы его безбожно проморгали.

Выхожу из машины. На меня ноль внимания. Оно и понятно, петухи расперились. Да не по делу.

— Ярик, Ярик, господи, что происходит? — еще немного и девчонка расплачется.

Вижу, как один из этих гадов собирается к ней подойти.

Что из них выйдет через пару лет? Алкошня с подворотни, если не снаркоманятся раньше.

— Отстали от ребят, — встал в стороне, убрав руки в карманы джинс, сжимая в кулаки. Уже хочется припечатать как минимум три рыла.

— Дядя вали лесом, наша телка, — заплетающимся языком промямлил один из недоразвитых.

— Я тебе сейчас покажу дядю и телку тоже. Проваливайте по-хорошему, — силы, еще сидя в тачке просчитал. Пять упырят. Шматки мяса не более.

— Не, он явно не понимает, — о, вот эта речь, почти связно вышло.

— Да ты, смотрю, в школе учился, — наблюдаю, как пацаненок поднимается и в сторону оттесняет сестру к подъезду. Ну и правильно. Пользуйтесь моментом, пока на меня обращено все внимание этих свиней.

Но не угомонить их словами. Один в кепке вскочил, явно намереваясь разбить бутылку. Второй полез за лавку, палку, что ли припас. Третий щелкнул складным ножиком.

Понеслась…

Отбиться от молокососов дело минутное. Жаль только трость сломали, придурки. Девушка вжалась в стену, а рядом стоит пацаненок. Пока эти твари расползались по своим норам, подхожу к ним.

— Испугались? — подаю голос, привлекая внимание. А сам изучаю девушку.

Яна. Вот какая ты оказывается.

Мальчишка берет сестру под руку.

— Здорово вы их уделали, — шмыгает носом.

— Нос цел?

— Заживет как на собаке, — одобрительно кивает головой. — У вас вон тоже, — произносит, а я прислоняю палец к губам, в жесте “т-с-с-с” тихо.

Пацан сообразительный и тут же переводит взгляд на девушку. А та все это время молчит. Слушает.

— Вы ранены? — тихо спрашивает и я, с каким то тайным наслаждением, подтверждаю свои догадки, что голос в живую еще приятнее, чем в телефонной трубке. Мягкий, нежный, как шелест травы от легкого весеннего ветерка.

— Нет, со мной все в полном порядке. Главное что вы целы, — я вижу, как она прислушивается к моим словам, словно пытается что-то понять.

Все, пора и честь знать.

— Хорошего вечера, — махнув рукой, направляюсь в машину. Сев за руль, убеждаюсь, что они зашли в дом и покидаю это место. Все. Пора сваливать.

Но черт бы подрал это благородство. По квартире шастал полночи взвешивая и принимая решение и снова его отвергая. Трость мать его. У нее же есть родные, которые купят новую или вообще у нее может дома их миллион. Тетка, кажется, живет с ними. С какого мне беспокоиться об этом?

Просто девочка. Просто не видит. Что за щенячья жалость во мне проснулась? И этот пацан, который так напомнил мне себя в детстве так и стоит перед глазами. Кажется, и не было той жизни вовсе.

На утро срываюсь ни свет, ни заря в специализированный магазин. Покупаю несколько тростей. Про запас. Захочет, выкинет, и не успеваю понять, как стою уже снова у подъезда. Номер квартиры можно посмотреть в том же досье что лежит в бардачке. Только второго раза мне не надо. Зрительная память слишком хорошо развита. Даже пробежав бегло по строчкам, я четко могу сказать, что там написано. Нас этому с самых низов учили уметь быстро извлекать нужную информацию за минимум времени.