— Я не знаю сказок. Настоящих. Обычно я рассказывала что-то брату, чтобы он заснул, когда мама была на смене, а папа на дежурстве. И я никогда в жизни не смогу вспомнить тот бред сумасшедшего, — он смеется глубоко и раскатисто, что вызывает улыбку и у меня. Представляю его в расслабленной позе. Возможно, сидит на чем-то мягком. — Поэтому лучше вы расскажите о себе. Мне кажется у вас море историй, — он тут же замолкает.

— Мне нечего рассказать. Я не рассказчик. Нет.

— Как получилось, что вы решились на звонок?

— Я не решился. Сам не пойму как совершил такую глупость.

— Наши беседы вы считаете глупостью? — меня это задевает так неожиданно, что я чувствую ком, подступающий к горлу, и внутри все сдавливает невидимым грузом.

А после его ответа:

— Да, — я бросила трубку.

Я оборвала связь и откинула наушники. И непонимающе обхватила себя за голову.

Мне стало обидно, что я трачу свое время на него. То, что я считала серьезным, ему казалось глупостью. Мое время и мои разговоры для него ничего не значат. А мне казалось ему важно меня услышать.

Меня спрашивали в офисе, с кем я так долго периодически общаюсь. Но я не могла подобрать слов. С пациентом, по сути. Правда, наши разговоры, как правило, были ни о чем. Но он умудрялся держать нас обоих на плаву. Нам обоим не просто и я это чувствую. Странно, что вообще это все имеет такое странное продолжение. Даже пусть и по телефону доверия. Наверное, это самое слово доверие и есть между нами. По-другому он не звонил бы. А он непростой человек. Я почему-то в этом уверена.

Но вот эти последние его слова меня вывели из строя, поспособствовали потеряться в пространстве.

Я уснула, так и не поев. Я каждый раз все больше прокручиваю наши разговоры в голове, представляя его себе. Как он выглядит. Я, почему то, еще больше убедилась, что он больших размеров, такой дядя великан. У него мощный голос, но он старается мало говорить. Хотя мне очень нравится его слушать. Я ценила каждую минуту нашего разговора. А сейчас я понимаю, что, скорее всего, его больше не услышу, и от этого становится страшно. Пусть и раз в неделю, но он был. Присутствовал в моей жизни.

— Опиши мне его? — произношу вслух, почему-то надеясь, что брат не спит.

Но в ответ последовало лишь его мерное сопение. Надо точно попросить описать его Ярика. Может тогда я смогу понять кто этот мужчина. Богдан или нет.

Вернувшись домой я долго слоняюсь из угла в угол. На душе не спокойно. Не могу сказать, что меня тревожит, но что-то определенно не дает покоя.

И связи нет. Я же не мудак какой и определенно понимаю свою тревогу. Но давно я стал таким тряпкой? Или как это еще можно назвать? Я всегда прислушиваюсь к себе. Всегда. Интуиция еще ни разу не подводила. Так что же я медлю сейчас?

Рывком снимаю кожанку с вешалки и обуваюсь. Хватаю ключи от машины и выбегаю из квартиры, чуть не сбив соседку.

— Куда ты? — кричит вслед бабка.

На что я просто молчу и, не дожидаясь лифта, бегу по ступенькам.

На часах десять вечера, на улице темень из-за проливного дождя. А ехать еще километров пятьдесят. То и дело приходится осторожничать, трасса скользкая. Видимость нулевая практически.

Но делать нечего, раз рванул, доведу дело до конца, иначе чокнусь.

Спустя полчаса въезжаю в город, а еще через десять минут останавливаюсь у уже знакомого подъезда.

И не медля ни секунды, забегаю внутрь.

До слуха доносятся крики. Мат. Визг. Да тут через квартиру цирк и клоуны.

Останавливаюсь у девятой, и уже не медля, просто с удара ноги, вышибаю хлипкое полотно и вваливаюсь в квартиру. На кухне явно какие-то разборки. Заглядываю туда.

Два мужика непонятной наружности что-то не поделили. Сцепились не на жизнь, а на смерть.

— А ну разошлись, — хватаю одного и второго за шкирку и выкидываю на лестничную площадку.

— Мужик, ты кто такой? — послышались недовольные голоса.

— А ты чего тут устроила? — рыкнул в сторону тетки, что вжалась в угол.

В два шага оказываюсь у двери, которая висит на одной петле. И застываю в проеме.

Девушка вжалась в дальний угол комнаты. А какая-то баба рылась в ее вещах.

Ярость жгучим огнем опалила внутренности. Ну что за …. твари?

Хватаю эту нелюдь за хлипкий хвост и выталкиваю из комнаты в сопровождении ее пронзительного визга.

— Выметайся пока целая, — отпускаю в коридоре.

— Совсем дикарь что ли? — схватилась за голову. — Тоже мне…

Что она там пыталась до меня донести, не слушал. Мне важно было понять, что Яну никто не обидел. Я от злости готов был ломать кости.

— Яна? — вхожу в перевернутую вверх дном комнату. Подхожу к девушке и присаживаюсь рядом с ней.

— Кто здесь? — шмыгая носом, интересуется она и отрывает ладони от лица. Заплаканного милого лица.

— Я, — это все что могу ей сказать. А кто я? Что я могу ей ответить?

От мыслей отвлекает раздирающая боль спину. Твою же…

— Отошел от моей сестры, козел, — услышал в спину пацанячий голос.

Встаю и оборачиваюсь.

— А ты что здесь делаешь? Это ты тут такое устроил? — вопит пацан.

— Это ты какого черта оставил сестру одну, зная что тут творится, — рычу в ответ.

— Я не знал что здесь, — насупился он, поглядывая за меня на сестру. — Час назад была тишина, — бубнит он. — Пацаны вызвали, пришлось выйти, — оправдывается он и настороженно посматривает на сестру.

Видимо та и не в курсе была, что брат отсутствовал.

— А ну выметайся, я тебя в свой дом не пускала, — заплетающимся языком говорит их тетка, видимо набравшись, показавшаяся на пороге комнаты, тем самым отвлекая от явно неприятного разговора между Яной и братом. Но я снова выталкиваю ее в зашей.

— Собирайтесь, — рычу. — Чего застыли как истуканы? Бегом собирайте свои пожитки, — опираюсь о дверной косяк и прикрываю глаза, сжимая кулаки. Красная пелена перед глазами. Только не сорваться. Убью же.

— И куда ты нас отвезешь? — подает голос парнишка. Сопляк совсем не понимает, что молчать нужно и делать то, о чем просят.

— По дороге решим, — кидаю я в ответ, и снова закрыв глаза, надеюсь, что он начнет действовать.

— Только учти, — пацан подходит ближе и смело смотрит мне в глаза, вызывая улыбку своей дерзостью. Далеко пойдет. — Сестру в обиду не дам. Даже не надейся, — двусмысленно звучат его последние слова.

— Если так переживал, не оставил бы ее одну. Так что закрой свой рот и собирай манатки, пока я за шкирку вас не выгреб отсюда, — снизил тон до такой степени, что меня мог услышать только он. Так как девчонку пугать я не собирался.

Я не знаю, что он ей сказал, но та стала вытаскивать вещи из комода. А пацан укладывал их в сумку. Собрались достаточно быстро.

Уже минут через пятнадцать садились в машину.

— Вот это джипара у тебя, — оглядывает машину парень. — Дорогая? Это сколько же надо зарабатывать, чтобы содержать такую махину?

— Ярик, — одергивает девушка брата.

— Значит так, — оборачиваюсь назад, когда все уселись в машину. — Правила простые и условия тоже. Я предоставляю вам крышу над головой. Дальше будем разбираться постепенно. А теперь тишина, — вышло чуть грубовато, но хуже от этого не стало.

Всю дорогу я поглядывал в зеркало заднего вида. Девушка просто закрыла глаза и обхватила себя ладонями за плечи. Замерзла?

Включил чуть сильнее печку.

Когда приехали к дому, те уснули. Даже не хотелось их будить. Видимо тихая и монотонная езда сморила ребят. Но не мог я ехать по-другому с пассажирами.

Растормошил парня, дотянувшись до него рукой.

— Сестру буди, приехали, — говорю ему и сам выбираюсь из машины.

Выпрямился, да так, что захрустели позвонки. Сколько сегодня намотал, оно и немудрено, в сидячем положении столько времени.