– Что ты ей обещал? До того, как бросить? Мэтт возмутился.

– Ничего. Я никогда ничего не обещаю. Если она надеялась на что-нибудь другое, это были только ее мечты.

Он говорил чистую правду, и это было печальнее всего. Ей захотелось огреть этого тупицу по башке.

– Ты спал с ней, верно? Болван! Для женщины это равносильно обещанию.

– Неправда. Она хотела выйти за меня замуж, а я этого не хотел. Она знала, как я отношусь к браку. Я ничего ей не обещал. И даже не намекал, что хочу жениться на ней.

Только спал с ней. Карли промолчала, но эти слова горели в ее мозгу как неоновая реклама.

– Все то же самое. Поцеловал и сбежал. Именно это я и имела в виду, когда говорила, что у тебя проблемы.

– По-твоему, если мужчина не хочет жениться, это значит, что у него проблемы? – вышел из себя Мэтт.

– Стоит тебе кем-то серьезно увлечься, как ты пугаешься и убегаешь.

– Я не пугаюсь.

– Нет, пугаешься. Ты проделал этот фокус с бедной Шелби и дважды со мной. Не говоря о множестве других несчастных женщин. – Карли бросила на него сердитый взгляд. – Я хочу задать тебе один вопрос. О чем ты думал, когда приглашал меня покататься на мотоцикле?

– Хотел пообедать с тобой. – Мэтт посмотрел на нее и как-то уныло добавил: – Ну, хорошо, пообедать, а потом лечь с тобой в постель. Но теперь я думаю, что это была очень плохая мысль. Во всяком случае, вторая ее часть.

Наступила пауза. Карли напряженно обдумывала ситуацию. Да, у него были проблемы. Вступить с ним в любовную связь могла только идиотка или мазохистка. Ему следовало носить на груди табличку «Не влезай – убьет». Он мог предложить женщине лишь половину буханки.

Секс. Может быть, грандиозный секс. Но ничего больше.

Трах, бах, спасибо, мэм. Следующая!

Но это был Мэтт, которого она любила всю свою сознательную жизнь и желала почти столько же. Если бы речь шла о ком-то другом, Карли сказала бы: «Иди ты со своей половиной буханки!» Однако теперь она начинала думать, что бабушка была права.

– Просто интересно, – вежливо спросила она, – чем плоха эта мысль? И почему она стала плохой именно сейчас? Зачем тебе понадобилось забираться по лестнице на крышу и звать меня с собой? Никто тебя за язык не тянул.

Он все еще ехал на запад, к ее дому. Последний светофор на выезде из города включился у них прямо перед носом, и Мэтт нажал на тормоз. Солнце било им прямо в глаза. Мэтт опустил щиток; Карли сделала то же самое. Все было правильно, но Карли показалось, что Мэтт сделал это, стремясь выиграть время и решить, стоит ли говорить правду.

– Понимаешь, Кудряшка… – наконец промолвил Мэтт. Карли поняла, что ответ будет честным, и уже не в первый раз пожалела, что они так хорошо знают друг друга. Иногда возможность сохранить иллюзии – это плюс, а не минус. – В том-то и беда, что мужчины часто думают тем, что у них между ног. Если бы тебя не тянуло ко мне, мы бы стали друзьями, и все было бы нормально. Но ты вылила лимонад мне на голову, я поцеловал тебя, и теперь нам обоим не по себе. Особенно мне. Я хочу спать с тобой. С тех пор, как ты пнула меня в лодыжку и убежала, я не находил себе места. Ты тоже хочешь меня. Я знаю. Получается, что мы оба хотим друг друга. Когда я звал тебя с собой, то думал, что мы как-нибудь справимся. Пообедаем, может быть, переспим и посмотрим, что из этого получится. Но должен признаться, что насчет «поцеловать и убежать» ты права. Когда я думаю о том, что чувствует после этого женщина, мне становится паршиво. Женщины не хотят, чтобы им было больно. – Мэтт посмотрел на нее. – А я не хочу причинять тебе боль. Тем и плоха мысль. Потому что мы с тобой хотим разного.

– В самом деле? – Машина тронулась с места. Карли следила за игрой света и тени на его лице и пыталась принять решение. Она возьмет половину буханки, а там будь что будет…

– Да. Если говорить начистоту, ты хочешь любви, мужа, детей и всего остального. – Мэтт снова посмотрел Карли в глаза, понял, что она готова возразить, и покачал головой. – Не морочь мне голову. Я знаю, что ты думаешь. – Он сердито фыркнул. – Я люблю тебя как одну из своих сестер и хочу так, что сил нет. Внутренний голос обзывает меня последним болваном, но я никогда не пойду на это. Даже ради тебя.

– А разве я просила? – Карли едва не поморщилась при слове «сестер» и решила дать волю жившей в глубине ее души потаскушке. – Я с тобой, а все остальное неважно. Ты все время забываешь, что я стала старше и умнее. Теперь я взрослая. Была замужем, развелась. И теперь хочу того же, что и ты: секса без всяких обязательств.

Она скрестила пальцы за спиной, но Мэтту этого знать не следовало.

– Чушь собачья.

Конверс сказал это совершенно спокойно. Из чего следовало, что он не верит ни единому ее слову. Карл и поняла, что обмануть человека, знающего ее так, как Мэтт, совсем непросто.

– Давай проверим.

Мэтт смерил ее скептическим взглядом.

– Нет, Кудряшка.

Карли не могла поверить, что она уговаривает мужчину лечь с ней в постель. Это было полной изменой ее принципам.

– Ради бога, Мэтт… Подумай сам. Я развелась всего несколько месяцев назад. С какой стати мне думать о новом замужестве? Поверь мне, одного раза достаточно, чтобы привить человеку отвращение к браку.

Тут Мэтт посмотрел на нее с интересом.

– Серьезно?

– Серьезно, – сказала Карли, глядя налево, на Первую баптистскую церковь. Через пять минут она будет дома. Нужно думать быстрее. – Знаешь, я умираю с голоду. Можешь отвезти меня пообедать, а во время еды я расскажу тебе о своем ужасном, неудачном и несчастливом браке.

– Нет, – сказал Мэтт.

– Нет? – с досадой повторила Карли. – Что ты хочешь этим сказать?

– Малышка, неужели я не могу понять, когда меня пытаются заманить в постель? Я не настолько глуп.

Карли свела брови на переносице.

– Ну, Мэтт Конверс… По-моему, ты чересчур высокого о себе мнения.

– Ты пытаешься убедить меня, что не собираешься ложиться со мной в постель?

Карли поджала губы. Черт побери, он действительно видел ее насквозь.

– Ну, может быть, – призналась она. Потом сделала глубокий вдох и выложила на стол свой главный козырь: – Проклятие, Мэтт, я ни с кем не спала целых два года!

Мэтт покосился на нее, а потом сосредоточился на дороге, которая становилась все более извилистой и ухабистой. Потом челюсть Конверса напряглась, и он переставил ногу на педаль тормоза. Машина сбавила ход, и Карли мысленно показала себе большой палец, когда Мэтт съехал на травянистую обочину.

– Ладно, – сказал он, включив ручной тормоз, расстегнув ремень безопасности и снова повернувшись к Карли.

Солнечный свет золотил верхушки кукурузных стеблей, черные заборы и лицо самого Мэтта. Его глаза недоверчиво прищурились, губы сложились в скептическую улыбку, но в глубине глаз сверкал огонь. Карли слишком часто видела этот огонь и знала, что он означает.

Мэтт мог отпираться сколько угодно, но он тоже хотел ее.

У нее участился пульс.

– Об этом, пожалуйста, подробнее.

– Знаешь, мне неловко об этом говорить. Мэтт нахмурился.

– Если бы было неловко, ты бы молчала. Как это – два года? Почему?

– На самом деле еще больше, – честно ответила Карли.

– Кудряшка… – В его голосе звучало предупреждение.

Карли отвернулась, посмотрела на узкую темную ленту дороги, петлявшей между полями, деревьями и холмами, и вытерла руки о джинсы, потому что у нее вдруг вспотели ладони. Она не привыкла говорить о сексе с мужчинами, и рассказывать о проблемах своего брака ей действительно было неловко. Даже Мэтту, который знал все ее секреты. Но цель оправдывала средства. Карли скрестила руки на груди и посмотрела на него снизу вверх.

– А ты как думаешь? Потому что не с кем было. Мэтт смерил ее красноречивым взглядом. Карли возмутилась:

– Хочешь верь, хочешь не верь, но я не сплю с первым встречным!