— Личным опытом делитесь, уважа…

Договорить мне не дали, попросту срубив мощнейшим ударом. А затем начали пинать — с чувством, толком, расстановкой и яростным хеканьем. В основном по корпусу, но несколько раз прилетало и по голове, отчего перед глазами все поплыло. И самое поганое, что я по-прежнему был наполовину обездвижен. Ни закрыться, ни уклониться.

— Вякни мне еще, сучонок… — закончив, прохрипел латентный гомосек и рывком поднял меня на ноги.

Еще раз саданув по моим несчастным почкам, он использовал заклинание, чтобы открыть дверь, а затем втолкнул меня внутрь камеры.

Тут же действие сдерживающих заклинаний сошло на нет, однако и в камере присутствовал фон, не позволяющий использовать магию.

Сама камера выглядела печально. Тускло освещенная единственной лампочкой, с обшарпанными стенами, кучей ржавых шконок, деревянным столом, зарешеченным подобием окна под потолком. Да и вонища здесь стояла такая, что… В общем, малоприятное местечко. И мне здесь точно рады не будут, хари кое-кого сидельцев намекали на это совершенно непрозрачно.

Всего народу — шесть человек. Самый старший, глубокий старик, глядел на меня с легким оттенком сочувствия и слегка раскачивался, съежившись в углу. Видимо не все у дедули в порядке с головой. Неподалеку от него сидели лысеющий толстяк и щуплый парень лет двадцати пяти со здоровенным фингалом под глазом. Посматривая на меня, они о чем-то шушукались. Ну а главными действующими лицами в этой засранной обители были трое разместившихся за столом.

Крепкие ребята с синими от татуировок руками и тяжелыми взглядами, которые скользили по моей тушке. На мордах уже играли хищные ухмылки, значит, веселье скоро начнется.

Я умел прописываться «на хате», в прошлой жизни пару раз довелось проходить через подобное. Но сейчас решил пренебречь правилами, поскольку следовать им было бесполезно. О моем появлении в камере уже предупреждены, инструкции насчет того, какой «теплый» прием мне нужно оказать, получены, так что…

Так что я с наглой ухмылкой двинулся к первой попавшейся шконке, готовясь в любую секунду начать драку. Однако вышло немного иначе, что также было ожидаемо.

— Ты бы так не торопился, малец, — прохрипел один из крепышей. Бритоголовый, с грубо вытесанным лицом, на котором светлело множество шрамов, он холодно глядел на меня. — Поздоровался бы хоть для начала, представился.

— Соловей Разбойник я, всем здрассте, — буркнул я, останавливаясь возле выбранного лежбища.

— Дерзишь? — бритый встал из-за стола. — Зря. Ты, походу, не догоняешь, куда попал. Тут тебе не санаторий. Скорее наоборот: здоровье потерять на раз-два можно.

— Да чего с ним трепаться, Лева? — подал голос другой здоровяк, чернявый, с многократно сломанным носом и диким взглядом. — Тут по-другому надо.

Он тоже поднялся, и я скользнул взглядом по камере. На самом деле хорошо, что здесь куча кроватей. Парень я ловкий, покажу «стиль обезьяны» с мгновенными перемещениями. Ну и бить буду со всей силы, не исключено, что насмерть.

— Согласен, Амир, фраеру явно печати на почках не хватает, — отозвался первый, обходя стол.

К этому моменту третий, самый разрисованный, с квадратной челюстью и бельмом на глазу, тоже оказался на ногах. На правом кулаке красовался самодельный кастет.

— Вы чего, дяденьки? — я сделал вид, что испугался.

— А ты подумай, — ухмыльнулся чернявый. — Тебя раньше как звали?

— Илья. А почему раньше?

— Потому что сейчас мы из тебя Танечку делать будем.

— Ша!

А вот этого рявка из глубины камеры я не ожидал. Троица здоровяков видимо тоже, поскольку все они сразу замерли, повернув головы на звук.

Как выяснилось, сидельцев было семеро, просто один до поры до времени лежал, укрывшись одеялом. Но сейчас он сел и хмуро зыркал то на меня, то на крепышей.

На вид лет сорок, бородатый, худой и совершенно не похожий на уголовника. Такой куда органичнее смотрелся бы в качестве препода в каком-нибудь вузе.

— Обратно сели, — уже гораздо тише велел он крепышам, и те пусть и с неохотой, но послушались. — А ты, — строгий взгляд уперся в меня, — сюда подойди.

Пожав плечами, я остановился перед бородатым. Похоже, это смотрящий.

— Как зовут? — осведомился он.

— Говорю же, Илья.

— В общем так, парень, — смотрящий подался вперед. — Дерзость свою оставь где-нибудь подальше отсюда. А еще лучше в парашу спусти. Иначе… — кивок на троицу за столом, — я им разрешу довести начатое до конца, хоть и не люблю всю эту… порнографию. Ну а тебе она вообще вряд ли понравится. Это понятно?

— Понятно, — я кивнул.

— Вот и хорошо. Илья, значит… За что взяли?

— Да ерунда какая-то, — пожав плечами, я усмехнулся. — Говорят, что я в каком-то городке бойню на соревнованиях устроил. Со стрельбой, магией и прочим. А я только недавно заклинаниями-то пользоваться научился. И то самыми простыми. Жопу там без рук почесать, ночное зрение, аура специальная, чтобы на меня девки западали. Еще про черную магию что-то задвигали. Тут я тем более не при делах.

— Ты не поверишь, но тут все не при делах, — смотрящий вернул усмешку. — Святые люди собрались. Особенно вот эти трое, — кивок на здоровяков за столом.

— А что это вообще за место? С виду задница задницей.

— Ты даже не представляешь, насколько прав, — мрачно произнес мужик. — Это следственный изолятор для преступников с магическими способностями. И раз уж сюда попал, то… Девяносто девять процентов, что дальше тебя отправят в еще более хреновое место. Урановые рудники, лесоповал или просто под землю упрячут. Сгноят, короче.

— Но я же ни в чем не виноват, — я сделал наивное лицо.

— Это мало кого волнует, — отмахнулся смотрящий. — Невиновных тут и впрямь дохрена, просто они оказались не в том месте и не в то время. А таким, как ты, дурачкам зеленым, здесь вообще верная смерть. Не прикидывайся, ты ведь понимаешь, что бы эти быки с тобой сделали.

— Понимаю, — кивнул я.

— И если бы я не вмешался, ты бы потом неделю кровью срал. И сидел бы возле толчка.

— Хреновая перспективка.

— Именно. Так что, Илья, хотя бы здесь держись меня. Хрен знает, сколько нам тут до этапа мариноваться, но постараюсь просветить тебя по максимуму. Чтобы знал, что тебя ждет и как себя вести.

— Спасибо, — пробормотал я, заметив тонкую железную цепочку на шее собеседника, которая уходила под зеленую рубаху.

Следующие пару-тройку часов мы просто разговаривали. Бородач представился дядей Фролом и старательно грузил меня мудростью тюремной жизни. Про понятия, наколки, именуемый феней диалект, режим и все прочее. Многое из рассказанного я знал и так, но слушал, изображая крайнюю степень сосредоточенности.

— Так-то, Илюха, — закончил дядя Фрол очередную лекцию и глянул в окно, за которым уже стемнело. — Ну а теперь давай-ка на боковую.

— Ага, — я кивнул, поднялся с его шконки и занял соседнюю.

Лег, отвернулся к стенке и вскоре задышал, делая вид, что уснул. Едва это произошло, как лежбище дяди Фрола скрипнуло и послышалось несколько шагов. Я спиной почувствовал, как бородач навис надо мной.

Пора…

Резко развернувшись, схватил его за грудки и рванул на себя. Рубаха смотрящего затрещала, пуговицы брызнули в разные стороны, а я вцепился в цепочку у него на шее.

— Что, сука, не ждал? — прорычал я и дернул.

Амулет, позволяющий обходить ауру, которая блокировала магию, оказался в моей руке. Внешне он напоминал жетон военнослужащего. Сжав его в пальцах, почувствовал, что могу использовать силу и со всей дури двинул обеими ногами в бородатую морду.

Дядя Фрол отлетел к своей шконке, а я вскочил и огляделся. Трое здоровяков уже были на ногах и с ненавистью смотрели на меня. Остальные испуганно сжались на своих кроватях.

— Какой догадливый гаденыш, — прохрипел смотрящий, даже не пытаясь встать и утереть кровь, хлещущую из носа.

— Есть такое, — кивнул я. — В доброту я перестал верить уже очень давно. Да и спектакль весь этот очень херово срежиссирован. Станиславский за такое дерьмо вас самих бы Танечками сделал.