– Малый ход! – командовал Порта, – десант в шлюпы. Быстрее!

Я сам не понял, как пронесся через весь корабль с носа на корму, и прыгая в шлюп к десанту, прихватил с собой легкий быстрый арбалет. Мы отчалили от корабля, гвардейцы налегли на весла, и равелин начал приближаться. В это время флагман стал разворачиваться к берегу правым бортом и, едва выровнявшись, дал залп по стрелкам из всех орудий. Стрелки в этот момент перезаряжали арбалеты. Тяжелые ядра, два из которых при этом горели, ударили в скопление солдат, раскидывая их как кегли. Что–то загорелось, берег и равелин стало затягивать черным дымом. Рирские гвардейцы гребли, максимально выкладываясь, но все равно мы слишком медленно приближались к берегу. Они правили на участок берега между левым равелином и наступающими с востока войсками, но перехватить передовой отряд мы явно не успевали. Где-то громыхнули по наступающей пехоте пушки бригантины Вальда. Вражеских стрелков выжило много, и они, сделав второй залп, теперь карабкались по склону равелина на вершину, к батарее.

Едва лодка коснулась дна, я срыгнул в воду и побежал вверх к позициям пушек. Оглянувшись, увидел, что справа от меня бежит в полном снаряжении штурмовика Майоран, а слева – Мрак. Гвардейцы бегут позади, потому что их снаряжение весит больше шестидесяти килограмм, с таким быстро не побегаешь, как с этими десятками килограммов удается справиться Майорану – у меня не укладывается в голове, наверное, это секреты благородных. Когда мы поднялись по насыпи равелина наверх, я увидел, что здесь более четырех десятков врагов, уцелевших арбалетчиков. И сердце мое упало в пропасть…

У дальней пушки изломанной куклой в своих золотых доспехах лежала Адя. Два арбалетных болта попали ей в грудь, третий в шею. Несколько арбалетчиков опять целились прямо в нее. «Ментальный удар!». Я был взбешён и подавлен одновременно, абсолютно безучастно смотрел как тридцать голов врагов синхронно взорвались и из их шей забили красные фонтаны. Безголовые тела упали на землю, а я подбежал к краю равелина, подскальзываясь на их мозгах и крови. «Ментальный удар!». Я направил заклинание в группу карабкающихся наверх врагов и опять меня обдало кровавым фейерверком. Я ничего не чувствовал – не было ни эмоций, ни боли, ни страха. Единственной эмоцией был гнев, и я знал, что буду именно так их убивать. Когда стрелки «закончились», побежал навстречу файской пехоте.

«Ментальные удар!», и первые ряды посыпались на землю безголовыми телами. Файский командир начал отдавать приказы, подняв меч к небу. «Ментальный сбой», и он упал. «Ментальная дезориентация», и воины врага начали рубить друг друга. «Ментальный удар», «Ментальный удар», «Ментальный удар», «Ментальный удар», «Ментальный удар», «Ментальный удар», «Ментальный удар»… Через какое-то время, которое для меня как будто остановилось, я стоял среди куч обезглавленных врагов, сжимая побелевшими пальцами арбалет, из которого так и не выстрелил. А на расстоянии трехсот метров от меня стояла кавалерийская сотня под черным файским флагом. Один из всадников выдвинулся вперед, поднимая меч для команды в атаку.

– Я УБЬЮ ТЕБЯ! – заорал я ему. И его конь встал на дыбы, сбрасывая всадника на землю, а конный строй попятился. «Вауууууууууу», – где–то с моря надсадно завыл мой волк, и лошади, не подчиняясь командам кавалеристов, рванули в разные стороны. Слишком большое расстояние не позволило их оглушить, но до смерти напугало. Последним убегал тот самый командир без лошади.

Рядом со мной упал на землю ростовой щит, я оглянулся, в шаге от меня стоял Майоран. Он тяжело дышал, он был рядом весь этот бой и, наверное, страховал меня со спины. Он был густо заляпан кровью, особенно пика, руки и доспехи.

– Она жива! – сказал он и упал. Грёбушки-воробушки, я знал, что нужно делать! Взвалив его на плечи, я побежал к равелину. Откуда силы взялись, даже не могу представить! С ходу, не теряя скорости, вбежал по двадцатиметровому склону на равелин и скинул гвардейца на руки лейтенанту Руду.

Я бросился к Мраку, который склонился над девушкой. Он положил ей руки на голову, а она дергалась, как будто под электротоком.

– Есть зелья? – только и спросил лекарь.

– Да! – я достал самое мощное, что у меня было, и протянул ему.

– Зелье полного исцеления Верховного алхимика Цеса? – Марк был потрясен. – Ты хочешь отдать его Аделаиде Норс?

– Да! Быстрее! – я был на взводе.

– Не злись. Вопрос – необходимая формальность, это зелье живое. Нужно было твое согласие.

Когда Мрак влил зелье ей в рот, она перестала дергаться. Он выдернул из ее тела все три болта и залил открытые раны какими-то растворами. Потом мы сняли с Ади доспех и наложили повязки с лечебными травами. Я не понимал, что делаю, автоматически следуя указаниям пиратского лекаря, но постепенно начал успокаиваться, как говорится, «приходить в себя». Мрак, закончив манипуляции с Адей, занялся лечением выживших кавалеристов ее полусотни.

… С другой стороны, с запада, послышался цокот копыт, я резко встал и увидел, что к нам вдоль берега несется несколько сотен всадников. На вороных конях, в черной кожаной броне и черных балаклавах, под черным флагом. Ё-мае! Я поднял арбалет.

– Стой! – ко мне подбежал сотник королевской гвардии Рира Ирса Риз, он положил руку на мой арбалет и потянул его вниз, – это Майкидора с фамильными войсками.

Всадники окружили нас кольцом, выставив пики наружу кругового построения. А с коня спрыгнула девушка, на ходу срывая балаклаву.

– Майка! –крикнул я.

– Мой командор! – радостно крикнула она, – я увидела ваши корабли и привела вам гвардию Рира.

– Нет! Это мой командор! – еле слышно, но твердо прошептала Адя.

– Гвардия Рира уже с командором, и она верна присяге, госпожа, – из-за всадников к нам вышел Майоран.

– Дядя Май! – вскрикнула Майка и бросилась обниматься.

С пристани раздался грохот и скрежет обдираемого о камни железа.

– Это что за херня?! – начал я расталкивать всадников, чтобы посмотреть, что там происходит, и заорал: – Порта, сучий потрох, ты охренел наш флагман так парковать! Береги казенное имущество, а то будешь гальюн чистить до второго пришествия Христа.

Я и не заметил, что говорю по-русски, а окружающие смотрели на меня удивленными глазами, потому что я говорил на языке Игоря Светлова, командора, остановившего войны, основателя Античной империи, псионика и романтика солярного культа.

Это не эпилог

ВАВИЛОН, 12 ЭТАЖ

Они собирались регулярно уже на протяжении миллиарда лет. Их состав постоянно менялся. Одни теряли доступ в Вавилон по причине потери подключения к безграничной энергии, другие утрачивали интерес, третьи, наверное, гибли, и, разумеется, не могли об этом сообщить. Между ними были сотни тысяч, а, может быть, даже миллионы лет и немыслимые расстояния. И только Вавилон собирал их вместе. Таков был порядок вещей.

Никто не знал, что такое Вавилон, хотя гипотез была масса, но ни у одной не было вероятности истинности выше трёх процентов. Все, что они знали, так это то, что Вавилон существовал всегда. Когда-то давным-давно он был разрушен, но они восстановили его. И теперь десять этажей являлись безграничной библиотекой/архивом/каталогом человеческих снов. Что было на одиннадцатом этаже, теперь уже не знал никто. Они не могли туда проникнуть, но это не значило, что там никого не было. Просто для них вход туда был закрыт. Тринадцатый этаж тоже существовал, и они знали, что там точно кто–то есть. И они не видели в этом ничего странного.

Сегодня их собралось всего трое. Они знали друг друга, встречались раньше и у них были обязательства друг перед другом.

– Первой должна была сделать доклад Исида. Где она?

– Обнаружила выживших на родной планете, приступила к спасению. Покинула Вавилон семьдесят тысяч лет назад.