Понедельник, вторник. В среду она не выдержала и пропустила третью пару. Взяла любимую папку и карандаши, и отправилась в кафе — то самое, где совсем недавно состоялась их первая встреча, теперь казавшаяся фантастической. За столиком над чашкой ароматного кофе Ясмин обуяло новое чувство — чувство стыда. Она поняла, что уже неделю не разговаривала с братом. Да, он нытик, разгильдяй и нахал, он безусловно оказался бы лишним на их с Адамом встречах, но можно же было хотя бы… Она поставила локти на раскрытую папку с чистыми листами, упёрлась лбом в ладони. Пальцы были холодные. И вообще было холодно — осень наступила совсем незаметно, оставив её единственной посетительницей, эксцентрично предпочитающей продуваемую террасу тёплому полумраку кофейни. Сил разговаривать с братом не было ни капли. Она даже не представляла себе, о чём с ним можно поговорить. И отстранённо удивлялась, как ей это удавалось раньше.

В это время Адам с головой окунулся в работу. Наклюнулась пара новых весьма интересных и перспективных проектов. Но на периферии сознания непрерывным еле слышным звоном мельтешила лишняя мысль, избавиться от которой можно было только одним способом. Он собирался позвонить и назначить встречу, но каждый раз отвлекался, и в конце концов понял, что звонить попросту не хочет. Не желает назначать дату, устанавливать срок. Слишком много было в этом от привычно рабочего понятия «дедлайн». Наступила среда и сразу же, прямо с утра возникло внутреннее ощущение «пора». И действительно было уже пора. Но тихий вкрадчивый голос, склонный к торгам, сладко прошептал «Подожди. Подожди ещё. Хотя бы до завтра» и Адам с ним согласился, наотрез отказавшись думать о причинах и следствиях. День тёк медленно, как река медового воска. Временами казалось, что он вот-вот застынет, и не двинется дальше, оставив тебя навечно на этом самом месте, увязшего, как муха в сиропе, в облаке сладкого аромата. Адам отменил очередную встречу. Проснулся телефон — звонили с работы. Адам не снял трубку. Он сидел в зимнем саду, где они вместе провели такой замечательный вечер, и пил вермут. Сегодня окна не радовали фантастическим закатом. Небо хмурилось, низкие тучи закрывали даже часть панорамы города. Тучи похожи были на здание, верхний этаж которого занимал сад-кафе. Такие же серые. Впрочем, это потом. Сейчас не следовало об этом думать. Ночь не принесла облегчения. Он выпил ещё в надежде провалиться в сон, но просчитался. А вставать предстояло довольно рано. Последней связной мыслью он отметил «Поздравляю, у тебя осталось целых три часа…»

В четверг шёл дождь. Ясмин брезгливо запахнулась в нелюбимую толстую куртку с капюшоном и сердито зашагала в утренней толпе в сторону неизгрызенных рудников гранита науки. Дальше так продолжаться не могло. Сегодня она поймает Кота, даже если ей придётся вызвать полицию с собаками. Поймает, возьмёт за шиворот и как следует встряхнёт, чтобы не смел так по-свински её игнорировать.

Адам остановил машину и принялся ждать. Приоткрыл окошко и закурил; струйка дыма недовольно курчавилась в плотном сыром воздухе. Он даже не сразу узнал её — капюшон нелепой осенней куртки, которая была ей, кажется, чуть велика, скрывал знакомое лицо. Он успел только заметить, что глаза у неё горят как у сердитой куницы. В голове пронеслась мысль, а не ошибся ли он, так надолго бросив девушку без внимания. Затем пришло любопытство: ждала или нет? Ищет ли, сама того не понимая, взглядом? Узнает?

Ясмин прошла мимо. Ну конечно, она никогда не обращала особого внимания на его машину.

Адам выскочил и, нагнав её беззвучными шагами, придержал за локоть. Она обернулась.

— Что вы… — начала девушка раздраженно, но он не стал дожидаться, пока она скажет что-нибудь ещё. Как только досада и гнев в её глазах сменились моментом узнавания, тихо наклонился и поцеловал. Вот так просто. И снова в твоих руках чуткое, тёплое, живое…

— Пойдём, — шепнул он, пальцами нежно стряхивая капли дождя с её чёлки.

Она ни о чём не спрашивала. Позволила взять себя за руку и усадить в машину. Она позже расскажет ему, как скучала все эти дни. Может быть, даже устроит выволочку, как старшему брату в своё время. Только потом.

По дороге они молчали. Адам наслаждался этой поездкой, каждым мгновеньем, каждым вдохом. Вдохновение скорости, сдерживаемое размеренным дыханием и доверчивым спокойствием, ненадолго прикорнувшим рядом. Убегающая в пелену дождя дорога. Он вбирал в себя непонятный большинству тихий восторг идеального момента — и казалось, он просачивается сквозь кожу, каждой каплей сладковатого осеннего дождя. Ясмин смотрела в окно и впервые за прошедшие дни ощущала себя спокойно. «Секретный ингредиент», благодаря которому рядом с этим мужчиной мистическим образом растворяются все заботы. Не было даже радостного волнения, обычно посещающего человека на свидании. Просто хорошо. Иногда она переводила взгляд с окна на ведущего машину Адама, но не решалась смотреть в лицо, чтобы не отвлекать его от дороги, а рассматривала ладонь, то оглаживающую руль, то расслабленно, вальяжно касавшуюся рычага передач.

Потом туча ушла в сторону, они остановились у придорожного кафе, и ели какие-то дурацкие хот-доги, распахнув дверцы машины и болтая вывешенными наружу ногами над пышной, умытой от пыли и напитанной влагой травой обочины, запивая всё это пепси-колой и умопомрачительным запахом осеннего дня.

Незадолго до полудня машина свернула с шоссе на узкую но ухоженную грунтовку и наконец остановилась.

Досюда дождь ещё не добрался, хотя густые кусты самшита сами по себе дышали прохладой и сырость, словно сохранив в переплетении ветвей немного предрассветного сумрака.

— Кто здесь живёт? — немедленно спросила Ясмин, пытливо заглядывая сквозь кованную решетку ворот вглубь сада.

— Здесь никого нет, так что будь как дома, — отозвался Адам, погремел ключами и отворил калитку.

Ясмн замешкалась. Потом приняла решение и в два счёта сняла кроссовки и носки, с наслаждением опустившись босыми ступнями на холодную жёсткую землю. Адам, уже уверенно устремившийся по дорожке вперёд, этот момент проморгал, и заметил лишь спустя пару минут, а заметив, спохватился:

— Ты что?! Простудишься!

— Я немножко, — пообещала она, с упоением наступая правой ногой на круглый, словно обкатанный прибоем, камушек. Камушек приятно надавил на мягкую выемку в середине стопы, хотя кончики пальцев начинали уже подмерзать.

Адам дал ей ещё с полминуты, потом шагнул навстречу, одним движением поднял на руки и опустил уже на широкой деревянной террасе, прежде чем снова завозиться с ключами.

Ясмин с интересом и, как ему показалось, недоумением оглядела внутреннее убранство дома.

— Какое странное место…

— Тебе не нравится?

— Нет, просто странно. Здесь так уютно, но в то же время как будто на самом деле тут никто не живёт.

— А ты бы хотела тут жить?

— Пожалуй… нет, — чуть помешкав, отозвалась Ясмин.

— Почему? — автоматически поддержал разговор Адам, успев изумиться мельком: «Ошибся? Неужели ошибся? Где-то просчитался, чего-то не учёл. Она должна была ответить не так. А может, и вовсе не следовало задавать этого вопроса?»

Ясмин заговорила медленно, видимо стараясь тщательно подбирать слова:

— Это всё как будто не настоящее. Слишком похоже на сказку. На книжку. И это здорово. Но этого слишком много, я как будто растворяюсь. Представь, что надо засыпать здесь и просыпаться — а вдруг, откроешь глаза, и окажется что ты это не ты, а персонаж какой-то истории, и поди ещё пойми, хорошей или плохой…

Полил дождь, почти мгновенно превратив редкие косые капли в сплошную мягко шуршащую завесу за окнами.

— И даже немножко страшно, — с полуулыбкой закончила мысль Ясмин.

— Я же с тобой, — он подошёл со спины, мягко обнял её поверх куртки, прижал покрепче. — Всё равно страшно?

— Нет, — сказала она, и замолчала, наслаждаясь теплом и близостью. И лишь спустя минуту добавила, — с тобой не страшно.