Адам вернулся в машину. Прикинул возможные варианты развития событий. Поднёс к лицу руку, чтобы с силой разгладить хмурую складку, залегшую между бровями — и остановился. На руках, тщательно помытых с ароматизированным лавандовым мылом, остался её запах. «Да брось, — сказал Адам сам себе, — тут не поможет ни ванна с пеной ни целый литр парфюма. И ты это прекрасно знал». Он вдохнул и выдохнул, предчувствуя предстоящие сутки откровенного ада. Посидел немного, тихонько пристукивая ногой в такт своим мыслям, решительно отметая все, начинавшиеся посылом «а может быть, всё же…».

Телефон зазвонил так неожиданно, что Адам вздрогнул. А увидев на определителе номер, гадливо поморщился, но всё же ответил.

— Где тебя носит, Адам?

— Я занят.

— Всё тем же делом?

— Интересный случай.

— Слишком много времени у тебя уходит на единственный объект, — в сухом женском голосе чувствовалось недовольство.

— Какие задачи ставите, столько и времени уходит, — проворчал Адам почти беззлобно и добавил, — успокойся. Я знаю, что делаю.

Он убрал телефон в карман, потом снова достал, с некоторым трудом выколупал из кожаного чехла. Повертел белый прямоугольничек перед глазами, открыл крышку, со второй попытки вытащил сим-карту и, сжав двумя пальцами, переломил пополам.

***

Неожиданные встречи — верный признак нескучной молодости. Барахолка, где торговали картами, чётками, амулетами, гороскопами, ароматическими палочками и этно-сувенирами по респектабельности не уступала «лавке дури».

— Привет, Кот!

— Привет, Джер! Тебя откуда черти принесли?

— Работа, работа… музыкант без имиджа как кот без хвоста. А ты тут что забыл?

— Приятель вернул давний должок, так что я сегодня при деньгах. Думал купить сестрёнке какую-нибудь фиговину. Она обожает все эти «инь-янь», «тянь-шань» и прочее.

— Опять ты чем-то отличился? — ухмыльнулся Кот, знакомый с методами воспитания Ясмин.

— Не то чтобы… скорее просто давно её не видел. То одно, то другое, как-то некогда было. Фантастическое свинство, конечно, так что сейчас поищем, чем поправить дело… Кстати, как она?

Кот помедлил, смерив Джерфида оценивающим взглядом. Потом видимо решил, что собеседник заслуживает определенного доверия.

— Я не особо в курсе, — он снова замешкался, и Джер тут же его перебил.

— То есть как это ты не в курсе? Вы же всё время вместе болтаетесь.

— Да не скажи. Что-то я её в последнее время не пойму…

— В каком смысле?

— А вот, например, ты не знаешь, что это за хрен катает её на шикарном белом джипе?

Джерфид, перебиравший связку разноцветных каменных чёток с кисточками, поднял на него удивленные глаза.

— Да нет, а хотя… — он конечно моментально сообразил, что это за машина и что это за знакомый, — есть у нас один товарищ… — и для верности приврал, — папин друг. А что, ты их часто видишь?

— Видел ровно один раз, и если бы не машина, даже внимания бы не обратил.

— Ну вот, сам же говоришь.

— Она изменилась, — тихо и задумчиво проговорил Кот, проглотив комментарий в духе «показания согласовать забыли, товарищи». — Очень изменилась, Джер. Присмотрись повнимательнее. Но что-то кажется мне, там всё серьёзно с этим вашим «папиным знакомым».

— Брось! Он отличный дядька. Наверное, встретил её случайно в городе и подвёз.

«К тому же, — мысленно добавил он, — по моим сведениям она совсем-совсем не в его вкусе» и самодовольно ухмыльнувшись от этой мысли, вернулся к раскапыванию лотка с камушками.

…Вряд ли тебе доводилось испытать то смешанное чувство восторга, отчаянья и страха, когда горько-солёный привкус уже пробивается сквозь плотно сомкнутые губы. От неимоверного давления нарастает уже не просто шум — настоящая боль в ушах, и кажется, что носом через секунду хлынет кровь. Её и не заметишь: прозрачная вода смоет её, втянет в себя и растворит мгновенно. Слишком прозрачная. Коварная. Принимающая жертву. А на дне — кажется, вот-вот дотянешься пальцами — поблескивает вожделенный приз, драгоценная горошина, ценой которой может оказаться твоя жизнь. И ты, вопреки здравому смыслу, хотя лёгкие уже горят, готовые заставить тебя рефлекторно сделать глоток непригодной для дыхания субстанции, вытягиваешь руку вперёд, делая последнее, отчаянное движение вглубь — в надежде дотянуться и ощутить, как бесценный камушек скатывается в ладонь.

Адам устроил засаду возле хорошо знакомой обшарпанной подворотни. Ждать пришлось довольно долго, он даже успел забеспокоиться, но в их отношениях слишком многое было сумбурно. Спонтанно. Без этого не добиться атмосферы искренности, так что телефонный звонок легко мог загодя всё испортить. Нет, никаких телефонов, только так, по старинке, подождать, поволноваться, а потом спокойно взять и увезти. Такая порода — думать ему вредно. Особенно если не задать направление в котором думать. Сумерки сгустились, длинные тени домов слились в одну большую чернильную кляксу, рыжеватое солнце уже еле-еле доставало чтобы облизнуть лучиком придавленный облаками горизонт. Он так засмотрелся, что чуть не пропустил того, кого ждал. Однако вопреки расчётам, тот не вышел из дома, а шёл домой. И, конечно, успел заметить его первым.

— Привет. Соскучился? — Джер бодрым шагом подошел к машине и заглянул в окошко.

— Да ты сам соскучился, — улыбнулся Адам, кивком головы приглашая его занять соседнее место.

Парень обежал машину и с удовольствием плюхнулся в пассажирское кресло.

— Ну что, поехали? — спросил Адам спокойно и многозначительно.

— Поехали.

Дом был серым, не роскошным, обычным. Джер не задавал вопросов. В конце концов, все идеи Адама, этого фантастического выдумщика в эпоху, скудную на подвиги и приключения, оказывались не просто хороши — откровенно блестящи. Они миновали просторный холл, где размещался довольно симпатичный бар и, вроде бы, спортклуб, Джерфид не успел обратить внимания. Он автоматически направился в бар, но Адам без предупреждения поймал его под локоть и повёл в темноватый узкий коридор, выведший к маленькому, явно не парадному лифту.

— Служебный вход.

— Ты здесь работаешь?

— Нет. Отдыхаю. Прошу…

В щели меж лифтовых дверей промелькнуло несколько светлых полосок — этажей. Потом они ступили в коридор, устланный зелёной ковровой дорожкой. Опрятно, чистенько, фикусы по углам — не разобрать так сразу, живые или искусственные.

— Четыреста семнадцать, — вслух прочитал Джерфид номер на двери, и приподнял бровь, — гостиница?

— Для избранного круга, — значительно кивнул Адам, доставая из кармана ключ. — Вполне достойное место.

— Ты не говорил, что живёшь в гостинице…

— А я тут и не живу. Сюда.

Он толкнул створку внутрь, и Джерфид шагнул в комнату. Раньше ему в голову не приходило задуматься о том, какой Адам мог бы выбрать интерьер, но то что он увидел, соответствовало образу мужчины идеально. Просторное помещение в бежевых тонах. Немногочисленная мебель тёмного дерева с лаконичными металлическими вставками, на полу гладкий светлый ковёр. Современная гостиная или запредельно крутой офис — если бы ни одно обстоятельство. Чуть ли не половину комнаты занимала огромная кровать, низкая и ровная, без всяких рюшечек и балдахинов, с аккуратной стопкой подушек в изголовье. Моментально сообразив, для чего она нужна, Джерфид с усилием отвёл взгляд и принялся разглядывать плакаты в застеклённых рамках, развешенные по стенам. Красивые, стильные. И эротичные, если не сказать больше. На потолке над кроватью висело зеркало.

— Ты здесь не живёшь, но у тебя собственный «люкс» для новобрачных? — внезапно осипшим голосом поинтересовался Джер, сам удивляясь тому, как легко потерял уверенность. У него было странное ощущение, словно пол под ногами стал зыбким. Это был не страх, скорее ошеломление от сюрреалистичности происходящего.

Адам между тем спокойно прошёл в комнату, снял куртку, стряхнул несуществующие капли, бросил её на спинку стула и принялся неторопливо вытаскивать из карманов телефон, ключи и какие-то ещё мелочи, складывая на ближайшую тумбочку.