— Больше никогда, — проговорил Адам, пустым взглядом уставившись в ветровое стекло. На улице стремительно темнело. — Никогда, никогда…

Он нашарил ногой педаль газа и рванул с места с такой скоростью, что взвизгнули шины. Он прокатился по улочке, обогнул здание конторы, вырулил на шоссе. Перестроился влево, ускорился. Поток был плотный, но ещё довольно быстрый — до конца рабочего дня у нормальных людей оставалось около часа. Легко объехал зазевавшийся «Рено», посигналил фарами еле ползущей впереди дорогой и бестолковой «Тойоте», прибавил ещё немного. Справа мелькали несуразные коробочки других машин, в сумерках — все одинакового цвета. Слева густо-серой полосой мельтешил отбойник.

«А вот сейчас за поворотом врежешься, скажем, в грузовик, и никаких проблем больше не будет» — некстати скользнуло в сознании.

— Не надо бы так, — пробормотал Адам, скосив глаза на спидометр, где стрелка замерла на отметке «200».

Сначала был звук. Он возник из ниоткуда, из подсознания, будто пробиваясь из-под воды. Ему даже показалось, что можно оторваться от него, если дожать ещё хоть капельку, чуть-чуть… На такой скорости не то что грузовик, ты и Святого Петра не заметишь! Потом звук стал громче, ярче. Разделился на отдельные сегменты и стал понятен и дешифруем.

Это была полицейская сирена. Его собирались штрафовать за превышение скорости.

Шесть месяцев спустя.

Весна выдалась солнечная и удивительно ранняя. Апрель согнал облака с неба, яркое солнце вызолотило лужайки, где салатной россыпью проклюнулась свежая трава. Городские птахи и прочая мелкая живность блаженствовали, отогреваясь, отчищаясь и отъедаясь после недоброго времени.

— Ну, вот и всё, — Джерфид вытащил из багажника чемодан, не глядя сунул таксисту купюру и выволок чемодан на высокий бордюр.

— Всё-таки уезжаешь? — с улыбкой спросил неслышно подошедший с другой стороны Кот, по-весеннему наглый, довольный и с плохо сошедшим засосом на шее.

На лужайке против входа в здание аэропорта азартно копошились кролики, растаскивая из пакета остатки чьей-то картошки-фри.

— Брось, всего на полгода, — Ясмин ободряюще похлопала Кота по плечу. Поправила лямку небольшого этюдника и посмотрела на брата.

— Спасибо.

Джерфид тщательно изучал ручку чемодана, проверяя, не собирается ли она отвалиться. Но чемодан был хороший и новый, ручка надежды не давала, пришлось отвечать.

— Береги себя, — он всё ещё смотрел на ручку. Потом всё-таки вспомнил про совесть и поднял взгляд. — Звони почаще!

— Сам звони! — засмеялась Ясмин, и голос был как капель, беззаботный и молодой. — А то тебе теперь как ни наберёшь, ты занят, то на встрече, то в институте…

— Ладно, позвоню, — буркнул брат, отдавая ей чемодан.

— Мне звони, — нахально заявил Кот, — у меня на международку денег нет!

Она уже шла вперёд. Воодушевлённая, жизнерадостная, и такая родная, что отпустить было абсолютно немыслимо. И при этом совершенно необходимо. Шагала ко входу в аэропорт, с этюдником на плече, таща за собой цветастый лоснящийся чемодан.

Возле вертушки она обернулась и помахала им рукой.

Они стояли и смотрели, пока Ясмин не скрылась из виду. Кот, как всегда лохматый, в извечной клетчатой куртке, татуировках и кедах, с синяком на голой шее. И Джерфид в аккуратном костюме из светлой замши, элегантно стриженый, догадавшийся с учётом коварного весеннего ветра закрыть шею шёлковым платком.

Кофе был неплохой. Хороший кофе, как раз в меру остыл, пока расторопная (но не слишком) девушка принесла его заказ. Адам сидел, распахнув водительскую дверь и фамильярно свесив одну ногу из машины, и наслаждался солнечным теплом. Свет падал на лицо, яркий, полуденный, лимонно-жёлтый. Ничего, если не долго, то не повредит…

«Надо почаще сюда наведываться» — сделал он мысленную отметку. Всё было в порядке. Спокойно, весенне.

В тени позади придорожного кафе вдруг наметилось какое-то движение. Из служебной двери вышел бледный парень, слабо улыбнулся хорошему дню, и пошёл через двор. Навстречу с наваленных деревянных поддонов поднялись трое.

— Ребята, вы что?

— Да никак это Фредди?!

— Дайте пройти!

— Погоди, мы только хотим поболтать!

— Пустите меня!!

Мальчишку толкнули в грудь, на пару секунд он вывалился на солнце, затем его грубо схватили за лацканы и рванули обратно в тень.

А мальчишка-то неплох! Интересное лицо, фактурное, под курткой не разглядеть, но вроде бы ладно сложен. Худоват, но для его типажа это скорее плюс. Волосы светлые — сейчас так модно. Интересно, он их красит, или сам уродился такой белобрысый? Хотя какое там, на салон-парикмахерскую у него и денег-то нет. Джинсы явно из сэконд-хэнда, на куртке, кажется, вообще заплатка. Вот, пожалуйста.

— Отдайте!

Из кармана у парня вытащили конверт. Маленький такой конвертик, не слишком пухлый.

— Это что, всё, что ты заработал?

— Плохо, значит, работаешь, без огонька!

— Да катись ты со своими дружками!..

Ещё и темперамент? Интересно, интересно… что там говорила Барбара про хороший заказ? Она всё ещё звонит по старой памяти…

«Адам, дружище, ты это брось! — сказал он себе строго, делая глоток. Кофе был отменный. — Ты постарел, брат, ты обмяк. Твоё дело кордебалет. Иди, подбирай девочек на подтанцовку! Тоже, как оказалось, кусок хлеба…»

— Парни, вы слышали? Он назвал нас ублюдками!

— Ты, крыса!

— Выблядок!

— Куда руки тянешь, это наши деньги.

— Да какие там деньги?.. Гроши…

— Не смейте!!!

А ведь можно помочь малышу. Просто рыкнуть сейчас на них машиной — разбегутся же, как тараканы. А его пристроим. Были бы у парнишки и деньги, и защитник если надо, нашёлся бы… Стоп! Пей свой кофе, не лезь не в своё дело. Мальчишка хочет зарабатывать честно и благородно. Посудомойкой в третьесортной забегаловке. Его право.

Фредди начали бить — без лишний злобы, но умело. Ногами. Парень упал после первого же удара в челюсть. А вот это плохо. Заживать будет недели три. Хотя и на обработку потребуется не меньше… Э, нет! Никакой обработки, никакого Фредди. И вообще, я больше не работаю. Талант там у него или не талант к позам, лицо у него колоритное или задница подходящая — меня это не колышет.

Самый здоровый и быковидный из обидчиков, видимо главарь, занёс ногу для решительного удара — в пах. Потом кто-нибудь добавит в лицо, сминая губы и нос — и разбегутся. Крысята!

Пластиковый стаканчик полетел в сторону. Божественный ароматный кофе неопрятно растёкся по парковке. Адам захлопнул дверь, и рванул с места.

Конец