Хабаров спрыгнул с подножки автобуса и вместе с Дарелия направился к щели, оставленной не до конца закрытыми воротами.

– Ну что, поехали? – спросил Киреев.

– Пожалуй, – задумчиво проговорил Суворов. – Эх, что день грядущий нам готовит… Эй, а это что еще такое?!

В двадцати метрах от их мини-автобуса оперативники остановили и окружили джип, который тут же погасил фары. Водительская дверь джипа медленно открылась, и оттуда вышел, сразу подняв руки, атлетического телосложения молодой мужчина. Оперативники заставили его положить руки на голову и встать на колени. Они обыскали парня и выбросили все его вещи на бетонные плиты дороги. Из джипа вывели также четверых молоденьких девушек, тоже поставили на колени с руками на голове и стали обыскивать.

– Да что за черт?! – Суворов решительно шагнул из автобуса. Его попытался остановить Киреев. – Пусти! Пошли лучше посмотрим на это новое чудо. Где «первый»?

– Я здесь, – услышал он над своим левым ухом. «Первый» уже шагал за его спиной по направлению к джипу.

– Ну-ка ответь мне, «первый», – сказал Суворов, когда они подошли вплотную к джипу, – не напоминают ли тебе кого-нибудь сии юные девы?

– Мать моя! – ахнул «первый». – Данила Аркадьевич, это кандидатки, которых сегодня должны были изъять…

– А это кто? – кивнул Суворов на мужчину.

– Не знаю, – сказал «первый».

– Да, дела-а… – пробормотал Струев. – Скоро ещё Синий нас всех успокоит, и я опять останусь только с ощущением… Я, кажется, догадался, кто это.

– Кто же? – спросил Суворов.

– Это кто-то из блатных, которое должны были продать нам кандидаток.

Суворов сел на корточки и заглянул в глаза неизвестного. Тот смотрел прямо, спокойно и без вызова.

– Что скажешь, милый? – спросил его Суворов.

– Вот ваши четыре Никиты, – ответил мужчина, – я привез их и прошу взять меня к себе.

– Что? – у Суворова даже челюсть отвисла. – Ты кто такой?

– Петров Вячеслав Сергеевич, 1973 года рождения.

– Как официально… Как ты додумался, куда их везти?

– Я догадался, – просто ответил Петров. – Я был на встрече с вашими людьми, но возникли проблемы. По характеру поведения ваших людей я понял, кто вы такие и зачем вам девочки, а по выбору места встречи и характеру расположения автомобилей мне стало ясно, куда они собирались ехать. Точнее, я понял направление, а с местом мне повезло. Вы редко меняете номера на тачках.

– С ума сойти! – фыркнул Струев. – А скажи, Петров Вячеслав Сергеевич, зачем вы стрелять-то начали?

– Это странная история, – Петров первый раз опустил глаза. – Сделке помешали… Не знаю, кто. Какой-то очень странный и очень опасный человек. Он почти уложил ваших, но девчонка… девчонка была хороша… Она его все-таки завалила.

– Так это не вы, стало быть, разборку устроили? – с недоверием спросил Струев.

– Нет, – ответил Петров, – только один мой подельник сдуру палить начал, но и он никого из ваших даже не задел, а я не сделал по вашим людям ни одного выстрела. Остальные мои бывшие подельники мертвы.

– Вас что, шестеро всего?

– Нет. С места встречи я уехал с одним… подельником. Он мертв. Главарь банды и еще трое тоже мертвы. Банды больше нет. Никто меня не найдет, да и искать не будет…

– Вас было девять? – не унимался Струев.

– Нет, больше, – Петров поднял взгляд на Струева, – но без меня, еще одного… погибшего и главаря банда разбежится скорее, чем сегодня сядет солнце. О том, что я был на встрече, никто больше не знает. Охранники «Соколиного гнезда», которые видели меня вчера и сегодня, мертвы. Охранник ночной смены на въезде на стоянку не видел меня ни разу при проезде под шлагбаумом.

– А что случилось с твоей бандой? – спросил Суворов. – На месте встречи осталось только четверо.

– Все-таки четверо… – пробормотал Петров. – Остальных убил я. В «Соколином гнезде» сейчас хороший пожар.

– Да, господа, – сказал Киреев, – интересный будет сегодня «Дорожный патруль»!

– Бери выше, – откликнулся Струев, – это на выпуски новостей тянет.

– Зачем ты убил всех своих? – спросил Суворов.

– По-моему, это ясно, – сказал Струев.

– Пусть он ответит, – повысил голос Суворов.

– Главаря я сначала хотел спрятать… – начал отвечать Петров.

– Спрятать?! – переспросил Суворов.

– Да, но он отказался, – ответил Петров, – остальные все равно бы не поняли, зачем…

– Стало быть, ты хотел спрятать своего пахана, – вкрадчиво проговорил Струев, – почему?

– Чтобы никто не мог меня найти.

– Для этого ты его убил, – уточнил Суворов, – но почему ты хотел его прятать?

– Он заменил мне отца, – ответил Петров, – я хотел его спрятать так, чтобы даже я не мог его найти.

– Улет! – фыркнул Струев.

– Ты сказал, что хочешь к нам, – сказал Суворов, – зачем?

– Я хочу участвовать в изменении страны, – ответил Петров, – я хочу настоящей жизни и настоящего дела.

– Ты сказал: «изменение страны», – продолжил допрос Суворов, – а откуда ты знаешь, как мы хотим изменить страну? Ты уверен, что тебе это понравится?

– Почему-то уверен, – пожал плечами Петров. – Послушайте… Вы можете убить меня, вас ничто не остановит. Что же, я сделал хотя бы половину: закончил старую жизнь. Новой не получилось – ладно. Все равно.

– Все равно?

– Да. Все равно. Когда рядом происходит такое, и я не там, то все равно.

– Ладно, – сказал Струев, – вернемся к тому, кто помешал сделке… Кто это был?

– Я же сказал: не знаю. Странное появление, странные слова, немереная сила… У него, похоже, даже оружия с собой не было…

– Слушайте, хватит! – вмешался Киреев. – Это чушь какая-то. Сплошь невероятная история. От начала до конца. Надо его…

– Сегодня было много невероятных историй, – перебил Струев, – по-твоему, что ему нужно?

– Не знаю, но я бы его…

– Гуманно, – буркнул Суворов, – а главное, умно. Доцент, ты его…

– Бесполезно, – отозвался Струев.

– Почему?

– Он резистентен к внушению и НЛП, – сказал Струев, – я это вижу.

– Вот это уже становится совсем интересно, – пробурчал Суворов.

– Нет в этом ничего интересного, – махнул рукой Струев, – такие люди есть, и никогда заранее не скажешь, кто может оказаться резистентным.

– Дайте я с ним поработаю, – предложил Киреев.

– Сколько это займет времени? – спросил Суворов.

– Под инъекцией – не более пяти-семи минут.

– Хорошо, – сказал Суворов, – а ты, доцент, поговори с кандидатками. По одной. Среди них есть резистентные?

– Одна, – ответил Струев, – правда, латентно, но для надежности… Эй, ведите черненькую и рыженькую к автобусу.

Один оперативник сделал укол Петрову, двое других подняли парня на ноги и стали внимательно наблюдать за его лицом. Через полминуты он уже был совершенно безволен. Киреев взял его под руку и увел в сторону бетонного забора, где усадил на траву и сам сел рядом с ним. Струев с подопечными в сопровождении оперативников ушел в сторону мини-автобуса. Он поговорил в салоне сначала с одной, потом с другой девушкой, с обеими недолго. Суворов ждал на бетонке, расхаживая взад-вперед, и курил. Струев вышел из автобуса, передавая вторую свою собеседницу в руки оперативников, и подошел к Суворову.

– Ну что? – спросил тот.

– Девочки полностью подтвердили рассказ нашего Вячеслава Сергеевича, – ответил Струев, – только момента стычки они не видели, хотя слышали… Они сидели в грузовом отделении фургона, пока все происходило. В остальном наш милый доброволец говорит правду, во всяком случае, о событиях.

Вернулся и Киреев, также сдав своего подопечного на руки оперативникам.

– Ну и? – спросил Суворов. – Что ты улыбаешься, Сашка?!

– Напрасны все обвинения в адрес этого дня, – сказал Киреев, – напрасны. Данила, ты потерял сегодня четверых, а обрел пятерых.

– Радость-то какая! – съерничал Струев.

– На войне как на войне, Иван, – отозвался Киреев. – Если войско не несет потерь, значит, оно не участвует в битве.