– Что? – заулыбался Струев. – Откопали все-таки, что Фоменко был прав?

– Честно сказать, не занимались вопросом, – Суворов глотнул пива, – а вот вампиры, представь, оказались не мифом. Классифицированы на сегодняшний день как гемоглобинозависимые. И резцы увеличенные, и даже чеснока слегка боятся, и сила проявляется немереная при гемоглобиновом голоде. Так-то вот… Но это так, мелочи. Вампиры – явление странное и страшное, но дрожать в мистическом ужасе заставят только молоденьких барышень. Отыскались вещи и поинтереснее. А твои маленькие серые… У тебя с приоритетами вечно перекос, доцент. Несерьезно это, не этим сейчас заниматься надо.

– Опять ты мне рассказываешь, чем надо заниматься, а чем не надо!

– Да ладно тебе! Слушай, раскрутишь ситуацию 23, отправлю в центр изучения маленьких серых. Там все, что нам досталось. Идет?

– Все-таки как-то странно, что ты к ситуации 28 относишься так небрежно, – пробормотал Струев. – Ладно, у тебя есть с собой доклад Монгуша?

– Есть.

Суворов сделал знак «медведю», тот встал, извлек из маленького чемоданчика ноутбук и передал его Суворову.

– На, – сказал тот Струеву, – твой будет. Файл прямо на десктопе.

– Хорошая штучка, – произнес Струев, включая компьютер, – конечно же корейская.

– А чья же? Не нам же цацкаться с этой фигней! У нас, сам знаешь, электроника только военная.

Струев запустил презентацию-отчет Монгуша, своего лучшего ученика, оставленного 12 лет назад в России, и углубился в чтение. От этого занятия его через четыре часа оторвал Суворов:

– Смотри, доцент, заходим на посадку.

Лайнер уже шел на высоте не больше километра. Судя по схеме на экране, он расправил крылья и делал плавные виражи над пейзажами, которые Струев Давно видел только по телевизору. У него не защемило сердце и не подкатил комок к горлу, просто ему захотелось, захотелось сильнее, чем в иные дни, выпить, выйти поскорее из самолета и вдохнуть родной воздух…

– Что, доцент, «под крылом самолета о чем-то поет», а?

– Неужели у меня просто все всегда написано на лице?

– Нет. Например, то, что ты чудик, я понял не сразу.

На экране снова появился мишка и заговорил:

– Уважаемые дамы и господа, наш самолет готовится к посадке в аэропорту Толмачёво. Добро пожаловать в Сибирь. Сейчас температура воздуха в аэропорту прибытия +20° по шкале Цельсия, ясно. Просьба занять свои места, убрать столики, пристегнуть ремни и приготовиться к встрече с самым красивым местом на Земле.

Струев отложил ноутбук.

– Ну что, как доклад? – спросил Суворов.

– Туфта какая-то, – пробормотал Струев, – хотя пики есть, все верно. Мне нужны все данные.

– Скоро получишь.

– Да, Данила, а что ты там говорил про то, чего не может быть?

– КГБ, в числе прочего, притащил данные о том, что последние семь лет, особенно в последние 2-3 года резко сократилось потребление алкоголя и табака, рождаемость растет у славянских этносов… Черт-те что! Социологи пытаются объяснить это естественными причинами…

– Чем не объяснение?

– Перестань, доцент, – раздраженно бросил Суворов, – ты тоже в свое время был уверен в чем-то подобном. Слава богу, до тебя быстро дошло, что если что-нибудь происходит, так это кому-нибудь нужно. Или не на этом основана твоя система?!

– На этом, – пробормотал Струев, – на этом… Данила, можно мне будет по городу прогуляться?

– Хорошо, – кивнул Суворов, – только недолго.

– Хм, если мы опоздали, – отозвался Струев, – то опоздали, и один день ничего не решит.

– Да я не в том смысле… Не нравится мне все это, доцент. Я и так подставился по полной программе, выехав за тобой в Амстердам. Будем надеяться, что о твоем прибытии знают немногие.

– Да у тебя прямо-таки параноидальный невроз, Данила. Репродукция ситуации 2008 года, а? Только наоборот. Тогда обнаружили нас, но слишком поздно.

– Не понимаю, что ты находишь в этом забавного.

– Ничего, кроме того простого обстоятельства, что кто-то считает себя более правым, чем мы.

– Мне плевать на то, кто прав, а кто нет, – сказал Суворов. – Кто-то считает, что в России можно все снова вывернуть наизнанку. И вот этого я допускать не намерен.

– Слог высокий, но я тем не менее готов согласиться с формулировкой, – отозвался Струев, – будем считать задачу поставленной.

Суворов долго и пристально смотрел на Струева, потом тихо проронил:

– Ну и славненько…

Когда «птичка» коснулась бетона взлетно-посадочной полосы, затормозила и сложила крылья, а мишка на экране снова бодро и весело заговорил, Струев подумал вдруг, что ему непросто будет смотреть в глаза всем тем, с кем прошел через 2008 год. И вовсе не из-за опасности, описанной Данилой, а просто из-за того, что он не был там, где должен был быть. И еще он боялся, что ему не понравится в России.

Профессор Джеймс Тродат последние метры перед входом в метро шел под постоянный звук автомобильного клаксона. Этот звук в Томске был непривычным, но Тродат был сосредоточен и решил не оглядываться на его источник. Наконец клаксон затих, зато профессор услышал:

– Мистер Тродат! Подождите!

Вот это да! Посреди Сибири услышать на улице английский язык, да еще свое имя! Тродат остановился и оглянулся. К нему бежал мужчина среднего роста в распахнутом пуховике. «Простудится, – машинально подумал Тродат, – минус двадцать семь как-никак…» Тродат еще успел подумать, что, возможно, этот человек – русский, так что он может позволить себе ходить в такой мороз нараспашку, но тут окликнувший его человек подбежал к нему и представился:

– Здравствуйте, я Винфрид Мюллер, сотрудник Института 77.

– Здравствуйте, – ответил Тродат, – я…

– Знаю, знаю, – радостно замахал руками Мюллер. – Я вас уже минут пятнадцать поджидаю. У меня с собой машина. Давайте я вас подвезу в Институт.

– Мне сказали, что я поеду на метро, – отозвался Тродат, пристально вглядываясь в собеседника. Тот, судя по всему, действительно был иностранным специалистом, сотрудником одного с Тродатом Института, куда Тродат сегодня впервые ехал на работу. Шпионских страстей не ожидалось.

– Ну да, зато у меня есть машина, так что я решил подбросить новичка, – радостно и широко улыбаясь, сказал Мюллер.

– Спасибо, – в ответ улыбнулся Тродат.

– Пойдемте, – Мюллер обернулся и пошел к обочине проспекта. Там стояла машина с незаглушенным двигателем. Трехдверный маленький джип чрезвычайно странных обводов, форма которых что-то напоминала Тродату, только он никак не мог вспомнить что.

Мюллер и Тродат сели в машину, и, когда она отъехала от обочины и влилась в поток автомобилей, Тродат увидел на панели логотип, выведенный латинскими буквами.

– Простите, – опешил он, – но ведь «NIVA» – это американская торговая марка, производится в США, Южной Америке и Австралии. И это совсем другой автомобиль…

– Э-э-э, мистер Тродат, – подняв большой палец, засмеялся Мюллер, – это русский вариант, причем гораздо более ранний.

Тродат повернулся к Мюллеру и уперся в него ничего не понимающим взглядом из-под старомодных очков с толстенными линзами.

– Если вы хотели меня удивить, – сказал он, – то вам это удалось. Эта машина… Я не понимаю.

– Вам предстоит еще многое понять здесь, мистер Тродат. Раньше, когда мне говорили, что русские – другие, что здесь словно бы другая планета, я только смеялся. Теперь я понимаю, что имелось в виду. Выключить музыку?

– Да, спасибо, так легче будет разговаривать.

– Нет проблем, коллега, – Мюллер потянулся к автомагнитоле и выключил ее. – Так ведь лучше, не правда ли? О, да, русские – другие. Я прожил и проработал здесь уже почти два года, но все равно не устаю удивляться. Теперь, когда русские снова на коне, мы с вами не можем не принимать это во внимание?