– Очень.

– Это хорошо, – сказал Струев, – более всего я жалею о том, что мне было суждено все это пережить…

Хоронили Данилу Аркадьевича Суворова на Востряковском кладбище, тихо, как будто и не был он никогда Советником и одним из самых влиятельных людей мира. У гроба рядом с вырытой могилой стояли только четверо: двое «медведей», Старший Советник Лян и молодая белокурая девушка в темных очках. Никто не произнес ни слова, никто не поцеловал покойника, только один из «медведей» поправил икону в мертвых руках Суворова. Кладбищенские работники споро и аккуратно закрыли крышку гроба, заколотили ее и опустили гроб в могилу. Все, кроме Ляна, бросили в могилу по горсти земли. Через пару минут могильный холмик был уже готов, и рабочие начали устанавливать гранитный крест. Один из «медведей» положил на могилу венок с лентой, на которой было написано: «Прощай, друг».

Девушка плакала. Из-под темных очков по щекам катились слезы. В руках она держала небольшой сверток. Когда рабочие закончили устанавливать крест, она развернула сверток и достала медную табличку.

– Я хочу, чтобы это установили на могиле, – сказала она.

«Медведь» посмотрел на надпись на табличке и отрицательно покачал головой. Подошел Лян и тоже прочел надпись: «Ты подарил мне Жизнь».

– Нельзя, Вероника, – сказал он. – Вы же все прекрасно понимаете.

– Сергей Кимович, я прошу, – прошептала она.

– Вам же сказали… – тихо пробасил «медведь».

– Уйди отсюда, – кинул ему Лян.

Он забрал табличку из рук женщины и долго смотрел на нее.

– Я бы тоже мог написать так, – наконец сказал он, возвращая ей блестящий медный квадратик, – не в биологическом смысле, конечно. Поверьте, я прекрасно вас понимаю. Давайте сохраним эту табличку до лучших времен.

– До каких лучших? – сквозь плач проронила женщина.

– Вероника, война все еще не закончена, и учитывая… хм… ее особый характер, любая информация может быть использована против того, за что боролся Данила Аркадьевич всю свою жизнь. Тот же Струев даже не захоронен. Вы тоже находитесь в постоянной опасности. Не надо.

– Вы… Вы… – всхлипывала женщина. – Вы не смогли ни помочь ему, ни защитить его, а теперь боитесь даже отдать ему должные почести, господин Старший Советник!

– Не кричите вы так пафосно, Вероника, – тихо произнес Лян. – Этот кусок меди не даст моей Родине больше шансов, а вам покоя. Отдайте его мне. Я сохраню его, пока я жив.

– Сергей Кимович, почему я не с вами? Почему с меня не берут клятву?

– Мы не можем взять вас к себе. Вы же знаете. Вы…

– Да, я дочь Анны Григорьевны и, да, незаконнорожденная дочь…

Лян сделал быстрый шаг к женщине и зажал ей рот рукой.

– Вероника, вы сегодня уже трижды порывались нарушить клятву, – сказал он, – а потом удивляетесь, почему в ней нет никакого смысла. Поймите еще и такую вещь: Данила Аркадьевич тоже нарушил клятву.

Он отпустил девушку. Та покачнулась, он подхватил ее под руку и усадил на рядом стоящую скамейку. Женщина уткнулась лицом в табличку, которую продолжала держать в руках. Лян закурил.

– Будьте разумной, отдайте табличку мне. И не приходите сюда больше. Ладно?

Женщина протянула табличку Ляну.

– Сергей Кимович, где моя старшая сестра?

– Не я прятал вашу единоутробную сестру, Вероника.

– И вы не скажете, кто прятал?

– Я и не знаю. Я дал клятву позже, чем ее спрятали.

– А это правда, что тот, кто прятал, иногда убивал своих подопечных?

– Этого никто точно не знает, Вероника. Но я допускаю, что порой это было единственным выходом. Я не меньше вас хочу найти вашу сестру, и, если она жива, то под нашим присмотром она была бы в большей безопасности.

– Я понимаю, Сергей Кимович… Скажите, я хьюмен?

– Пока нет, – ответил Лян, – возможно, никогда и не станете. Постарайтесь меньше думать об этом.

– А моя сестра?

– Как я могу это знать?

– Я перееду жить в лабораторию завтра утром, так будет лучше?

– Безусловно. Спасибо.

– Не надо меня благодарить. Я это делаю не для вас.

Женщина встала и быстро пошла по дорожке между могилами. Лян смял сигарету в руке, обжигая ладонь. Затем подозвал жестом одного из «медведей».

– Вот что, Серпухов, – проговорил он тихо, – не спускайте с нее глаз. Если она исчезнет из поля вашего зрения или отдалится от приданных вам людей более чем на пятнадцать верст… Вы знаете, как пользоваться пультом.

– Я понял, Сергей Кимович.

Лян встал и пошел прочь. Он все время поглядывал на табличку, отданную ему Вероникой. Когда его привезут домой, он положит ее в ванну и зальет кислотой.

Аня сидела в кресле и куталась в плед. Угораздило ее поссориться с мужем и уехать с новогодней вечеринки от Крутитских! И вроде права была – напился он, как свинья, и стал клеиться к Ленке, а все смотрели на нее и хихикали. А все равно противно и тоскливо было сидеть дома 1 января одной с дочкой. А муж уже второй день околачивался невесть где. «Может быть, все-таки развестись с Виктором?» Аня встала, чтобы посмотреть в окно на детскую площадку, куда выпустила погулять дочку, и тут зазвонил телефон.

– Алло.

– Привет, Анюта, это Данила. С Новым годом!

– Новый год был вчера, Данила…

– Я далеко был… Ты чего такая кислая?

– Я не кислая.

– Кислая, я же слышу. Можно я сейчас приеду?

– Нет, – после паузы отозвалась Аня, – будет неловко, если муж вернется.

– Ё-моё, – услышала она в трубке, – когда ты научишься не замечать пустяков?

– Пустяков по сравнению с чем, Данила?

– Это я тебе года через три скажу.

– Вот и звони через три года, – зло отозвалась Аня и вдавила кнопку отбоя.

Она подошла к окну, посмотрела на дочку внизу во дворе, вернулась в кресло и заплакала. Ей было больно и противно. Ото всего. Но больней и противней всего оттого, что ей очень хотелось, чтобы Данила был прав. А она сама оттолкнулась от него, от его надоедливой правды, злясь на себя и на него за то, что он навязывает ей. Аня взяла трубку и стала звонить Даниле. Звонила всюду: домой, на мобильный, даже на некий служебный номер, который он ей когда-то оставил, и не нашла его нигде.

«Нужна буду, позвонит», – решила она для себя. Настроение почему-то улучшилось. И потом у нее никогда не было такого легкого и спокойного настроя духа, как в предстоявшие ей четыре года обычной жизни.

2000 год. Начало тысячелетия.

Четыре года до активной фазы событий.

2003 год. Авария шаттла «Колумбия».

Начало заговора Советников.

2004 год. Вербовка Анны Филипповой.

Вербовка Бориса Штеймана.

2006 год. Подготовка заговора Советников.

Вербовка новых Советников, появление Киреева.

Первое появление Джона До.

Вербовка Вячеслава Петрова.

2007 год. События 9 Мая.

Гибель Джона До.

2008 год. Переворот Советников.

Президент России – Ясногоров.

2010 год. Обнаружение «долгоживущих».

Связь Суворова и Филипповой.

События в Таджикистане.

2012 год. Прибытие Тродата в Россию.

Покушение на Тродата.

Тродат излагает свою теорию Суворову.

Струев удаляется от дел и уезжает в Европу.