Когда-то Далинар внушал всем страх, и люди не осмеливались даже шептаться о таких делах. А сейчас? Далинар все меньше и меньше участвовал в сражениях на плато, и его армия перестала добывать драгоценные гемсердца. Другие сражались и побеждали, а Далинар и его сыновья тратили время на бесконечные бюрократические проблемы.

Адолин хотел сражаться и убивать паршенди. Что толку следовать Военному Кодексу, если ты редко бываешь на войне? Во всем виноваты эти галлюцинации! Далинар не слаб и, конечно, не трус, кто бы что ни болтал. Он просто… неспокоен.

Капитаны арьергарда еще не заняли свои места, и Адолин решил доложить королю. Он подскакал в его сторону — и присоединился к Садеасу, который делал то же самое. Садеас нахмурился, увидя его. Чего и следовало ожидать. Кронпринц ненавидел его, хотя бы за то, что у Адолина был Клинок Осколков. Сам Садеас долгие годы желал его, но увы…

Адолин улыбнулся, встретив ненавидящий взгляд кронпринца. Если ты хочешь сразиться со мной за Клинок, Садеас, иди и пробуй. Но Адолин не надеялся заманить этого угря в образе человека в дуэльный круг.

Далинар и король сели на коней, и Адолин быстро заговорил, опережая Садеаса.

— Ваше Величество, у меня есть донесения разведчиков.

Король вздохнул.

— Много и ни о чем, я полагаю. Дядя, неужели мы должны знать все об армии, даже самые маленькие детали?

— Мы на войне, Ваше Величество, — ответил Далинар.

Элокар страдальчески вздохнул.

Ты странный человек, кузен, подумал Адолин. Элокар видел убийцу в каждой тени, но часто не обращал внимания на угрозу со стороны паршенди. Он мог, как сегодня, поскакать вперед, бросив почетную гвардию, и прыгнуть с высоты сорок футов. И он же не спал ночами, опасаясь убийц.

— Доложи, сын, — сказал Далинар.

Адолин заколебался, чувствуя себя глупо, ведь докладывать было почти не о чем.

— Разведчики не нашли ни малейшего следа паршенди. Они повстречались с главным егерем. Две роты заняли следующее плато, остальные восемь сейчас пересекают мост. Мы близко к месту охоты.

— Да, мы видели сверху, — сказал Элокар. — Возможно, кое-кто может поскакать вперед…

— Ваше Величество, — сказал Далинар. — Если вы поскачете вперед, то зачем я привел с собой войска?

Глаза Элокара округлились, но Далинар не поддался, его лицо осталось неподвижно, как окружающий камень. Его вид — твердый, неуступчивый, даже вызывающий — заставил Адолина гордо улыбнуться. Почему он не может быть таким всегда? Почему он так часто отступает перед угрозой или вызовом?

— Очень хорошо, — сказал король. — Мы подождем, пока пройдет армия.

Королевская свита немедленно отреагировала: мужчины спешились, женщины приказали поставить на землю их паланкины. Адолин отправился за рапортами арьергарда. К тому времени, как он вернулся, Элокар практически устроил прием. Одни слуги установили навес, другие подали вино. Охлажденное при помощи новых фабриалов, которые могли делать вещи холодными.

Адолин снял шлем и вытер лоб платком, тоже желая присоединиться к остальным и немного насладиться вином. Вместо этого он слез с лошади и отправился на поиски отца. Далинар стоял за шатром, сложив руки в латных перчатках за спиной, и глядел на восток, в сторону Источника — далекого невидимого места, в котором зарождались сверхштормы. Рядом с ним стоял Ринарин и тоже смотрел на восток, как если бы хотел понять, что интересного нашел там отец.

Адолин положил руку на плечо брату, и тот улыбнулся ему. Адолин знал, что брат, которому недавно исполнилось девятнадцать лет, чувствовал себя не в своей тарелке. Да, на его боку висел меч, но пользоваться им он не умел. Слабое здоровье не позволяло ему проводить достаточно много времени, занимаясь с оружием.

— Отец, — сказал Адолин, — может быть, король прав. И мы можем двигаться быстрее. Я бы хотел, чтобы вся эта охота поскорее кончилась.

Далинар посмотрел на него.

— Когда мне было столько же, сколько тебе теперь, я искал такие охоты. В те годы любой молодой человек мечтал добыть большепанцирника.

Опять! подумал Адолин. Почему все обижаются, когда я говорю, что не люблю охоту? — Это просто чулла-переросток, отец.

— Эта «чулла-переросток» вырастает до высоты пятидесяти футов и способна сокрушить даже человека в Доспехах Осколков.

— Да, — сказал Адолин, — и мы будем подманивать ее несколько часов, потея на солнце. Наконец она соизволит показаться, и мы издалека утыкаем ее стрелами; когда же она ослабеет настолько, что не сможет сопротивляться, вот тут мы с торжествующими криками изрубим ее Клинками Осколков. Очень благородно.

— Это не дуэль, — пожал плечами Далинар. — Это охота.

Адолин поднял бровь.

— Да, — добавил Далинар. — Это действительно может быть скучным. Но король настаивал.

— Ты просто запутался в своих отношениях с Риллой, Адолин, — сказал Ринарин. — Еще неделю назад ты так горел. А сейчас… Тебе надо было пригласить Джаналу.

— Джанала ненавидит охоту. Она считает, что это варварство.

Далинар нахмурился.

— Джанала? Это еще кто?

— Дочь светлорда Люстоу, — сказал Адолин.

— Ты ухаживаешь за ней?

— Еще нет, но собираюсь.

— А что с другой девушкой? Такой невысокой, которая любит вплетать в волосы серебряные ленточки?

— Дили? — удивился Адолин. — Но, папа, мы расстались с ней два месяца назад!

— Неужели?

— Да.

Далинар потер подбородок.

— И между ней и Джаналой было еще две девушки, — добавил Адолин. — Отец, ты действительно должен быть повнимательнее.

— Помоги Всемогущий тому человеку, который попытается отследить все твои запутанные ухаживания, сын.

— Самой последней была Рилла, — подсказал Ринарин.

Далинар опять нахмурился.

— И вы оба…

— Ну, вчера между нами кое-что произошло, — сказал Адолин и кашлянул, решив сменить тему. — Тебе не кажется странным, что король так настойчиво хочет сам охотиться на скального демона?

— Не особенно. Совсем не часто попадаются твари такого размера, даже здесь, и король редко бывает на плато. Для него это способ сражаться.

— Но он же параноик! Почему он вообще хочет идти и охотиться, выставляя себя напоказ?

Далинар посмотрел на королевский шатер.

— Я знаю, он кажется странным, сын. Но король — значительно более сложный человек, чем считает большинство. Ему очень не нравится, что подданные считают его трусом — из-за страха перед наемными убийцами — и он ищет способы доказать свою храбрость. Я знал многих людей, храбро сражавшихся в бою, лицом к лицу с врагом, и дрожавших от ужаса при одной мысли о ножах в темноте. Отличительная черта такой неуверенности в себе — показная смелость.

Король учится руководить. Ему нужна эта охота. Он должен доказать себе — и остальным! — что по-прежнему силен и способен управлять королевством во время войны. Вот почему я согласился помочь ему. В нынешних обстоятельствах успешная охота укрепит и его репутацию, и уверенность в себе.

Адолин медленно закрыл рот, все жалобы как отрезало. Странно, но после слов отца действия короля действительно приобрели глубокий смысл. Адолин посмотрел на Далинара. Как кто-то может шептать, что он трус? Неужели люди не видят его мудрость?

— Да, — сказал Далинар с отсутствующим взглядом. — Твой кузен намного лучше, чем о нем думают, и более сильный король. По меньшей мере должен быть. Мне только надо найти способ убедить его уйти с Разрушенных Равнин.

Адолин вздрогнул.

— Что?

— Вначале я не понимал, — продолжал Далинар. — «Объедини их». Предполагалось, что я должен объединить их. Но разве они уже не объединены? Мы сражаемся вместе здесь, на Разрушенных Равнинах. У нас общий враг — паршенди. Но я начинаю понимать, что мы объединились только на словах. Кронпринцы лишь на словах служат Элокару, но эта война — эта осада — для них не более чем игра. Соревнование друг с другом.

Здесь мы не можем объединить их. Нам нужно вернуться в Алеткар и обустроить родную страну, научиться жить друг с другом как один народ. Разрушенные Равнины разделили нас. Все слишком заботятся о материальном благополучии и престиже.