— Что это означает? — ледяным тоном спросил барон Сайна, кивая на лежащие на земле ворота.

— Калитка у вас хлипкая, а слуги нерасторопные, — задиристо ответила рыжая девица. — Надо было шустрее открывать. Тогда Кровавому Фобу стучать бы не пришлось.

— А за веревочку дернуть, чтоб в колокольчик позвонить, было трудно? — ледяным тоном спросил управляющий.

— Я дергал, — обиженно прогудел тролль, покосившись на обрывок веревки в своей руке.

— Прошу прощения, господа, — решительно сказал барон Сайна, — но граф Норма вас принять не может.

— Во-первых, не нас, а своего старого боевого товарища, барона Лима эл Стока эт Кордея, — воинственно сказала агрессивная девица, — а во-вторых, кто вы такой и почему говорите от имени графа?

— Право говорить от имени графа мне дала его смерть, — хмуро ответил юноша. — Похороны графа Норма состоялись неделю назад. Его тело в данный момент находится в фамильном склепе, а потому я, барон Сайна эл Девис эт Тант, на правах соседа и друга семьи, взял на себя смелость оберегать покой графини Пайры. Не хочу показаться неучтивым, но сейчас ей не до гостей. В графстве траур, господа.

— Граф Норма умер? — округлила глаза эльфа.

— Да полно! Вы нас разыгрываете, — просипела белокурая наемница с гламурным мечом на боку. — Он был здоров, как бык!

— Его даже моя дубинка не брала, — внес свою лепту Кровавый Фоб, за что удостоился сердитого взгляда рыжеволосой девицы. Тролль явно переигрывал.

— Граф Норма был убит. Подло заколот во сне, — тяжко вздохнул управляющий. — И, что самое прискорбное, убит своим же воспитанником, оруженосцем Темланом.

— Не может быть! — грянул разноголосый хор незваных гостей, и даже барон Лима несогласно всхрапнул с телеги, распространяя вокруг себя ароматы крутого перегара.

— Я лично видела, как Темлан однажды спас жизнь своему благодетелю в бою! — просипела наемница с гламурной рукоятью.

От ваты, которую Натка пыталась засунуть ему в нос перед операцией внедрения, Темлан категорически отказался. Маскируя свой хорошо известный обитателям графства голос, он предпочитал сипеть, а не гундосить.

— Темлан любил графа как отца родного, — поддержала наемницу эльфа.

— Ваше счастье, что наш барон недужен и ничего не слышит, — вздернула конопатый носик рыжеволосая девица, — он бы за такие слова вас всех в клочки порвал. Темлан с графом Норма и наш барон не раз спасали жизнь друг другу.

— Ваш барон недужен? — пошевелил ноздрями барон Сайна. Ароматы, исходящие от «недужного», говорили, что тот просто в стельку пьян.

— Попал под заклятие доригранского колдуна в последней битве. Поддерживаем его жизнь спиртовыми настойками, — буркнула Натка, затем нахмурилась: — Так это что, пострадавшему в битве другу и соратнику графа Норма отказали в доме? Господа, уходим!

— Но мы не довезем барона до его имения живым, — заволновалась эльфа, — ему нужен покой и тщательный уход, а до земель барона больше месяца пути. Оно в северных землях на задворках империи.

— Ничего страшного. Найдем более гостеприимное дворянство, которое чтит указы императора, — отмахнулась Натка. — Кровавый Фоб, разворачивай телегу. Нам здесь не рады.

— Простите, а о каких указах императора идет речь? — насторожился управляющий.

— Отказ в помощи героям, пострадавшим в боях за отчизну, приравнивается к коронному преступлению, — отчеканила девица. — Вы его только что совершили, отказав барону Лима в праве на постой. Мы доведем этот прискорбный факт до сведения тайной канцелярии, как только доберемся до ближайшего города.

— Господа, вы нас неправильно поняли! — всполошился барон Сайна. — Просто в графстве траур, а вот мое поместье к вашим услугам! Оно здесь недалеко.

— Зачем везти барона еще куда-то, если он уже здесь, — возмутился управляющий. — Тем более что барон близкий друг покойного графа.

— Что здесь происходит и кто эти господа?

На шум наконец-то вышла хозяйка замка графиня Норма эл Пайра эт Рилан. Темлан судорожно вздохнул. Осунувшееся лицо девушки и темные круги под глазами его расстроили.

— Это прибыл друг вашего батюшки барон Лима эл Стока эт Кордей со своей свитой, — засуетился управляющий. — Только он в дороге приболел немножко…

— Не приболел, а пострадал в битвах за отчизну! — возмутилась Натка.

— Тогда почему он до сих пор лежит в телеге у порога замка, а не в гостевых покоях? — нахмурилась графиня.

— Я немедленно распоряжусь, — заверил ее управляющий.

— Уж будьте так любезны, Клавиус, — кивнула Пайра и повернулась к гостям: — Друзья моего отца мои друзья. Наш замок к вашим услугам, дамы и господа.

Дамы, к числу которых относились Элениэль, Натка и Темлан в облике Белокурой Жази, изобразили что-то среднее между книксеном и реверансом, Кровавый Фоб довольно гыкнул, предчувствуя шикарный ужин, и даже пострадавший за отчизну герой приветственно всхрапнул с телеги.

— Девис, — обратилась Пайра к барону Сайна, — не согласитесь составить нам компанию сегодня за ужином?

— С огромным удовольствием, графиня! — просиял барон, метнув победоносный взгляд на управляющего. — Я весь в вашем распоряжении.

Дело было сделано. С легкой руки Натки, так и не успевшему отойти от многодневной пьянки в Лусоре «недужному» барону Лима и его свите был оказан самый теплый прием и выделены самые лучшие гостевые комнаты замка рядом с покоями графини Норма эл Пайра эт Рилан. Внедрение в графство, завершавшее первый этап расследования зверского преступления, Натка провела с блеском, что, судя по уважительным взглядам, было оценено всеми членами ее команды. Всеми, за исключением Сиогена, который и не подозревал, что он уже не Сиоген и даже не Сенека, а барон Лима эл Стока эт Кордей…

«Недужный» барон Лима по техническим причинам на ужине присутствовать не мог. Его необъятная туша лежала на широкой кровати в гостевых покоях, под присмотром верного телохранителя Кровавого Фоба, отпаивающего болезного рассолом. Это лекарственное средство по требованию Натки было доставлено туда вместе с кучей мясных деликатесов для телохранителя барона. Девица сразу предупредила слуг, что в целях их же безопасности мясо должно быть хорошо прожаренным и обязательно без крови, от которой Кровавый Фоб звереет.

Таким образом, на официальное мероприятие по приему пищи смогли прийти лишь представительницы прекрасного пола свиты барона Лима, в числе которых оказался и Темлан. Так как теперь он играл роль наемницы, Натке накануне пришлось поколдовать над его новым имиджем. И, надо сказать, у нее неплохо получилось. Стальные наручи, кожаный лиф на упругой груди, обшитая металлическими бляхами для защиты от ударов меча короткая юбка на пышных бедрах и все остальное выглядело на могучей, но тем не менее жутко сексапильной блондинке так эротично, что представителей сильного пола, присутствовавших на ужине, начало разбирать не на шутку. Барон Сайна чуть не окосел, так как один глаз его смотрел на Пайру, за которой он старательно ухаживал весь вечер, а другой на Белокурую Жази. Дворецкий, молодой человек лет двадцати в зеленой ливрее и берете, следил чуть не за каждым вздохом красотки и, как только уровень исходящей газом рубиновой жидкости в ее бокале снижался, тут же подливал еще. Управляющий так вообще откровенно исходил слюной и буквально раздевал глазами созданное Наткой произведение искусства. Даже изящная Элениэль на фоне Белокурой Жази выглядела невзрачно. Сама же Натка, сохраняя приличествующее трауру скорбное выражение лица, в душе откровенно веселилась, глядя на красного, то ли от волнения, то ли от смущения, Темлана, вынужденного ловить сальные взгляды млеющих мужиков. Однако юноша краснел не только из-за этих откровенных взглядов. Его волновал болезненный вид Пайры, которую, несмотря на отсутствие кровного родства, иначе как младшую сестренку не воспринимал. А еще его волновала Натка. Если Элениэль лишь изредка прикладывалась к своему бокалу, то самопровозглашенная глава детективного агентства лихо выпивала свой до дна.