Для выполнения задачи, которую поставила перед собой советская разведка, нужно было обеспечить постоянную линию переброски через границу курьеров. Некоторые из них, как сам Петрицкий, были сотрудниками или агентами советской разведки, других пропускали для сохранения легенды «белой организации».

Как правило, на границе возвращающихся курьеров встречали представители румынской разведки, среди них — капитаны Роман и Измаил. Сразу же по прибытии на румынскую сторону курьер передавал этим лицам специально подготовленные материалы, предназначенные для румынской разведки, которые опечатывались в особый пакет и отправлялись по назначению. Эти материалы наряду с правдивой, но малозначительной информацией, в основном о частях Красной Армии, содержали и тщательно подготовленную дезинформацию.

В Бухаресте курьера встречал сотрудник разведывательной секции румынского генштаба майор Морозов, который размещал его на конспиративной квартире, передавал разведзадания, оружие и деньги. Иногда с курьерами встречались начальник разведывательной секции румынского генштаба полковник Глясе, начальник русского отдела этой секции полковник Флореску, капитан Ионеску. Совершенно ясно, что все эти встречи, равно как и разведзадания, которые получал курьер от румынской разведки, помогали руководству ОГПУ быть в курсе практической деятельности противников нашего государства.

Помимо общей информации о политическом и экономическом положении в советском государстве румын особо интересовали сведения о 4-м кавалерийском корпусе Красной Армии, в который входили 11-я и 12-я кавалерийские дивизии. Они полагали, что этот корпус в случае возникновения военных действий должен был развернуть свои подразделения против Румынии.

Естественно, помимо румын, работа с курьерами велась и генералом Геруа.

Из архивных документов:

Генерал-майор царской армии Александр Владимирович Геруа, 1870 года рождения. В 1917 году начальник штаба Румынского фронта, штаб-квартира которого находилась в Яссах. Инициатор создания пяти добровольческих национальных корпусов: русского, мусульманского, двух польских и украинского, которые, как замышлялось, должны были принять участие в походе против большевиков. Поход не удался, и в конечном итоге из этих формирований был создан отряд полковника Дроздовского, который в 1918 году из Румынии пробился к Добровольческой армии Деникина. Геруа остался в Румынии, являясь представителем генерала Деникина при румынском правительстве, через него велись переговоры с англичанами и французами о помощи Добровольческой армии. Дважды, в 1918 и 1920 годах, Геруа выезжал из Румынии в ставку Деникина в Ростов совместно с представителями Антанты. В последующем генерал Геруа выступал как представитель монархических эмигрантских организаций, а также «Российского общевоинского союза» в Румынии.

Он вел регулярную переписку с великими князьями Николаем Николаевичем и Андреем Владимировичем, руководителем РОВС генералом Кутеповым, а затем Миллером и многими другими лидерами русской эмиграции. Генерал выступал в пользу объединения всех сил в борьбе с большевиками, развертывания широкого подпольного движения с целью поднятия восстания на юге России. Полемизировал в этом вопросе с генералом Кутеповым, выступая против тактики индивидуального террора, полагая, что это не дает желаемых результатов. Разрабатывал систему государственного устройства России после изгнания большевиков, писал труды по истории Первой мировой войны.

В 1936–1937 годах Геруа установил связь с руководителями русского фашистского движения Вонсяцким (США) и Родзаевским (Маньчжурия) и вел пропагандистскую работу в пользу этого движения.

Петрицкий не случайно сделал ставку на генерала Геруа. Это придавало особую значимость его «подпольной организации». Генерал разрабатывал планы и направления ее деятельности, изыскивал денежные средства, подбирал нужных для дела людей из среды русской эмиграции, в основном бывших офицеров. И, что самое главное, сведения об активности генерала Геруа и, следовательно, о дееспособности «подпольной организации» Петрицкого широко распространялись в верхушке российской эмиграции.

Но нужно было не увлечься оперативной игрой, не выйти, как говорится, за ее рамки. Ведь генерал Геруа требовал от руководителей «организации» распространения ее деятельности на территорию Крыма и Украины и создания там подпольных групп. Ставил вопрос о подготовке вооруженного выступления на юге России к весне 1930 года. И не просто говорил об абстрактных, общих задачах. С целью нанесения экономического ущерба Советской республике и лишения ее валютных поступлений генерал настаивал на взрыве нефтепровода Баку-Батуми. Он же самым серьезным образом поднимал вопрос о покушении на немецкого посла в Москве графа Брокдорф-Ранцау.

В письме № 134 от 3.09.1928 г. в адрес Петрицкого Геруа пишет:

« …этот вопрос настолько серьезный, что настоящего диктатора Москвы гр. Брокдорф-Ранцау следует убрать так же, как был убран его предшественник гр. Мирбах. У Вас имеются указания и инструкции на подобный случай, подумайте об этом и сообщите мне свои соображения, а я тем временем надеюсь найти для этого денежные средства. Про дальнейшее по сему в нашей переписке условимся обозначать Брокдорф-Ранцау литерами БРА. Если устраним этого БРА, в Германии некому будет поддерживать Советы, а без этой поддержки они должны пасть».

Но вернемся к генералу Штейфону, переброску которого через границу советские разведчики мастерски использовали для «особо важного достоверного свидетельства» о том, что «подпольная организация» жила «полнокровной жизнью». Он благополучно добрался до конспиративной квартиры в Ейске. Ему была предоставлена возможность посетить Краснодар, Пятигорск, встретиться с членами «подпольной организации» и «руководителями» ее «районных штабов». Генерал Штейфон остался доволен поездкой по югу России и общением с членами «подпольной организации» — в общей сложности ему было показано около 20 человек — членов организации.

В прощальной беседе с Петрицким Штейфон обещал провести за границей всю необходимую работу для того, чтобы добыть денежные средства, оружие, подобрать дополнительное число офицеров для отправки в Россию, в том числе речь шла о переброске «стратегов» в лице генералов Дроценко или Волховского. Штейфон просил также к весне следующего года подыскать место на Черноморском побережье для выгрузки оружия.

27 октября 1929 г. в сопровождении двух «курьеров» Штейфон выехал к границе и перешел на румынскую сторону. По прибытии в Бухарест он сделал подробный доклад генералу Геруа о результатах поездки, высоко отозвавшись о деятельности «подпольной организации» и Петрицком.

Генерал Геруа, судя по материалам архивного дела, подвел следующие итоги:

— организация переживает переходный период от организационного к мобилизационному;

— не следует отказываться от союза с Кутеповым при условии сохранения независимости организации;

— зарубежные кадры вливаются для поднятия духа организации и создания условий для смычки России и зарубежья;

— группы офицеров едут на постоянную работу в полное подчинение Петрицкому, несмотря на то что он младше годами и чином (капитан).

Для финансового обеспечения деятельности «организации» и снабжения ее оружием Штейфон, по указанию Геруа, направляется в Париж через Польшу, где завязывает контакты для создания новых линий связи с «организацией».

В Париже Штейфон развил бурную деятельность. Он встречается с генералом Кутеповым, великим князем Андреем Владимировичем, промышленниками Гучковым и Гукасовым, финансистом, бывшим городским головой г. Киева Демченко, бывшим премьер-министром России Коковцовым.

Штейфон рассказывает им о своей поездке в Союз, деятельности «подпольной организации», просит денежной и другой помощи. Он пробыл в Париже более года, но результатов не добился. Встречал понимание, сочувствие, но денег не получил.