А потом мне попался очень удобный дуб. Высокий, раскидистый, корявый достаточно, чтобы на него можно было влезть. Пустив когда-то корни на небольшом пригорке, он заметно возвышался над остальными деревьями. И я, не раздумывая, полезла на разведку. Сверху-то всяко дальше видно, чем можно ногами обойти.

Удобно пристроившись в развилке у самой вершины, я, наконец, смогла оглядеться. Ну, ничего особо утешительного я так и не обнаружила. Позади меня были поросшие лесом холмы до самого горизонта. А у самых ног начиналось не менее впечатляющее своими размерами болото. Тоже конца края не видно, зато видно что-то странное метрах в трехстах от моего дерева. Очень… очень странное и даже пугающее.

Белочкой скатившись вниз, я поспешила к своим спутникам.

Настырный властелин, шатаясь, стоял у дерева, одной рукой держался за него, а другой попеременно пытался то выполнить какие-то скованные движения, то размять непослушные мышцы ног. Эльф сидел на покрытой листьями земле, прислонившись спиной к стволу, и оба сверлили меня напряженными взглядами.

Не пытаясь ничего объяснить словами, я сразу отправила картинку. Точнее коротенькое ментальное “кино”. Причем отправила обоим — кто поймает, тот молодец.

С молодцами у нас было все хорошо, только вот “достопримечательность” им очень не понравилась. Эльф заметно вскинулся, задергался, пытаясь встать. А на лице Виланда, вообще, проступил откровенный шок… неверие… почти паника. Всего на мгновение, потом он взял себя в руки.

— Так… Мы точно пешком туда не дойдем? Хотя и не надо, там может быть опасно. Лучше я сам залезу сейчас, посмотрю, — н-да, древолаз нашелся. Белк-инвалид!

Хотя старается, энергично растирает ноги, делает резкие махи руками, приседает, держась за дерево… и все это с грацией бывалого паралитика.

Эльф геройствовал меньше, только желваками играл и пальцами скреб по земле, больше ничего не получалось. Эк его, бедного…

Я вздохнула и еще раз продемонстрировала тот кусочек “кино”, который напугал меня больше всего.

— Давайте, пока вернемся в шалаш. Есть шанс, что там нас не найдут, по крайней мере, сразу, — я, вообще, не была уверена, что нас ищут, но это подозрительное шевеление… и некие ментальные отголоски… Да и логика никуда не делась. Вряд ли кто-то нехило приложил Властелина магией только для того, чтобы тот основательно полил дуб на краю болота!

Слава богу, спорить со мной никто не стал, и инвалидная команда двинулась в обратный путь — к убежищу.

— …………….! — вслух сказал недобитый эльф, когда на него сверху чуть не упал пытавшийся помочь с транспортировкой Властелин.

— Согласна, — пропыхтела я. — Ваше темнейшество, давайте вы сами себя до цели донесете, это будет просто неоценимая помощь с вашей стороны. Потому что вы тяжелее!

Переносной груз злорадно подхихикнул, выдав пространную ментальную сентенцию о том, что надо меньше ржать и жрать, а больше тренироваться.

Под их мысленное ехидство мы даже как-то быстрее добрались до нужных кустов и с облегчением рухнули на подсохший лапник. Все трое. И только расслабились, как вдруг мне в спину словно ледяной штырь воткнули.

В ушах зазвучала тихая, вкрадчивая и какая-то вязкая мелодия. Да рояль твою об арфу, опять магия?!

— Черт! — яростно выругался Виланд и дальше пожелал бедному рогатому существу что-то очень заковыристо-сексуальное. Много раз и не с того конца. А лицо у него на секунду стало злобно-беспомощное, но потом беспомощность ушла, оставив только злость. — Поисковое заклинание, примитивное и слабое, а у меня магии меньше, чем в детстве!

Отчаянно сжавшись между двумя моими полупаралитиками, я стиснула ладонями виски, стараясь отстраниться от ввинчивающейся в мозг назойливой мелодии. Не помогло. Опять стало страшно, до судорог, до холодеющих конечностей. Да, вчера тоже было страшно, очень! Поэтому я отвлекала сама себя, ругаясь на окружающую действительность. А потом нашлись парни и бояться стало некогда. Просто некогда.

Гадкая музыка вернула ощущение беспомощности и страха. Но в какой-то момент я поняла, что больше не могу. Не могу ее слышать! И попыталась сделать единственное, что было в моих силах: вполголоса, без слов, запела простенькую детскую колыбельную.

Чистым звуком вслух выводила незамысловатую тему, а мысленно, не обращая внимания на отсутствие рифмы, проговаривала, как мышки спят, и птички спят… и все спят так тихо, что их не слышно, не видно, и вообще, никого нет дома.

Детская песенка звучала все увереннее, заглушая противный писк чужой магии, я обняла своих “мышек и птичек” за плечи и все так же тихо, но проникновенно пела мелодию, раз за разом.

Когда мерзкий перезвон окончательно растаял, я отпустила эльфа, уронила голову на грудь Виланду и обессиленно закрыла глаза. Никогда еще ни одна колыбельная не давалась мне так тяжело.

Кажется, я задремала. Сквозь сон вроде бы слышала, как кто-то рядышком шуршал, хрустел ветками, матерился, даже ментально переговаривался… словом вел активную жизнь. Но мне было глубоко до оркестровой ямы. Глаза просто не открывались.

Потом меня взяли на руки… и, кажется, куда-то понесли. Поцеловали в висок — губы шершавые, чуть обветренные, такие знакомые.

А потом вдруг, откуда не возьмись, в моей жизни появилась мягкая постель, подушка, одеяло… и я отрубилась окончательно, причем с чувством хорошо выполненного долга.

Некоторое время назад…

Виланд:

Ил притащил мне эту гитару ближе к ужину, хотя с моего позволения забрал «обследовать» рано утром. Думаю, он разобрал ее на мельчайшие крупицы и потом собрал обратно, чтобы с сожалением вернуть, признав, что это действительно только лишь музыкальный инструмент.

Обычная эльфийская гитара, ничем не примечательная, в отличие от той, что сейчас играла на ней какую-то удивительно красивую мелодию из своего мира.

Сначала я просто слушал, потом осознал, что это очень похоже на вальс. И совершенно неожиданно почему-то вспомнил, как мы отмечали нашу самую первую крупную победу… Память услужливо вытащила и позволила снова испытать ту эйфорию, когда я буквально летал… левитировал, сжимая в объятиях хрупкую и такую же светящуюся Тамишу. Увидеть, как она влюбленно-восторженно смотрела на меня, шепча: «Ты сделал это, Виланд!». Мое сердце тогда билось часто-часто, в голове было пусто-пусто, и крутилась лишь одна мысль, которую я излучал всем присутствующим: «Мы сделали это!».

Тогда мы пили и не пьянели, потому что уже были хмельными от счастья… Хотелось лишь одного — прижимать к себе любимую девушку и танцевать с ней, забыв обо всем… под дождем.

Да, шел дождь, но нам было все равно! Большая часть мира принадлежала мне, и я был готов бросить эту часть под ноги своей любимой… И кружить, кружить, глядя в ее родные карие… голубые… Да, черт побери! Голубые глаза!

Тамиша — это мое прошлое, а мое настоящее сидело напротив меня, улыбалось, склонив голову на бок, иногда встряхивая ей, чтобы откинуть с лица золотые локоны, еще влажные после нашего последнего купания. И кареглазая брюнетка в моем воспоминании растаяла, превратившись в такую же хрупкую, миниатюрную эльфийку… Диндениэль… Дина…

Мое прошлое показало мне, как легко можно уничтожить будущее. Растоптать мечты, исковеркать все планы. Нет, надо жить настоящим и не задумываться, что с нами будет потом. Какая разница? Да, у меня есть обязательства, есть долг перед арахнидами, есть Аррахшшир…

А все остальное — не важно. Дина — не предаст, а большего я от нее и не жду.

Черт побери, я хочу танцевать со своей наложницей. Надо позвать кого-то, чтобы сыграл нам…

Странно, не мог же я захмелеть от одних воспоминаний? Но в голове все плыло, мысли растекались, и магия словно утекала, смываемая дождем. Все расплывалось… Я еще более-менее осознанно посмеялся над своей наивностью. Вот ведь глупец, ничему меня жизнь не учит! Предать может любой… никому нельзя доверять, никому! И это была последняя внятная мысль…