Вот арахниды-мужчины даже не сомневаются в том, что я — полноценная особь. Не только благодаря тому, что меня выбрал Аррахшшир. Не только из-за моих побед и, как итог, целого мира в нашей власти. Но и потому, что я сражался с одним из сильнейших претендентов на звание морра арргросс и победил его.

Сменить управляющую гаремом? Тоже смысла не вижу. Рраушшана хотя бы не предвзята ни к одной из рас. «Все двуногие — слабаки.» Заменить ее на другую арахнидку? Половозрелые заняты своими гнездами, а пожилые… Пожилые все похожи. По крайней мере, к этой я привык.

Какое счастье, что две наиболее озабоченные моей личной жизнью женщины — моя сестра и Рраушшана никогда не объединятся. Иначе пришлось бы прятаться по углам замка, как Илуватор, или поругаться и испортить отношения с ними обеими.

Прокравшийся тайными путями по замку Ил был заметно раздражен тем, что вынужден прятаться, вместо того чтобы спокойно заниматься своими делами. Черт, я его прекрасно понимаю! В этот раз все очень не вовремя, и на милое развлечение для внесения разнообразия не тянет. Просто обижать сестру не хочется, а то бы давно угомонил Жизель и посадил бы ее… вышивать крестиком! А то ходит… глупости всякие придумывает.

— Знаешь, в этой идее с разноцветными бланками что-то есть, — поздоровавшись, выдал Илуватор, величественно усаживаясь в свободное кресло. — Только не так кардинально, как предлагает твоя племянница, и не в моей документации, само собой.

Отсмеявшись, мы соорудили себе каждый по бутерброду, налили кофе и принялись обсуждать гораздо более важные проблемы, чем перекрашивание бланков в разные цвета.

У нас тут заговорщики по замку бродят и вычислить их никак не получается. Список приглашенных гостей следует обсудить и утвердить, продумав охрану и слежку… Опять же, объединенная эльфийская делегация вот-вот заявится, за которой тоже надо следить, а еще, черт побери, охранять! Потому как не повоевавший темный молодняк может возжелать тайком от старших развлечь себя охотой на недобитых эльфов…

Вы знаете, чем заканчивается выбор нарядов, если в нем участвует здоровый половозрелый мужчина? Вот и я теперь знаю… не то чтобы я была невежественна в этом вопросе, просто подзабыла.

Аукнулся мне вчерашний расслабляющий массаж.

Виланда хватило ровно на одно платье. Как только я разделась, чтобы примерить второе… он очень осторожно его забрал, отбросил в сторону, провел пальцами по моему плечу и спине, а другой приобнял, притянул к себе… поцеловал. При этом одна рука коварно сползла чуть ниже и проникла под трусики, а другая в это время прокралась по спине вверх. Вот что значит трехсотлетний опыт. Крючки на лифчике расстегнул двумя пальцами за две секунды. Да я сама с ними вожусь дольше!

Именно в этот момент, когда тонкий кружевной бюстик упал на пол, все мои мысли испарились. Потому что невозможно о чем-то думать, когда мужские ладони жарко скользят по твоему телу, словно невзначай вытворяя такое, от чего перехватывает дыхание, и в глазах начинает двоиться…

Как я оказалась прижата к стене и зацелована — сама не заметила. Впрочем, я ни капли не возражала, поскольку сама лихорадочно цеплялась за широкие плечи Виланда и отвечала на поцелуи так, что стонали мы уже вдвоем. А ощущение прохладного камня за спиной очень скоро сменилось мягкостью пушистого покрывала на кровати.

Когда я обнаружила, что на мне нет ни лоскутка, а мой мужчина все еще в халате и даже в тех самых, чтоб их, пижамных штанах, я, кажется, зарычала. Шальное сумасшедшее возбуждение в его глазах вспыхнуло ярче. Резко сдернув с себя халат, он отбросил его куда-то в сторону.

Я вопреки только что выраженному недовольству даже вздохнула — прохладное скользящее прикосновение шелка было возбуждающе-приятно. Мне ответили понимающей усмешкой, но при этом штаны как будто сами собой отправились вслед за халатом.

А дальше все произошло быстро, сумбурно и невероятно остро…

Виланд с рыком подмял меня под себя и вошел, так резко, что я вскрикнула.

Глядя друг другу в глаза, словно боясь потерять этот взгляд, мы одинаково яростно двигались навстречу друг другу. Я целовала его нежно и жадно, скользила губами по четко очерченным скулам, не обращая внимания на жесткую, колкую щетину. Все равно я уже вся горела. Тело податливо плавилось под его руками, светилось ровным пламенем уютного походного костра и тут же вспыхивало бешеным лесным пожаром в ответ на любое его движение.

Не знаю, как он угадал… ментальная магия — это последнее, о чем я сейчас могла думать. Но когда огненный смерч вырвался на волю и скрутил меня невероятно сладкой болью, мы кричали вдвоем… вместе. И я чувствовала этот раскаленный шквал не только своим телом… но и каждый оттенок его удовольствия отдавался во мне, словно эхо. Я пила его оргазм, как свой, и дарила ему все до единого свои ощущения.

— Дина-а-а… — выдохнул он, вжимаясь в меня, стискивая в объятиях так, словно хотел растворить нас друг в друге.

Я расслабленно откинулась на подушку, но потом, с довольным смешком, снова потянулась к нему, чтобы слизнуть выступившие над его верхней губой капельки пота.

Какое-то время мы просто лежали в обнимку, забыв обо всем. Сытый кошак, в смысле Повелитель, лениво потягивался и излучал в пространство волны полного удовлетворения жизнью, с оттенком естественного мужского самодовольства. Правда, потом в его радостное настроение примешались нотки смущения, когда он увидел мои распухшие губы, покрасневшую кожу на лице, шее и груди — везде, где отметилась его весьма колючая щетина — и выловил из моих мыслей некоторое слегка болезненное неудобство там, где этот завоеватель “врывался” без предупреждения.

Ровно через полминуты нежных поглаживаний и сосредоточенного сопения я была здорова и бодра, как весенний дубок. И, что еще интереснее, даже не ощущала необходимости быстренько ускакать в душ. Магия… однако.

— Заниматься с тобой сексом не только приятно, но и для здоровья полезно, — шутливо похвалила я довольного Повелителя и благодарно поцеловала его в уголок губ.

Похоже, потребность изъясняться вслух у мужчин легко блокируется любым другим достаточно сильным чувством. Виланд в исключения из этого правила никак не попадал, поскольку его благодушие явно не нуждалось в словесном подтверждении. Молчаливый и довольный, как слон, Повелитель перерыл весь мой шкаф, повыкидывал оттуда кучу тряпок и, наконец, удовлетворился легким голубым платьем, больше похожим на греческую тунику до пола.

Вручив мне сие одеяние, он небрежным взмахом руки навел порядок в комнате, — тряпочки с пола дисциплинированно попрыгали обратно в шкаф, покрывало на нашем лежбище само собой расправилось и распушилось, а легкий сквознячок с запахом ромашки довершил дело. Уничтожил, так сказать, все следы преступления.

И только после этого товарищ Властелин вспомнил о собственных штанах и халате. А я что, я ничего… и не подумала напоминать. Когда еще мне покажут такое увлекательное представление — голый Властелин с отличной фигурой и женский платяной шкаф! А какая у него… мммм… задница!

Виланд, как всегда, непритворно развеселился, слушая мои мысли на тему мужского стриптиза, радостно поймал меня в охапку, сминая только что надетое платье, и с минуту гипнотизировал заправленную кровать, сосредоточенно перебирая в голове варианты — один лучше другого. Но потом вздохнул — чувство Повелительского долга взяло верх над Повелительскими желаниями. Меня поцеловали и аккуратно поставили туда, откуда взяли.

— Что ж, теперь осталась прическа и… у тебя есть украшения?

— Понятия не имею, — я легкомысленно пожала плечами. — Но можно посмотреть… была там какая-то коробка в вещах.

Он так заметно озадачился, что я не удержала улыбку. Но кивнула, когда мне все же предложили:

— Давай, посмотрим, что у тебя прячется в ларце с приданым.

Копаясь в шкафу, я все еще ощущала его удивление, поэтому решила кое-что объяснить: