Короче, веселые у гномов обычаи. И самогонный аппарат входит в обязательный минимальный набор любой невесты.

Зельма, когда перестала переживать за свои кастрюли и собственноручно залила наш духовитый первач в бак для правильной перегонки, оказалась свойской девчонкой без всяких закидонов. И когда сумерки в саду начали свой неслышный хоровод, мы уже считали себя подругами до гроба. Договорились, что переносим мою косметологию к специалисту и занимаемся полезным делом не как попало, а по плану, основательно, под запись в нашу общую книгу трех идеальных невест. А пока у нас просто хороший вечер, который не грех бы скрасить какой-нибудь историей. Большинством голосов решили, что под наливочку сказка должна быть захватывающей и лучше страшной.

Вот уж чего-чего, а прочитанных книг в моей голове было пруд пруди. Электронный планшет и сетевые ресурсы — это сила. Я сначала даже растерялась — которую из толпы историй им поведать. А потом меня осенило!..

— Фройляйн Зельма? — вдруг раздалось откуда-то из сгустившейся на дорожке темноты, когда я дошла до самого напряженного и интересного момента. — Вы не одна?

Мы дружно вздрогнули. Риш поспешно подобрала под себя расслабленные конечности, все восемь, гномочка схватилась за столовый нож… ну да, у нас Агата Кристи и ее десять негритят, пятеро из которых уже того… а тут бродят всякие голоса в темноте, понимаешь…

— А, это вы, леди Кларисса… — выдохнула Зельма через секунду и отложила столовый прибор. — Проходите, пожалуйста.

Элегантная коротко стриженая брюнетка в черном, бледная, изящная и какая-то вся насквозь пронизанная мертвенно-серебристыми оттенками декаданса, вышла из тени, придерживая длинными пальцами подол узкого платья в пол. Мне почему-то сразу вспомнилась мода двадцатых годов прошлого века и великолепная Ахматова.

Дама была очаровательна в своей явной некрасивости — слишком большой рот, длинноватый нос на худом лице и огромные черные с багровыми отсветами глаза. Натуральная женщина-вамп.

Н-да, когда я это подумала, никак не ожидала, что окажусь права настолько буквально. Леди Кларисса оказалась дочерью крови и ночи и пришла к гномочке не просто так.

— Кроветворная настойка уже готова, если вы подождете, я принесу! — подхватилась гостеприимная хозяюшка, пододвигая вампирше кресло.

— Благодарю, — томная дама с удобством откинулась на мягкую спинку, и я усилием воли прогнала от себя видение длинной тонкой сигареты в ее руке. А еще от леди Клариссы веяло прохладой, никаким не могильным холодом, а именно приятной прохладой с нотками жасмина. Ее лицо выражало вежливое равнодушие, а под ним прятался неожиданно жгучий интерес… к моей истории. Я внезапно поняла, что гостья довольно долго стояла там, в тени, и слушала меня.

Тяжелые веки, до этого полуопущенные, вдруг поднялись, и на меня глянула глубокая чернота, затягивающая и манящая. Кажется, леди тоже этот… менталист?

Тонкая улыбка и легкий кивок были мне ответом.

— Наслышана о вас. В основном, от своего любовника, — голос у нее был чуть хрипловатый, но глубокий и самую капельку вульгарный — ровно настолько, чтобы эта вульгарная откровенность ощущалась как утонченная изысканность. — Если не возражаете, будем знакомы. Кларисса.

— Диндениэль, — улыбнулась я в ответ на эту легкую провокацию, точно так же намеренно опустив приставку “леди”.

И не стала спрашивать, как зовут ее любовника. Потому что, как мне кажется, сама догадалась. И им был отнюдь не наш всеобщий властелин.

Кларисса снова приподняла уголки губ, оценив мою проницательность. Или нелюбопытность. Или способности к менталистике — в любом случае, ей понравилось.

— Ваша история… каюсь, я какое-то время подслушивала. Она весьма необычна.

— Леди Кларисса, вот ваша наливка, — Зельма вынырнула в круг света от большой настольной лампы и очень заметно удивилась.

Оглянувшись на нее, я поняла почему. Вампирша очень редко снисходила до общения с остальными обитательницами гарема, даже темной его части.

— Если вы не против, мы можем продолжить вечер и историю в приятной компании, — я дождалась быстрого кивка гномочки и подняла ажурную хрустальную рюмку, ментально подкрепляя свое приглашение посидеть, выпить и насладиться несравненной Агатой.

Кларисса осталась. Ее кроветворная настойка оказалась покрепче гномьего самогона, мои истории из арсенала несравненной англичанки — “весьма своеобразными и не лишенными некоего примитивного очарования”, Ришшика с Зельмой тоже были только “за”…

Короче, вечер удался.

Он удался настолько, что я забыла о “времени паутины”, зато в какой-то момент компания возжелала музыки и прочих развлечений. И я с лихой бесшабашностью оттарабанила по столу дробный вызов. Маленький Шойшо охотно принес мне мою гитару из комнаты, — ведь она была моя, и я могла дать разрешение на ее перенос.

Вы когда нибудь подбирали на гитаре гномий плясовой марш? Причем на слух и под аккомпанемент звучных хлопков ладонью по столу, задающих ритм? А видели, как гнома пытается научить паучиху танцевать этот самый танец на лужайке перед крыльцом? Представляете себе помесь джигги и летки-еньки в восемь ног?

А я видела. И даже обеспечивала музыкальное сопровождение.

А потом Кларисса, на которой почти вся бутыль кроветворного отразилась только чуть более расслабленными и размашистыми движениями да блеском глаз, захотела чего-то романтичного, но без пошлости. И я играла ей ноктюрн Нуар, причем с такой легкостью, что любой гитарист-виртуоз из моего мира удавился бы на струнах от зависти. Я и раньше хорошо владела инструментом, но сегодня была особенно в ударе.

А потом… мы, кажется, пели хором. Не помню, что именно. А потом просто не помню. Но вечер был волшебным!

Честь и хвала идеальным фройляйн гномьего племени! Они не только умеют вовремя разбудить загулявших гостей, но и варят какое-то совершенно волшебное зелье от похмелья. И разрешают гостям воспользоваться их ванной.

Так что на занятия я бежала со всех ног, но вполне живой, умытой и прилично одетой.

А после обеда мы с Ришшикой отлеживались у нее в купальне и лениво сибаритствовали. Вспоминали, как вчера было классно, и размышляли на тему — почему бы не повторить. Особенно, если не увлекаться спиртным, а приналечь на Агату Кристи.

Мы болтали бы до самой ночи, если бы нас, уже под вечер, не отвлек белобрысый восьминогий секретарь Его темнейшества. Он вежливо постучал в дверь и вернулся на террасу, дожидаться, пока две размокшие дамы приведут себя в порядок и выползут к нему. С Ришшикой они вежливо, но очень холодно раскланялись, а мне было велено следовать в покои повелителя. Понятно. Властелин снова возжелал моего общества.

Некоторое время назад…

Всю ночь мне снилась Тамиша… Воспоминания и мечты перемешались, образовав странное ощущение правдоподобности. Причем настолько сильной, что я даже почти поверил, что мы не расстались сотню лет назад…

Но внезапно лежащая у меня в объятиях девушка, потянувшись ко мне за поцелуем, превратилась из брюнетки в блондинку, заправила за остренькое ушко прядь волос и глуховато, но все равно гораздо более звонким голосом, чем у Тами, прошептала:

— С добрым утром… досыпайте, Ваше властелинство, а мне на занятия пора, не то опоздаю.

Тамиша называла меня по имени: Виланд. И в те времена, когда она ходила на занятия, я прислуживал старому морра арргроссу, стирая пыль с древнего источника силы, Аррахшшира и рассказывая великому артефакту, как прекрасен мир под солнцем. Мечтал о том, как чудесно было бы туда переселиться и создавать гнезда не в сырых пещерах, а в лесах, ведь там столько еды для арахнидов и их младших братьев!

А когда морра арргросса стал я, Тамиша уже была магом второго уровня, с небольшими ментальными способностями, которых вполне хватало, чтобы наши ночи были незабываемыми… Да мне было бы хорошо и без этих способностей! Мне же и тридцати не было, когда я попал к арахнидам, а на землю я их вывел, когда мне уже сто сорок семь исполнилось.