Невероятное преимущество «Кирова» в средствах радиолокационного обнаружения, позволило им обнаруживать, сопровождать и поражать все виды целей одновременно. Корабль мчался мимо архипелага Маддалена в ярких лучах утреннего солнца мимо островов Санта-Мария и Раццоли, входя в пролив Бонифачо. Здесь им предстояло столкновение с гораздо более коварной и совершенно пассивной угрозой. Работающий в активном режиме гидроакустический комплекс Тарасова обнаружил по курсу корабля многочисленные подводные объекты в непосредственной близости от корабля. Некоторые их них были якорными минами, закрепленными на морском дне длинными цепями.

Федоров приказал замедлить ход до всего десяти узлов, явно обеспокоенный угрозой мин. Это было, пожалуй, самое дешевое оружие, которое противник мог выставить против них и, в отличие от кораблей и самолетов противника, которые могли быть обнаружены и атакованы задолго до того, как смогут представлять реальную угрозу для корабля, мины скрывались в водах, через которые «Киров» должен был пройти. Его очень беспокоило то, что большая часть угроз не будет видна и что они могли столкнуться с огромным множеством видов мин: с магнитными, акустическим, старыми контактными взрывателями, взрывателями отложенного действия, якорными и плавучими. Некоторые мины могли быть связаны проводами, обеспечивающими одновременную детонацию. Он не знал, что делать.

— Нужно будет несколько дней, чтобы вычистить весь фарватер и устранить все угрозы, — сказал Карпов. — Нам нужно будет принять наиболее адекватные меры и задействовать «Удав-2». — Федоров признался, что понятия не имеет, о чем идет речь, и Карпов пояснил:

— Вон, — указал он на правый борт корабля. — И еще на носу. Мы можем использовать их против подводных целей. — Эта установка напоминала старые немецкие «Небельвёрферы» времен Второй Мировой, и включала десять труб, расположенных двумя полуокружностями по пять. Свое происхождение она вела от британской установки «Хеджхог», представлявшей собой морской бомбомет, способный выпустить двадцать четыре глубинные бомбы перед кораблем. Современный российский эквивалент имел дальность 3 000 метров и стрелял 300-миллиметровыми реактивными бомбами. Карпов выпустил их в район гораздо ближе к кораблю, где Тарасов обнаружил скопление мин. Через несколько мгновений море впереди словно взорвалось, в небо взмыли огромные гейзеры воды. «Киров» буквально прорывался через минные поля, замедлив ход до всего пяти узлов.

Они выпустили три залпа в различных направлениях на различном расстоянии, используя «Удавы» обоих бортов, и мощные вторичные взрывы подсказывали, что план сработал. Некоторые мины содержали до тонны взрывчатого вещества, и их взрывы сотрясали корабль, иногда вызывая детонацию мин, оснащенных контактными или акустическими взрывателями. Они давали залп, ждали, пока Тарасов обнаружит новые цели работающим в активном режиме ГАК, а затем давали новый залп. Стороннему наблюдателю могло показаться, что огромный крейсер ведет бой с самим морем.

Солдаты 4-й бригады береговой обороны, дислоцированной в Пиацца ла Маддалена на северном побережье Сардинии, вглядывались в очертания огромного военного корабля в канале. Если у британцев есть такие корабли, война проиграна, думали одни. Другие грозили серому силуэту «Кирова» кулаками и обещали, что вскоре флот покажет ему. Злоумышленник играючи отмахнулся от легких 795-тонных миноносцев, но 7-я крейсерская дивизия быстро приближалась. Ее передовые корабли — тяжелый крейсер «Триест», легкий «Муцио Аттандоло» и три эсминца были уже в тридцати километрах. За ними шли тяжелые крейсера «Больцано» и «Гориция» с еще тремя эсминцами, и обе группы координировали свои курсы и скорости, чтобы сойтись в единый боевой кулак и атаковать разом.

Роденко был готов обеспечить по ним целеуказание, но Федоров решил не тратить драгоценные противокорабельные ракеты, рассчитывая, что за этот час они смогут пройти пролив Бонифачу и выйти в Средиземное море, и не рассчитывал, что эти корабли последуют за ними. Он полагал, что они смогут направиться к Балеарским островам, и встретить на этом пути разве что случайные разведывательные самолеты… Но он снова ошибся. Достигнув центра пролива, они обнаружили новую надводную групповую цель, направляющуюся к западному выходу из пролива Бонифачо, прямо перед ними.

Коммандо Супремо хорошо расставил свою ловушку.

— Надводная групповая цель, пять единиц, дистанция двадцать пять километров, скорость двадцать и увеличивается, курсом на корабль!

Федоров быстро подошел к Роденко и с удивлением посмотрел на экран.

— Пять единиц?

— Полагаю, они скрывались за побережьем Корсики. — Он указал на береговую линию, оканчивающуюся мысом Капо-де Фено. Мыс возвышался на двести метров, и вражеская оперативная группы скрывалась за ним. Но кто это может быть, подумал Федоров? В этом районе не должно быть итальянских кораблей. Последней угрозой были неуклонно следовавшие за ними корабли 7-й крейсерской дивизии.

— Задействовать «Ротан» и дать картинку цели, — Федорову нужно было понять, с кем он имеет дело. Возможно, просто несколько торговых судов, или же противник? Несколькими мгновениями спустя он увидел на экране изображения двух очень крупных военных кораблей.

— Господи, — выдохнул он. — Линкоры.

— Британские? Здесь?

— Нет. Видите две трубы прямо за главной мачтой? Это итальянские корабли типа «Литторио», но это невозможно! Все они должны быть в Таранто! Они не могли бы добраться сюда, и должны были быть переброшены в Специю только в декабре этого года.

— Да, в истории, которую вы учили, но, видимо, все изменилось, прямо как с этими крейсерами, севшими нам на хвост. — Карпов оглянулся через плечо в сторону кормы. Затем они услышали приглушенный, но все же грохот мощного взрыва, от которого корабль ощутимо вздрогнул.

— Тарасов, Роденко, доклад!

— Воздушные цели севернее и южнее, — сказал Роденко. — Небольшие группы по три-шесть сигнатур, ничего угрожающего. — Однако Тарасов зафиксировал подводный объект непосредственно перед взрывом, заставившим его сорвать гарнитуру из-за резкого грохота. Этот доклад заставил Карпова напрячься.

— Подлодка? ПЛО к бою!

— Не думаю, товарищ капитан. Это была донная мина, вероятно, сорванная с якоря глубинными бомбами. Взрыв был далеко от борта.

Однако прежде, чем они закончили, Федоров заменит яркие вспышки и дым над изображениями вражеских кораблей на экране «Ротана». Противник открыл огонь, и это были не 152-мм снаряды легкого крейсера или береговых орудий. Это были 381-мм снаряды головного линкора.

— Сейчас нас должны больше заботить они, — сказал он, заметив, как большие темные силуэты вражеских линкоров начали угрожающие маневрировать. Рядом с ними на подтанцовке держались три эсминца, готовые броситься в торпедную атаку. Они услышали вой приближающихся снарядов, пронесшихся высоко над кораблем и рухнувшим в воду пролива позади них. Федоров понимал, что на пяти узлах они являются слишком легкой мишенью.

— Хорошо, — сказал Карпов, складывая руки на груди. — Всыпем им из орудий.

— Этого будет мало, — быстро ответил Федоров. — Это линкоры, Карпов. Снаряды, которые только что прошли над нами, выпущены из 380-мм орудий, одних из самых мощных, когда-либо установленных на кораблях. Не стоит их недооценивать. — Его тон намекал на опасность, а взгляд подчеркивал серьезность ситуации. Корабль попал в опасную ситуацию — опасную ситуацию, которую он никак не мог предусмотреть. — Кроме того, они защищены 350-мм броней, и 152-мм снаряды ее не пробьют. Башни главного калибра защищены не хуже. Они смогут обстреливать нас столько, сколько захотят, и в узком проливе у нас нет места для маневра. Надеюсь, что вы понимаете, что будет, если в нас попадут хотя бы один раз!

— Тогда мы можем применить «Москит-2», как и против британцев.

— Да, но потребуется несколько попаданий, чтобы нанести реальный урон этим кораблям.