Глаза Карпова сузились, но он ничего не ответил, а секундой позже сменил тему.

— Если рельеф помешает нашим радарам, мы сможем поднять вертолеты для разведки. Это даст нам преимущество внезапности.

— Хороший план, — согласился Федоров. — Пойду проверю адмирала. Вахта ваша. Я пошлю за вами, если адмирал Вольский будет в состоянии для разговора.

Федоров шел в лазарет, погруженный в мысли. С начала этой новой одиссеи он очень мало спал. На корабль неожиданно свалилось множество неожиданных врагов и он получил первый реальный урон. Ограниченность вод Средиземного моря сводила на нет одно из главных технологических преимуществ «Кирова» — способность видеть противника раньше, чем тот вообще узнает о российском атомном ракетном крейсере. А то, что могло быть обнаружено, могло быть атаковано и уничтожено. Море, окруженное со всех сторон землей, означало море, окруженное со всех сторон аэродромами, и разведывательные самолеты наверняка уже обнаружили их, определив координаты, курс и скорость. Чтобы этого не допустить, придется сбивать почти каждую воздушную цель, что было очень непрактично, учитывая постепенно тающий боезапас.

Это обеспечит их врагам гораздо более полное понимание ситуации, чем раньше. Они будут примерно знать, где мы находимся, подумал он, и, что еще хуже, у нас есть всего три варианта выхода из этих вод. Суэцкий канал был закрыт, а проход через Босфор, привлекательный в каком-то смысле, запирал их в Черном море, что означало только прорыв к Гибралтарскому пролив через зону активных боевых действий. Именно то, что путь вел прямо через хаос операции «Пьедестал» побудил его выбрать северный маршрут. Теперь, после прохода пролива Бонифачо, у них будет хоть какое-то время, чтобы отдохнуть, оценить ситуацию и спланировать, что делать дальше.

В голову лезли и другие мысли, наполнявшие его зловещими сомнениями. Появление корабля здесь напоминало попадание раздражающей крупинки соли в раковину моллюска. Какая из этого вызреет жемчужина истории? И англичане и итальянцы уже задействовали против них ресурсы, людей, корабли и самолеты, которые могли использовать друг против друга. И это вело к все более и более тонким изменениям истории, и знание будущей истории уже не было тем ошеломляющим преимуществом. Он не ждал, что столкновение с 3-й крейсерской дивизией Да Зары или преследование их кораблями 7-й крейсерской дивизии окажет какое-то влияние, так как эти корабли уже от них отстали. 3-я дивизия получила в бою с «Кировом» повреждения, которых не должна была получить, но 7-й дивизии и в прошлой версии истории было приказано вернуться в Мессину после торпедирования британской подлодкой «Анброкен» тяжелого крейсера «Больцано» и легкого «Муцио Аттендоло». Сейчас эти корабли находились в безопасности на восточных подступах к проливу Бонифачо. Он подумал, что история сможет свести баланс.

Появление двух итальянских линкоров стало опасным сюрпризом, подорвавшим его уверенность в знании будущего. Их не должно было быть в Специи или в любом месте, откуда они могли появиться здесь. Он полагал, что все тяжелые итальянские корабли находятся в Таранто, что было еще одной причиной, по которой он отказался от курса на Черное море.

Размышляя о будущем маршруте, он мрачно подумал, что британцы должны были узнать о сражении в проливе Бонифачо. Они знали, что ни одного их корабля не могло находится в этом районе. И с кем же, по их мнению, вели бой итальянцы? Эта мысль наполнила его недоумением как раз в тот момент, когда он добрался до лазарета и аккуратно постучал в люк.

— Федоров, — поздоровался Золкин, когда он вошел, сняв фуражку и улыбнулся. Штурман с облегчением отметил, что адмирал Вольский уже проснулся и выглядел гораздо бодрее, чем накануне.

— Я надеялся, что кто-то придет и скажет, что это была за стрельба. Совсем поспать старику не дадите, — адмирал вымучено улыбнулся, но затем задал самый важный вопрос.

— Как обстановка, Федоров? Что случилось? Золкин только что не привязал меня к этой койке.

— Это предписание врача, Леонид, — ответил Золкин, настороженно опустив брови.

— Не беспокойтесь, товарищ адмирал. Худшее уже позади, и мы не ожидаем появления противника в течение следующих двадцати четырех часов, — он кратко доложил Вольскому о случившемся, закончив докладом о неожиданном столкновении с «Литторио» и «Витторио Венето».

— Линкоры? — Удивился Вольский. — Вот, значит, что это было. Я полагал, это были бомбы с самолетов. Сотрясение было серьезным.

— Несколько снарядов главного калибра упали ближе, чем хотелось бы, — пояснил Федоров. — Возможны осколочные повреждения в носовой части, и Тарасов докладывает о проблемах с ГАК. Мы отправим водолазов для проверки ближе к сумеркам. — Он кратко изложил доклад Быко, а затем спросил, могут ли они вызвать Карпова, чтобы обсудить предстоящий маршрут более подробно. Пока они ждали его, Вольский решил прояснить еще один вопрос.

— Как обстоят дела на ГКП? — Спросил он. — Личный состав принял Карпова? И как с ним работается вам?

— Так точно, — без колебаний ответил Федоров. — В действительности, его знания и опыт в боевой обстановке неоценимы. Он умеет быстро принимать решения, а остальные офицеры не высказывают сомнений в правильности его действий. Я полагаю, что Карпов действительно пытается реабилитироваться. Да, его гордость пострадала, но вместе с ней ушли амбиции и высокомерие, и, честно говоря, я не могу сказать, что он что-то замышляет Хотя не могу сказать и того, что он полностью сменил свой образ мышления.

— То есть, вы хотите сказать, что он не выпустит еще одну ракету с ядерной боевой частью в ближайшем будущем, — сказал Золкин. — Это не может не радовать.

— Я сказал ему, что об этом не может быть и речи, и он не стал возражать, — ответил Федоров.

— А как вам самому на должности командира корабля, молодой человек? — Спросил Вольский.

— Это огромная ответственность, товарищ адмирал. Мне нужно многому научиться, и я благодарен за помощь Карпову и другим офицерам за их компетентность. Однако нам предстоит принимать достаточно серьезные решения, и мне бы хотелось, чтобы вы руководили нам и высказывались относительно того, что мы должны делать.

— О чем это вы? — Спросил Золкин.

— Боюсь, что обо всем, доктор.

В помещение вошел Карпов. Он выглядел уставшим, как и Федоров, и несколько изможденным.

— Вахту несет Роденко, — сказал он. — На данный момент все спокойно. Но Федоров полагает, что впереди нас ждет немало тяжелых часов.

— Хорошо, — сказал Вольский. — Давайте выслушаем Федорова, а затем примем решение.

— Если история осталась прежней, — сказал Федоров, — то Соединение «Z» должно повернуть в Гибралтар в 18.55 этим вечером, максимум перед закатом. В лучшем случае, они смогут развить двадцать узлов — эту скорость способны развить два линкора, являющиеся ядром соединения — «Родни» и «Нельсон». Они оснащены 406-мм орудиями и имеют 406-мм броню на главном поясе, башнях главного калибра и их барбетах. Это медлительные, но чрезвычайно крепкие корабли. Их никогда не было среди лучших линкоров этой войны, но их нельзя недооценивать. В столкновении с итальянской эскадрой были использованы шесть «Москитов», поразивших их с пикирования[42]. Я не считаю, что британцы также легко от нас отстанут.

- Считаете, что они будут вести бой до конца? — Спросил Вольский.

— Так точно. Прежде всего, с их точки зрения мы угрожаем одной из наиболее важных баз Британской империи. Посмотрите, что они предприняли для защиты Мальты. Британцы знают, что на текущем этапе войны должны удержать на Средиземном море три позиции: Суэц, Мальту и Гибралтар. И они будут сражаться за них. Нельзя надеяться, что они отойдут, даже если ситуация сложится не в их пользу.

— Что они могут знать о нас? — Вопрос Вольского был чрезвычайно актуален и заставил Федорова задуматься.