Они рассмотрели план, тщательно определив интервалы между кораблями для недопущения бегства противника, если тот все же пройдет пролив. Тови продолжил:

— Если же этот корабль — «Джеронимо», и он выпустит одну из этих чудо-бомб, как по американцам, они смогут уничтожить лишь один из наших тяжелых кораблей одним ударом. Это до отвращения безжалостная логика, но, ввиду того, что мы видели год назад, это единственный способ справиться с подобной силой. Если этот корабль прорвется через «Соединение «Z», нам нужно быть на правильной позиции и готовыми ко всему. Как только он направится в Гибралтарский пролив, я прикажу Флоту Метрополии вступить в бой. Мы будем тяжелой кавалерией, господа. Каждый корабль должен действовать в полную силу, всеми орудиями. Просто подсчитав все носовые башни на четырех линкорах, мы получаем двадцать четыре 356-мм орудия. Если какой-либо корабль сможет выполнить маневр и ввести в действие кормовую башню, будет замечательно, но я хочу, чтобы мы просто сокращали дистанцию, ведя непрерывный огонь. Вы можете ожидать ударов, если они снова задействуют свои проклятые ракеты. Как я уже говорил, исход определят броня, меткая стрельба и железная выдержка. В нашем распоряжении «Король Георг V», «Принц Уэльский», «Герцог Йорк» и «Энсон». Один из нас должен прикончить урода.

Все началось вскоре после 23.00 13 августа 1942 года. «Киров» мчался, не будучи обнаружен, на юг, и начал маневр на запад к Кабо-де-ла-Гата. Эти шестьдесят миль они преодолеют за два часа, достигнув мыса к 1.00. Однако в районе полуночи с юга показались три самолета, явно ведущие поиск.

— Должно быть, с авианосцев, — сказал Федоров.

— Сбить их? — Карпов вернулся на ГКП, отдохнувший и готовый действовать.

Федоров подумал и покачал головой.

— Незачем. Если мы уничтожим их, это даст британцам наши примерные координаты и немедленно сигнализирует о нашей враждебности. Я хочу проверить, купятся ли он на нашу уловку относительно того, что мы французский корабль. Это может обеспечить нам немного времени.

Они проследили за тем, как разведывательные самолеты приближались все ближе, подойдя на четыре километра, а затем развернулись и направились на юг. Вскоре Николин напрягся, поправил гарнитуру и доложил.

— Сообщение, товарищ капитан. На английском, сигнал четкий.

Он включил громкую связь и начал переводить.

— «Корабль по координатам тридцать шесть градусов сорок две минуты северной широты два градуса западной долготы, следующий курсом 270, прошу назваться».

Федоров ухмыльнулся.

— Кто-то уже стучится в дверь. Хорошо у них корректировщики работают. Координаты очень точны.

— Игнорировать их? — Спросил Николин.

— Нет. Теперь вам придется немного попрактиковаться в английском. А если вы сможете изобразить говорящего по-английски француза, то тем лучше. Скажите им, что мы французский линейный крейсер «Страссбург», что мы прорвались из Тулона, вступили в бой с двумя итальянскими линкорами, пытавшимися перехватить нас, и направляемся к контролируемым «Свободной Францией» портам в экваториальной Африке, чтобы присоединиться к силам адмирала Дарлана.

— Так точно, — Николин начал передавать сообщение. Его карие глаза переводили взгляд от микрофона на Федорова и обратно с явным волнение. Прошло некоторое время, и они услышали ответ, которого Федоров ожидал.

— Товарищ капитан, они требуют уменьшить ход и занять курс 255. Говорят, что будут сопровождать нас к Гибралтару, откуда мы сможем начать переход на юг.

— Очень хорошо. Сообщите, что мы занимаем этот курс и следуем ходом двадцать узлов. Установим связь семафором через тридцать минут.

— Вы намерены делать то, что они говорят? — Карпов выглядел смущенным.

— Нет, разумеется. Курс 270, полная боевая скорость. Теперь посмотрим, насколько британцы подозрительны. Если бы они хотел, чтобы мы следовали курсом 255, им нужно было бы изменить курс почти на ноль, чтобы встретиться с нами, учитывая их нынешнюю позицию. Если они двинутся западнее, это будет означать, что они не намерены рисковать и намерены отрезать нас. Даже если они поверили, что мы «Страссбург», они понимают, что мы способны развить тридцать узлов. Давайте посмотрим, что они предпримут.

Ответ был получен очень быстро, когда Роденко доложил о том, что цели изменили курс на 302 градуса и увеличили ход до более чем двадцати узлов.

— Осторожные, сучьи дети, — Карпов беспокойно сложил руки за спиной. — Изменили курс прежде, чем дали нам хотя бы шанс занять курс 255.

— Я не думаю, что они купились. И они никогда не заявляли, что Британия правила морями просто так, — сказал Федоров. — Они знают, что «Страссбургу» было бы нелегко одолеть два итальянских линкора. Они следуют курсом, который позволил бы им легко перехватить нас при прошлом курсе и скорости. Очень хорошо… Давайте сыграем. Через несколько минут выпустить осветительный снаряд по координатам, в которых мы должны были бы находиться, если бы следовали курсом, который нам указали. Они, вероятно, снова направят к нам свои самолеты, однако это должно внести некоторую сумятицу.

— Можно выпустить одну РГБ из «Удава», — сказал Карпов. — Настроив на подрыв в воздухе.

Они выждали время и выпустили одну реактивную бомбу на максимальную дистанцию. Все это время Роденко наблюдал еще один приближающийся самолет. Было понятно, что британцы вообще не намерены рисковать. Самолет бросился к тому месту, в которое они выпустили бомбу, а затем направился на северо-запад курсом перехвата.

— Они что, видят нас на радарах? — Спросил Карпов. — Что с нашими средствами РЭБ, Роденко?

— Все норма, товарищ капитан-лейтенант. Устойчивые помехи на всех используемых противником частотах.

— Просто это опытные и работоспособные люди, — сказал Федоров. — Этот человек может лететь без штанов, но понимает достаточно, чтобы направить самолет на северо-запад, учитывая наш прежний курс.

— При текущей скорости они снова обнаружат нас через десять минут, — сказал Роденко.

— Пусть так. Они не узнают ничего, чего уже не знают. Уловки кончились. Начинается испытание огнем. Погасить все огни. Мы должны достичь мыса к 01.00. К тому времени корабль должен находиться в полной боевой готовности. Мы изменим курс на пятнадцать градусов влево, чтобы разойтись с судоходными маршрутами в Альмерийском заливе. На побережье имеются хорошие порты, кроме того, это идеальный район для подводных лодок. Мы будем избегать контакта, насколько это возможно, однако к 01.30 неминуемо будем атакованы. Остаток времени я предлагаю потратить на проверку всего вооружения. Я не хочу повторения катастрофы с комплексом «Кинжал». На этот раз нам будут нужны каждая ракета и каждый снаряд.

Находящийся на борту линкора «Нельсон» адмирал Сифрет убедился в своем предположении, что корабль являлся мятежным французским линейным крейсером, однако, как бы то ни было, намеревался поставить свои линкоры в наилучшую позицию на тот случай, если его просьба не будет выполнена. От отделил свои корабли в 18.00, отправив три авианосца под командованием контр-адмирала Сент-Листера в сопровождении всех оставшихся крейсеров и пяти эсминцев на параллельный линкорам курс примерно в сорока милях от них. Кроме того, нужно было подумать о тяжело поврежденном эсминце «Итюриэль», который от отправил на юг в сопровождении эсминца «Квентин». У него оставалось два линкора и шесть эсминцев, что он находил более чем достаточными силами, чтобы справиться с этим «Джеронимо». Приблизившись на дистанцию ведения огня, он даст сигнал капитану «Индомитейбла» Траубриджу поднимать свои торпедоносцы «Альбакор-II» на всякий случай. Он намеревался направить линкоры прямо наперерез «Страссбургу», а затем сказать свое последнее слово прежде, чем заговорят его 406-мм орудия.