— Черт вас бери, сэр! — Крикнул он далекому невидимому врагу и бросился обратно в рубку, крича на ходу приказ. — Определить дистанцию, вашу мать! Башни «А» и В» к бою!

Ниже, в недрах корабля, персонал лихорадочно вводил показания оптических дальномеров в устройства управления огнем, выставляя рычаги на определенные показатели возвышения, направления, дальности, а также вносили по таблица поправки на ветер. Циферблаты указывали скорость и пеленг цели, гироскопы обеспечивали показали качки. Другие определяли расчетную высоту цели и другие показатели. Внутри устройства все эти устройства ввода и вывода соединяли провода, кабели и механических элементы, делая начинку похожей для любого непосвященного наблюдателя на швейцарские часы. Здесь имелись металлические пластины, покрытые миллиметровой разметкой, азимутальные шестерни, гидравлические привода, вращающие шестерни и фланцы, собственно часы, определяющие некоторые интервалы, и даже нагревательные элементы, обеспечивающие поддержание устройства в сухости.

Другие вели слежение за целью с командно-дальномерных постов, крича данные через слуховые трубы людям, работающим с баллистическим вычислителем. Старший артиллерист руководил этой работой по телефону из боевой рубки. Хотя это устройство было своего рода произведением искусства, по факту оно представляло собой механическую машину для гадания. Требовалась командная работа с дальномерами, визирными постами, высотомерами — синергия человеческих глаз и механических элементов. Расчет огневого решения занимал многие минуты, пока орудийная прислуга в башнях главного калибра загружала в орудия огромные снаряды и метательные заряды. И в конечном итоге выдавались более-менее обоснованные догадки, хотя чаще менее, чем более.

В бою с «Бисмарком», однотипному с «Нельсоном» «Родни» потребовалось три залпа и пятнадцать минут, чтобы добиться попадания, притом, что огонь велся на рассвете на дистанцию 18 000 метров. Сейчас дальность была еще больше, притом в ночное время, так что кораблям Сифрета приходилось полагаться на корректировку огня с эсминцев «Ашанти» и «Татарин». Он понимал, что потребуется по меньшей мере пять залпов прежде, чем они добьются попадания, возможно, даже больше. Оставалось только надеяться, что у них будет на это время прежде, чем этот демон вырвется из их рук.

— Устройте им гребаный ад! — Заорал Сифрет во все горло, командуя процессом прямо с мостика. — Огонь!

Несколькими секундами спустя весь корабль содрогнулся от выстрелов огромных орудий. Все незакрепленное на мостике запрыгало по столам, намереваясь упасть на палубу. Вылетели последние осколки стекол, уцелевшие после ракетного удара. Бинокль яростно затрясся у него в руках от сотрясения, источником которого был просто-напросто управляемый взрыв в толстых стальных стенках орудий. На самом деле, это действительно было похоже на кромешный ад — из зияющих дульных срезов вырвались сполохи огня и дым, после чего снаряды унеслись в сторону врага с пугающе громким ревом. Теперь он смог заметить вдали на горизонте своего противника, освещенного следами собственных ракет, так как дистанция постепенно уменьшалась.

Если они хотят боя с Королевским флотом, думал он, то клянусь Богом, они его получат!

Снаряды залпа, выпущенного в ответ на ракетный удар «Кирова» с воем пронеслись над кораблем и упали в море, подняв огромные столбы морской воды. Карпов увидел, как обе ракеты поразили цели, улыбнувшись, заметив признаки сильного пожара в центральной части обоих линкоров.

— Обе цели поражены! — Доложил он.

— Пятнадцать вправо, — скомандовал Федоров. — Начать уклонение.

— Это же прямо к месту падения их последнего залпа, — сказал Карпов.

— Именно, — возбужденно ответил Федоров. — Нашей скорости и маневренности достаточно, чтобы уходить от их огня. Им нужно определять параметры стрельбы на основании оценки нашего постоянного курса и скорости. Поэтому следующий залп придется по левому борту с недолетом.

Он намеревался использовать преимущество «Кирова» в маневренности и скорости, чтобы затруднить британским кораблям определение точной дистанции. Они увидели, как ночь взорвал еще один залп, на этот наз обоих кораблей, и мысли о том, что в их сторону направлялись по меньшей мере двенадцать, а то и восемнадцать огромных снарядов, не могла не пугать. «Киров» был чемпионом в среднем весе с беспощадно мощным ударом и пугающей проворностью. Корабли противника представляли собой медлительных и стойких тяжеловесов, способных, однако, на мощнейшие нокаутирующие удары. Им нужен был единственный удар, чтобы заставить противника зашататься и, возможно, решить исход боя.

В голову пришли слова Карпова. Что будет дальше, после этого боя? Нет, подумал он, бой еще не закончился. Нам нужно двигаться, уклоняться, и одного взгляда на навигационную панель было достаточно, чтобы понять — им нужно было сделать все возможное, чтобы выйти из зоны поражения вражеских орудий.

Оба залпа рухнули в море по левому борту, как он и предсказывал, но уже кучнее и ближе. Он быстро приказал изменить курс навстречу упавшим снарядам. Мощные турбины взбивали воду позади «Кирова», рвавшегося вперед на полной боевой скорости в 32 узла.

— Мне прикончить их? — Спросил Карпов, глаза которого горели восторгом боя. Он уже склонился над Самсоновым, прорабатывая новый ракетный удар.

— Прикончить? — Спросил Федоров. — Все только начинается, капитан. Боюсь, мы только разозлили этих двух монстров. Что нам нужно сейчас — так это скорость. Скорость и уверенная рука на штурвале.

— Тем не менее, я предлагаю ударить по ним снова, и на этот раз «Москитами».

— Действуйте по усмотрению. Я займусь маневрами корабля.

Карпов кивнул, радуясь развязанным рукам, и повернулся к Самсонову.

— Четыре «Москита-2» к пуску… — Внезапно он заметил на экране Самсонова еще две отметки, следующие курсом на корабль. — Эсминцы, — быстро отметил он. — Дистанция 15 000. Огонь артиллерийскими установками. Затем готовность к пуску двух ракет по целям один и два.

— Так точно, — ответил Самсонова, вводя параметры целей. В отличие от британских механических счетно-решающих устройств, системы управления огнем «Киров» представляли собой быстродействующие цифровые устройства, интегрированные с трехкоординатной РЛС[59]. Несколькими секундами спустя носовая 152-мм установка развернулась в сторону целей, оба ствола немного поднялись, а затем раздалось частое бах-бах-бах. Оба орудия откатывались идеально в унисон с каждым залпом. Затем одна из двух кормовых артиллерийских установок также открыла огонь. Самсонов направил по одной установке на каждый эсминец.

Затем в носовой части палубы открылись люки, и четыре ракеты «Москит-2» устремились с интервалом три секунды навстречу целям, находящимся на дистанции 28 000 метров. За шесть секунд они разогнались до скорости, в три раза превышающей скорость звука — более 3 500 километров в час или около километра в секунду. Дистанцию до целей они преодолели всего за двадцать восемь секунд! Для сравнения, начальная скорость снарядов британских 406-мм орудий составляла 766 метров в секунду. Такая скорость обеспечивала ракетам прорыв обладающих молниеносной реакцией средств ПВО американских крейсеров типа «Иджис»[60], и они были в сто раз точнее орудий «Нельсона». Они могли поразить все, на что были нацелены почти со стопроцентной вероятностью. И они могли нанести тяжелый урон.

Пока британские тяжеловесы ворочали огромными орудиям, отправляя в сторону «Кирова» стальные чемоданы, пытаясь нанести нокаутирующий удар, российский крейсер словно сделал уверенный выпад с левой в подбородок противника, а затем нанес резкий сокрушительный удар правой прямо в лицо. Единственным способом вывести эти корабли из строя было бить в голову. Их броня была просто слишком толстой, чтобы их можно было пронять ударами в корпус. Карпов снова приказал нацелить ракеты значительно выше ватерлинии, надеясь поразить надстройку. Каждый «Москит» содержал в себе 450-килограммовую проникающую боевую часть и несколько тонн топлива, воспламенявшегося при ударе. Всего в ракете были четыре с половиной тонны[61]. Это была гиперзвуковая бронебойно-зажигательная бомба, а огонь был самым страшным врагом любого корабля на протяжении столетий.