Всю эту историю ей рассказал на следующий день Жиль – захлёбываясь от восторга. Так вышло, что из всей семьи он один остался на ногах, потому что Франсуа тоже досталось, и на него упала обязанность навещать всех больных, и ещё ездить домой к Вьевиллю кормить и развлекать Серого. У Анриетты вроде хватало нянек для её кошек, а вот бедняга Серый остался один. Впрочем, Вьевилль ещё попросил о чём-то подобном Флери – потому что у того вдруг образовался роман с Жозефин Марту, чем-то они друг другу глянулись. Когда в квартиру Вьевилля попыталась войти Жозефин, Серый её, говорят, чуть не съел. А К Флери отнёсся спокойно, позволял себя гладить и кормить.
А ещё пришёл отец. Катрин не могла сказать, рада она ему или нет, но он явился вот прямо в среду утром, после всех событий, случившихся во вторник, очевидно – отложил дела.
- Здравствуй, Катрин, - и не просто сел возле её постели, а подошёл и взял за руку.
- Здравствуй, папа, - кивнула Катрин. – Рада тебя видеть.
Сказала, а потом поняла, что, пожалуй, это так и есть.
- Прости меня, пожалуйста. Я никак не ожидал, что ты пострадаешь из-за моей ссоры с Тибо Бертраном.
Катрин и не подозревала, что от отца можно услышать слова извинения или сожаления. Потому что раньше он сказал бы – ты должна понять, что иначе было нельзя.
- Никто не ожидал, - вздохнула Катрин. – Я понимаю. Как говорят наши младшие – проехали, принимается.
Он даже улыбнулся.
- Наверное, пусть говорят, что хотят. Мне рассказали о Жиле и о том, как он помог всему. Я очень удивлён и очень горд.
- Скажи об этом ему. Об удивлении не обязательно, а о гордости – скажи.
- Его сначала нужно поймать, - усмехнулся отец.
Надо же, усмехнулся.
Впрочем, развить тему им не дали, потому что пришёл Вьевилль. Бледный, с повязкой на рыжей голове, и держась за стенку.
- Доброе утро, господин де Роган, - он ещё попытался изобразить светский поклон.
А потом просто дошёл до неё, уселся на постель и взял обе её руки. Посмотрел, подержал. Улыбнулся.
- Господин де Роган, вы, может быть, ещё об этом не знаете, но мы с Катрин собираемся пожениться.
У отца сделалось такое лицо, что стало понятно – не только не знал, но и не задумывался. Ну и ладно.
- Я… я поздравляю вас обоих, - проговорил он. – Как скоро?
- Как только все встанут на ноги, включая Анриетту, - сообщил Вьевилль. – Если вам интересно, где и как мы будем жить, то – пока мы отлично живём в моей квартире, а в наших ближайших планах – отреставрировать фамильный особняк на площади святого Ремигия.
- Он сильно больше нашего дома, папа, - усмехнулась Катрин. – Но мне понравилось.
- А работать Катрин будет в «Волшебном доме» - сколько захочет, - завершил Вьевилль. – Ей, вроде бы, нравится. Я, видимо, тоже. Ещё я тут немного вмешался в жизнь некоторых других ваших детей, и Жиль теперь работает на моего дядю, генерала Треньяка. Шарль сказал, что и практику ему засчитают, и ещё какое-то перспективы нарисуются. Анриетта же пока восстанавливается, а когда будет в порядке – сосватаю её декану боевого факультета, пусть её там протестируют, и вдруг что-нибудь предложат? И ещё – как только она снова сможет играть на инструменте, их группу послушает один продюсер, говорят, неплохой.
- Неплохой? – изумился отец. – Может быть, нужен самый лучший?
- Вы же понимаете, - смеялся Вьевилль, - если мне что-то не понравится, я его к хренам уволю, и найдём другого. Анриетта при всей своей огненности очень трепетная девочка, с ней нужно осторожно.
- До Франсуа вы тоже дотянулись? – поинтересовался отец.
- Ему я могу предложить разве что регулярные тренировки, чтобы в гневе ничего не разваливал, - ухмыльнулся Вьевилль. – Понимаете, там ничего необычного, просто недостаток практики.
Отец смотрел так, будто увидел перед собой что-то невероятное. Впрочем, так оно и было – кто-то, кого он едва знает, рассказывает ему, что нужно делать с его детьми, чтобы всем было хорошо. И не просто рассказывает, а сообщает о результатах уже предпринятых действий.
- Господин де Вьевилль, вы так ловко распорядились всем, так может быть, вы и про «Четыре стихии» мне что-нибудь расскажете? – отец всё ещё усмехается, это отлично.
- Ничего не расскажу. О «Четырёх стихиях» никто не знает лучше, чем вы, и управлять ими так же хорошо, как вы сейчас, не сможет никто. Впрочем, если семейство Бертранов нанесло вам существенный урон, то мы можем вместе подумать, как его компенсировать.
Отец поджал губы – видимо, там что-то было – потом подумал и, видимо, решился.
- Феликс Бертран изъял из моих активов некую ощутимую сумму и почему-то думал, что этого никто не заметит, - брезгливо произнёс он. – Правда, я тоже хорош – думал, что никто никогда не решится меня обманывать или обкрадывать. Слишком привык, что меня слушают и уважают.
- Он, надеюсь, не успел потратить её с концами? – поинтересовался Вьевилль.
- Он, вы изумитесь, вложил её в покупку единичных акций «Волшебного дома», - отец снова поджал губы.
- И планировал сбежать со всем этим куда-то на край света, прихватив с собой меня, - вздохнула Катрин.
- Что? – отец продолжал хмуриться.
- Эта гнида? – Вьевилль даже приподнялся с кровати, но плюхнулся обратно, попал на ногу Катрин, подвинулся и погладил ту ногу через простыню.
- Он дважды уговаривал меня отправиться с ним, - пожала плечами Катрин. – Можете представить, что я ему ответила.
- Полагаю, ты была вежлива, но непреклонна, - глаза Вьевилля искрились радостью.
- Как-то так, да, - кивнула Катрин и пожала его руку.
Отец выглядел обескураженным – ещё бы, король проморгал заговор в своих владениях, и чуть было не лишился… не всего, конечно, но изрядной части имущества, движимого и недвижимого.
- Благодарю вас, господин де Вьевилль, - сказал он, глядя на Годфри. – Ваша помощь моей семье оказалась неоценимой. Если я могу для вас что-то сделать – скажите.
- Очевидно – как это? – благословить мой брак с вашей дочерью? – усмехнулся тот.
- Благословляю, - улыбнулся отец в ответ. – Думаю, у вас получится.
- Да у нас уже неплохо, - ответил Вьевилль. – Чудная квартира, общая работа и красавчик-кот. Кстати, Катрин, твой телефон вчера нашли у младшего Бертрана, держи. Можешь показать его высочеству фотки Серого. И я надеюсь, Серый не сожрёт Жиля, когда тот придёт его кормить.
Он протянул Катрин телефон, она глянула – всё в порядке. Открыла кадр с валяющимся Серым и протянула отцу.
- Нам его Анриетта подарила, - пояснила она.
Отец вежливо глянул и вернул – у него никогда не было никаких котов, только работа.
Следующим пришёл Франсуа. Он вежливо поздоровался и занял ещё один свободный стул.
- Катрин, я не подозревал, что Феликс окажется настолько неприличным человеком.
- А я предупреждала, между прочим, - не удержалась от шпильки Катрин.
Жиль ворвался свежим ветром – и встал столбом, стоило ему увидеть отца.
- Ой, - только и сказал он.
- Здравствуй, - кивнул отец. – Мне рассказали, что вчера ты показал себя очень хорошо. Я рад и горд, - добавил он.
Жиль только рот развевать и мог.
- Чего стоишь, проходи. Нам нужна только Анриетта, и семья будет в сборе, - ухмыльнулся Рыжий.
Анриетте позвонили, и она приковыляла, опираясь на свою палку. Когда она вошла, индикатор ещё светился зелёным, но уже в палате сменился на красный и завопил. Вьевилль подскочил и помог ей добраться до ещё одного стула.
- Вот сиди теперь тут, пока снова зелёный не загорится.
- Катрин, ты завтракала? Нет? Значит, нам нужно это как-то организовать, - сказал отец.
Позвонил вниз в кафе, чтобы оттуда принесли арро, травяные отвары, сок, круассаны с разной начинкой и сладости. Вместе с Жилем они подтащили к кровати столик, потом Жиль принёс снаружи ещё один стул.
- За нашу невероятную семью, - сказал отец, поднимая стакан с яблочным соком.
* * *
Следующий заход на решение семейных вопросов состоялся в субботу.
