— Шайтан, лёгкой смерти захотел? — гортанно воскликнул Нагаец, оказавшийся за его спиной. Острие ножа вошло в правое ухо, замерло на мгновение и исчезло. — Когда ты всё расскажешь, я отрежу твою голову, посажу её на кол и выставлю на дороге, чтобы другим неповадно было вредить хозяину.

— Уймите своего степняка, барон, — Жаркого стало потряхивать, хотя он старался держаться и не показывать своего страха. Не из-за слов Нагайца, а от перспективы стать подопытным кроликом ментата. Глупым человеком неудачливый похититель не был и осознавал свою уязвимость. — Мы же не в средневековье живём. Даже пленные имеют право на защиту. А ментальные допросы запрещены конвенцией…

— К наёмникам это не относится, — отчеканил Бекешев. — Ты можешь назвать имя заказчика сейчас, не дожидаясь процедуры. Кстати, Никита Анатольевич, надо бы на пол постелить плёнку, чтобы наш герой пол не изгадил.

— В машине я видел рулон, — откликнулся Нагаец столь буднично, что заставил Жаркого вжать голову в плечи. — Парни приедут, приготовим.

Чтобы хоть как-то протянуть время до возвращения телохранителей с Кирсановым, Никита активировал скрипт «печь», и вскоре в гостиной заметно потеплело. Бекешев даже куртку скинул.

За окном послышалось урчание двигателя, захлопали дверцы, и вскоре Никита с удовольствием пожимал сухую ладонь Кирсанова. Старик расстегнул кашемировое пальто, под которым была вязаная жилетка, одобрительно кивнул:

— Решили проблему отопления своими силами?

И опираясь на трость, прошёл в гостиную. Заметив его, Жаркий мгновенно напрягся, вытянулся как струна, лицо его сразу превратилось в восковую маску. Кирсанов улыбнулся, словно увидел любимого внука, и остановился, задумчиво созерцая невидимую точку на переносице пленника. Нагаец и Лязгун принесли плёнку, развернули ее чуть ли не на половину комнаты, пересадили Жаркого в самую середину.

— Давненько я с такими блоками не работал, — с невероятным удовольствием проговорил ментат, водя ладонью по воздуху, не приближая её к Жаркому. — Целая россыпь закладок, ложных цепочек и мгновенная смерть, если распутать в неправильной последовательности. Хм, интересно, интересно. Вот что, Никита Анатольевич, попросите своих людей выйти отсюда. Пусть на кухне посидят, что ли. Заодно и чайку мне приготовят. С сахаром.

— Я сгоняю до магазина, — предложил свои услуги Лязгун. — А то здесь ничего нет. Да и себе баранок, сушек купить.

— Действуй, — разрешил Никита, и когда все покинули гостиную, оставив его и ментата наедине с Жарким, спросил его напрямую: — Готовы назвать имя заказчика без вмешательства в мозг?

— Волынские, — нехотя обронил мужчина, почуяв смертельную угрозу, исходящую от Кирсанова. — Глава Рода князь Леонид сидит на крепком крючке лондонских масонов, как и его младший сын Борис, завербованный ещё во время обучения за рубежом…

Он открыл рот, захрипел и задёргался, словно пытался освободиться от пут, связывающих руки и ноги. Кирсанов мгновенно отбросил трость в сторону и сжал его виски ладонями. Никита на всякий случай занял позицию за спиной Жаркого, досадуя на то, что не проверил, есть ли татуировки на теле исполнителя. Хотя, вряд ли на одного человека повесят столь мощные заклятия разностороннего действия. Магическая энергия имеет свойство накапливаться в теле неподготовленного и неодарённого носителя, что приведёт к печальным последствиям. Ладно, если сам погибнет, а не принесёт горе другим.

Жаркий всхрапнул как необъезженный жеребец и обмяк с закрытыми глазами.

— Пусть пока поспит, — слегка качнулся Кирсанов, но тут же обрёл устойчивость и даже пошутил: — Я теперь как сапёр. Каждый миллиметр цепочки обследую, прежде чем двигаться дальше. Надо же, наворотили блоков! Какая-то жуткая мешанина разнонаправленных команд, как будто мясо разных сортов в фарш прокрутили. Скажите, молодой человек, а что именно вам нужно из всего этого?

Он покрутил пальцами в воздухе.

— Имена людей, стоявших за похищением моего побратима, — пояснил Никита. — И вообще все имена, связанные хоть малой толикой между собой какими-нибудь отношениями. А вот про Волынских неожиданно. Борис… надо же!

— Речь идёт о младшем сыне князя Леонида Ивановича?

— Получается, именно о нём. Я лишь недавно узнал, что он вернулся из-за рубежа, но никогда не встречался. А может быть… имел честь с ним побеседовать, — Никита вдруг вспомнил собеседника в фарфоровой маске на карнавале, когда ловили «ходячих бомб». Вероятно, это и был Борис Волынский. И Дар у него хорошо развит, сильный щит тогда поставил.

— Амбициозный юноша, — кивнул Кирсанов, не забывая поглядывать на сопящего носом Жаркого. — Даже чересчур. У него гипертрофированное понятие родовой чести. Сколько проблем из-за этого Борис испытал во время учёбы в лицее. Постоянные вызовы на дуэли, переругался со всеми сверстниками, которые ниже его по статусу. Великому князю Константину Михайловичу пришлось самолично купировать проблему, потому что она стала касаться её дочери Тамары.

— Тамара училась вместе с Волынским? — неприкрыто удивился Никита. Супруга редко вспоминала школьные годы, и фотоальбом пару раз показала, но о Волынском никогда не вспоминала.

— Да. Там был мальчик, который испытывал к юной княжне чувства, — улыбнулся Кирсанов, — а Бориса задело то обстоятельство, что он состоял в свите Тамары Константиновны. Ну и начались бесконечные придирки, провокации. Конечно, тринадцатилетним подросткам никто не даст всерьёз выяснять отношения на дуэли, но в императорских лицеях существует кодекс, которого обязаны придерживаться все учащиеся. Одарённые дети тоже могут покалечить друг друга. Волынский был куда сильнее того мальчугана, и если бы спортивная дуэль произошла, это ударило бы по реноме Меньшиковых.

— Романтик рыцарской эпохи, — хмыкнул Никита, мысленно потирая руки. Теперь-то он узнает о Борисе куда больше.

— Скорее, шило в заднем месте, — Кирсанов вздохнул, сжимая и разжимая пальцы, которые засветились бледными серебристыми всполохами. — Поэтому князь Леонид и отправил его после окончания лицея за рубеж. Я не знаю точно, где он обучался, но хотя бы Волынские немного вздохнули с облегчением.

— А какова была ваша роль в той истории?

— Да обычная, ментальное воздействие, чтобы снять некоторые установки у княжича, которые он сам себе поставил.

— Разве так можно?

— Сильное самовнушение, такое бывает, хоть и редко, — ментат снова прикоснулся к вискам Жаркого, только теперь кончиками пальцев, и замер, глубоко погружаясь в работу. Сейчас он бродил по закоулкам памяти пленника, вызывая на поверхность картинки недавних событий, образы людей и обрывки разговоров.

Никита, чтобы не мешать ему, пошёл на кухню. Парни сидели за столом и чаёвничали с конфетами, сушками и баранками. Водитель Дима тоже присоединился к компании, правда, скромно посиживал в уголке и молчал.

— Продвигается дело? — спросил Бекешев.

— Там сплошное минное поле, — покачал головой волхв. — Но Жаркий начал отвечать, когда осознал, какая участь ему грозит. И едва не помер. Видимо, активировались закладки и дали сигнал организму.

— Как это, интересно, работает? — поинтересовался Лязгун. — Сколько слышу про ментальные закладки, а представить себе не могу.

— Да всё банально, — Никита взял в руки кружку с чаем. — Отрыв тромба, кровоизлияние в мозг, асфиксия. Действует не магия, она лишь даёт необходимый толчок для самоликвидации организма.

— Жуть какая, — поёжился Дима-водитель. — Неужели люди сознательно дают разрешение на постановку блока?

— Дают, и не всегда под давлением обстоятельств, — свежезаваренный чай был весьма неплох, и Никита сделал два осторожных глотка. — Кто-то осознанно идёт на такой шаг, показывая своим хозяевам настоящую преданность. Наш клиент, скорее всего, из таковых.

Он поставил кружку на стол и поспешил в гостиную. Нельзя надолго оставлять Кирсанова наедине с врагом. Мало ли какая закладка сработает, и вместо полученных сведений придётся «зачищать» Жаркого. К облегчению волхва Остап Демьянович выглядел бодрячком, только испарина на лбу говорила, насколько тяжело сейчас ментату. «Клиент» тоже пока был во вменяемом состоянии, точнее — в полусонном. Веки плотно закрыты, но глазные яблоки двигаются, изредка по телу пробегает судорога, но в целом всё в порядке.