— Ну, с одной стороны, нам и не нужна открытость, — Никита вдохнул в себя бодрящий морозный воздух и заметил на соседней дорожке прогуливающуюся в знакомой собольей шубе девушку, ту самую, что преподнесла ему чарку с хмельным. Компанию ей составлял пожилой мужчина в сером каракулевом пальто, сам высокий, отчего ему приходилось слегка ссутулиться, чтобы не возвышаться над спутницей столь явно. Может, он так привык ходить. — Воинское искусство «гипербореев» значительно отличается от обучения в одарённых семьях. У нас до сих пор не разработана система приёма новых Родов в лоно Ордена.

— Да, это проблема, о которой я до хрипоты спорил с некоторыми соратниками, — оживился старший Сумароков. — Удивительно, насколько закоснелыми оказались их взгляды.

— Попробуем сегодня разогнать ряску на поверхности болота, — Никита усмехнулся, продолжая следить за передвижениями Медниковых. То, что рядом с Любавой был отец, стало понятно изначально. Вряд ли молодая девушка вот так просто разгуливает с незнакомым человеком на виду суровых мужей, с трудом воспринимающих новую реальность, где отношения между молодыми людьми разного пола не укладываются в старые схемы.

Никита обратил внимание, что Даниил тоже бросает короткие взгляды на фигурку девушки в шубе. Усмехнулся про себя. Если удастся заполучить Целителя в свой Род, можно и Сумароковых привязать в качестве союзников.

Они дошли до площадки для летнего пикника, окружённой беседками, похожими на игрушечные терема, поговорили о политике, как и полагается мужчинам, а потом Никита кивнул на отца и дочь, до сих пор круживших по извилистым дорожкам. Ему вдруг пришла в голову мысль, что профессор тоже хочет с ним поговорить, вот и маячит перед глазами. — Святослав Бориславич, а вы не представите меня Медникову? Знаете его?

— Не столь хорошо, но пару раз встречались, когда я в Москву приезжал, — граф задумался и пошутил: — Мы же как параллельные линии, которые никогда не пересекаются.

— Сегодня попытайтесь, — усмехнулся волхв, а Даниил оживился.

Они сделали хитрый манёвр, дойдя до лесной опушки, вдоль которой тянулась их дорожка, миновали два закрытых павильона с надписью «прохладительные напитки» и «кофейня», повернули налево и двинулись навстречу Медниковым. Неторопливо сблизились, а за два-три шага и вовсе остановились.

— Если гора не идёт к Магомету… — понятливо усмехнулся профессор, приподнимая меховую кепи в знак приветствия. — Князь, граф, молодой человек…

— Здравствуйте, Юрий Дмитриевич, — приветливо откликнулся Сумароков, делая вид, что тоже снимает шапку. — Раз уж судьба уготовила нам встретиться здесь, позвольте представить вам барона Назарова Никиту Анатольевича не как Князя Гиперборейского, а достойного дворянина, офицера русской армии, патриота Отечества. Не сочтите за пафос… А это мой сын Даниил.

Уставшие, чуть прищуренные глаза с карей радужкой оценили молодых людей. Медников пожал руку Никите и молодому графу, потом прикоснулся рукой к плечу девушки, без всякого трепета разглядывавшую мужскую компанию. Губы её были слегка приоткрыты, показывая жемчужную полоску зубов.

— Моя дочь Любава, — сказал профессор. — Целитель весьма перспективный, и это без излишнего бахвальства или желания устроить свою кровиночку в тёплое местечко.

Все рассмеялись. Любава протянула руку в милой вязаной варежке, и молодые люди поочерёдно мягко пожали её пальчики.

— Интересно, чья была идея встретить меня в стиле старорусских традиций? — поинтересовался Никита, посмотрев на девушку. Та зарделась, затеребила толстую косу, лежащую на груди.

— Я была против с самого начала, — сказала она с улыбкой. — Но господин Мещерин со старцами настаивали на подобной церемонии. Мне кажется, полная безвкусица.

— Ну почему же? Вполне задорно и необычно. Меня ещё никто так не чествовал. Раз старейшины считают, что это именно то, что нужно для встряски Ордена — не будем им препятствовать.

— Никита Анатольевич, если мы уж встретились, не уделите ли мне своё время? — Медников сразу решил брать ситуацию в свои руки. — Даниил Святославич, не развлечёте ли мою дочь?

— С большой охотой, — молодой граф тут же подставил локоть, в который Любава вцепилась, как показалось Никите, с лёгким недовольством.

— Граф, составьте нам компанию, — попросил профессор. — Секретничать мы не собираемся.

Даниил с Любавой развернулись и направились к павильонам, а трое мужчин неторопливо свернули на другую дорожку, после чего Медников сказал:

— Я слегка лукавил насчёт дочери, Никита Анатольевич. Мне бы хотелось получить ваше согласие дать Любаве практику в Центре биомагических технологий.

Яссы, декабрь 2016 года

Генерал Дашков и полковник Аржевский стояли навытяжку перед Его Высочеством Великим князем Михаилом Михайловичем, пока тот с нескрываемым раздражением просматривал письменные доклады, касавшиеся оперативной разработки Виорики Катаржи, и сознательно не торопился задавать вопросы. Ему хотелось самому понять, каким образом он влип в неприятную историю с черноволосой красоткой, не разглядев в ней агентессу (тьфу, слово-то какое мерзкое, как и вся сущность инквизиторская, ломающая судьбы женщин, заставляя их заниматься противоестественными делами, а не домом, семьёй и детьми). Да и кто бы разглядел? Дворянка в восьмом поколении, благородное происхождение, хорошее воспитание, образованная и начитанная — да разве могла Меньшикову прийти в голову мысль, что она отдавала свою любовь с корыстными целями?

— Семён Аркадьевич, — наконец, прервал молчание Великий князь и поднял голову, глядя на подобравшегося начальника контрразведки по Бессарабской губернии, — тут сказано, что госпожа Катаржи замечена в связях с Домиником Висконти, викарием собора Богоматери Королевы Яссы. Это достоверные сведения?

— Абсолютно, Ваше Высочество, — кивнул Дашков. — За Висконти стали следить с той минуты, как он получил пост викария. Эта практика относится ко всем конфессиям без исключения. Учитывая, что новый викарий был назначен секретариатом Ватикана, мы тем более обязаны были взять под контроль его деятельность.

— Висконти… Знакомая фамилия. Где-то я её встречал, — Меньшиков задумчиво постучал тупым кончиком карандаша по стопке документов. — Причём, недавно.

— Довольно известная фамилия в Италии, — заметил полковник Аржевский. — Выходцы из этой семьи занимали очень высокие посты в Ватикане, в системе Инквизиции и в Ордосе.

— Да, понимаю. Но дело в том, что я сталкивался с её упоминанием буквально на днях, — Меньшиков встал, чтобы размяться, и с заложенными за спину руками, стал расхаживать вдоль окон, выходящих во внутренний двор особняка, того самого, откуда его весной забрали в Петербург. Девять месяцев, вместивших в себя столько событий, прошло. — Мой брат, Великий князь Константин, дал мне на изучение документы, чтобы я побыстрее вошёл в курс дела.

— У викария есть старший брат Маттео, — подсказал Дашков. — Он состоит в должности второго секретаря Ордо Ксенос. Ему за пятьдесят. Возможно, семейная протекция и позволила Доминику занять пост викария в таком раннем возрасте. Это обстоятельство тоже заинтересовало контрразведку.

— Ладно, бес с ним, викарием, — Меньшиков повернулся спиной к офицерам и замер, разглядывая в окно трескучих сорок, прыгавших по ветвям деревьев. — Господин полковник, вы уже несколько месяцев встречаетесь с Катаржи. Она интересовалась моей судьбой? Что вы ей сказали?

— Первое время — особенно часто задавала вопросы, когда вы, Ваше Высочество, вернётесь в Яссы, — ответил Аржевский недрогнувшим голосом. Мало ли какие мысли сейчас вертелись в голове Великого князя. Вдруг былые чувства ещё не перегорели, и едва тлеющая искорка вдруг вспыхнет ярким пламенем, разрушая планомерно выстраиваемую игру. — Я предельно откровенно говорил, что вероятность слишком мала. Мы ведь не знаем планов Его Императорского Величества…

Михаил Михайлович вздёрнул руку, призывая полковника замолчать.