— Но это же твоя идея насчёт биокапсул, — удивился Полозов, открывая дверь и выглядывая наружу. Увидев Мухомора, показал знаком, чтобы личники готовились к выходу. — По-хорошему, тебе надо было ставить вопрос о переходе Кошкина и Цулукидзе под своё крыло.

— И как бы это происходило? — засмеялся Никита, закрывая дверь номера. Проведя ладонью по гладкой лакированной поверхности, «посадил» несколько скриптов-ловушек. Орденские не полезут, а вот дурачки, не знающие способностей Князя, застынут в неподвижности на часа полтора-два.

Из обеда, к его облегчению, не стали делать представление. Все, кто успел приехать, рассаживались за столики на четыре персоны. Многие были знакомы друг с другом, поэтому сбивались в компании. Телохранителей почти ни у кого не было, кроме самого барона Назарова и графа Сумарокова, поэтому никаких трудностей, где их разместить, не было. Ресторан мог принять до ста пятидесяти человек. Мест хватило всем.

Никита оказался за одним столом с графом, Всеславом Мещериным и с седоволосым, но ещё крепким на вид мужчиной, Главой Рода Лысовых, приехавшим из печорской глухомани. Его семья проживала на реке Нижний Индус вместе с несколькими переселенцами из Мезени, ушедших оттуда во время нападения британской экспедиции на Север Руси. Так и остались там, но связей с Орденом не потеряли.

— У нас сейчас шестеро парней семнадцати-восемнадцати лет обучаются военному искусству, — голос у Вахромея Лысова боцманский, густой и сильный. Он с лёгким недовольством накручивал на вилку салат из белокочанной капусты с морковкой, как будто сей столовый предмет ему оказался непривычен. Того гляди, цапнет сильными толстыми пальцами горсть и направит в рот. — Да баловство всё это. Нужны опытные инструкторы, желательно, прошедшие войну. Есть сейчас у Ордена десяток таких людей, Князь?

— При желании всегда можно найти, — Никита разломил тефтелю, плавающую в мясном соусе, пополам. — В Мезени есть центр подготовки. Почему бы не отправить их туда? Что мешало?

— Инородцы шалят, — поморщился Лысов. — Зимой набеги делают, скот воруют. Не все, душой кривить не буду. А вот парочка племён жизни не даёт. Приходится даже бабам и подросткам оружие в руки брать во время набегов. Не знаю, что делать. Или замиряться, или вычищать неразумных. Вот и просят меня не отпускать главную силу. Боятся.

— Князьков надо подкупать, — граф спокойно поглощал картофельное пюре с таким видом, как будто перед ним на тарелке лежал рулет, фаршированный трюфелями и сливочным сыром. Возможно, его гастрономические предпочтения лежали в области простой русской кухни, но Никита никогда ещё с ним не сидел за одним столом. Правда, ходили слухи, что по окончании Собора дадут очень изысканный обед. — Если нет возможности переманить их на свою сторону, не жалеть средств. Золото или ценные подарки выйдут куда дешевле, чем жизнь человеческая. А вообще, в чём проблема?

— Претензии предъявляют, что мы их охотничьи угодья отбили, — хохотнул Лысов. — Это мы-то, десяток мужиков? Да там до сих пор соболя да куницы толпами по тайге бегают. Простора всем хватает. Знаю я, кто воду мутит. Равула да Кыа. Они, когда своим племена возглавили, стали подбивать своих, чтобы русских выдавить в Ижму. А то что предки заключили договор, они как будто и не знают.

— Надо искать тех, кто о договоре помнит, — переглянулся Никита с графом, и тот кивнул, соглашаясь с волхвом. — Понятно, письменных свидетельств не найти, а вот старейшин, жрецов, шаманов — тех, кому положено передавать из поколения в поколение важные сведения — расспросить не помешает. А потом строптивцев к ответу.

— Вот если бы ты, Князь, посетил наши места, да показал свою власть, то и дело побыстрее бы пошло, — хитро блеснули глаза Лысова из-под опущенных ресниц.

— Это не дело, — тут же пресёк подобные разговоры Никита. — Сила мне дана не для запугивания аборигенных племён. А вот вам надо бы подумать, как возвращаться в Мезень, а то и в Вологду. Пора сжимать кулак воедино.

— Да прикипели все к месту, переезд как два пожара, — попытался увернуться Вахромей. — Вот у меня принцип: на старое пепелище не возвращаться.

— Я по поводу централизации сегодня обязательно скажу, — предупредил волхв. — Мезенские меня поддержат, потому что правильную политику Ордена ведут. Давайте пока не поднимать градус. Вечером все выскажутся. Но проблему в переселении вообще не вижу, — добавил он. — Создадим центр подготовки где-нибудь под Вологдой или на озере Белом. Там у меня туристическая база расположена. Попробую с Городецкими договориться, авось выкуплю у них землю с налаженной инфраструктурой, там и создадим вторую базу. Как смотрите, чтобы там осесть и приглядывать за порядком?

— Неплохо будет, — подумав, одобрил Вахромей.

После обеда Никита с Сумароковым решили прогуляться, и к ним присоединился сын графа. Даниил крепко пожал руку волхву.

— Давно просил отца познакомить меня с вами, барон, — улыбнулся младший Сумароков, внешностью совсем не походив на своего родителя. У него были тонкие изящные брови в отличие от отцовских, густых и сросшихся, нос с едва видимой горбинкой, узкие скулы и карие глаза с ярко-золотистыми искорками — признак носителя Огненной Стихии. — Я ведь был на Балканах, наслышан о спасательной операции, когда вы дипломатов в горах искали.

— Подполковника Муромцева знаете? — поинтересовался Никита.

— Да, наша группа подчинялась оперативному штабу.

— А что ГОН там делал?

— Косоварам хвосты накручивал, — офицер заложил руки за спину, и они все втроём медленно пошли по дорожке в парк. Телохранители топали позади слаженной группой, что графские, что баронские. — Там интересная история произошла на приграничной с Сербией территорией. Кто-то уничтожил целую банду, высвободил заложников и сумел скрыться. Шептались, что демонические твари вылезли из-под земли и устроили переполох.

Никита улыбнулся. У страха глаза велики, а крохотные события имеют свойство вырастать до размеров легенд.

— Мы ещё удивлялись, почему большая часть лесов вдруг стала пустынной, — продолжал Даниил, мазнув взглядом по улыбке волхва. — Ставили засады, хотели «языка» взять, но потом местные пастухи рассказали, что все банды ушли на территорию Албании. Испугались чего-то. Вот я думаю, а не вы ли стали причиной наступившей тишины? Кстати, полгода никто не совал нос на сербские земли.

— Ну что вы, Даниил Святославич, как я могу в одиночку навести страху на ублюдков? Их останавливает только пуля в лоб.

— Или демонстрация ужаса, — добавил молодой граф, и видя, что собеседник не горит желанием делиться воспоминаниями, спросил: — Считаете ли вы нужным изменить структуру Ордена? Мне, например, не очень нравится, что Воины, Целители и Жрецы действуют порознь.

— Жрецы выступают в роли Хранителей, — осторожно ответил Никита. — Я вижу их в структуре обновлённого Ордена как самостоятельную единицу, подчиняющуюся только внутреннему уставу.

— Почему? Разве они не обязаны усиливать Орден, расширяя его деятельность?

— Они выступают как цементирующая основа, — Никите не хотелось заранее раскрывать истинную роль Хранителей. Не каждый готов принять действительность. — Понимаете, Даниил, нам сейчас не дадут строить новые Храмы. Да и со старыми ничего страшного не произойдёт в ближайшие десятилетия, — он усмехнулся, увидев заинтересованность офицера. — Нам важно объединить усилия Воинов и Целителей. Не хватает школ, учебной базы, учителей, наставников, инструкторов. Если применять современные методы управления, мы безнадёжно отстали от Магической Инквизиции. Вот у кого надо учиться. Не бояться, что кто-то нас уничтожит, а самим наступать, захватывать новые сферы влияния.

— Но Инквизиция приравнена к государственным структурам Ватикана, — заметил Святослав Бориславич. — Мы же сами ушли в глубокое подполье. И если сейчас начать продвигать идею возрождения, общество встанет на дыбы, подвергнет её остракизму. Оно и так относится со скепсисом ко всему древнему, не имеющему, якобы, героической истории, основанной на мифах. Многих раздражает стремление увлечённых людей к изучению «посконной» Руси.