— Я не преступница и не стану помогать Яну, — выпаливает Лиза.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Помоги мне! Не Яну! Мне! Я не прошу тебя совершать преступление! Я лишь прошу тебя пустить нас в дом!

— Нет! — отрезает она.

Чёрт!

— Мы никому не причиним вреда, Лиз, — вновь давлю на неё, засунув злость на её упрямство куда подальше. — Просто зайдём, найдём документы и выйдем. Ян продаст землю, его семья будет в безопасности, а мы с тобой уедем отсюда!

— Что? Уедем? — она бросает на меня взгляд, полный неверия. Качает головой, словно вытряхивает назойливую мысль, а потом на её губах растягивается горькая ухмылка. — Что ты получишь с этого?

— Что?

— Ты слышал! — продолжает болезненно улыбаться и подаётся вперёд. — Что ты с этого получишь? Ты заработаешь?

Твою мать…

— Да, — отзываюсь еле слышно. — Но это не имеет значения…

— Всё, достаточно, — она вскидывает руку, обрывая мои слова. — Хватит, Игнат! С меня хватит! Тебе придётся меня пытать, чтобы попасть в дом!

Какого чёрта она несёт? Схватив за запястья, резко дёргаю на себя и вжимаю Лизу в свою грудь. Перехватываю её за щеки и обрушиваю на неё отчаянный поцелуй.

— Не говори так, поняла? — отрываюсь от её неподвижных губ. — Не говори так со мной! Всё, что я говорил и делал — правда! И всё, что между нами — тоже правда! А единственный способ, каким я могу тебя пытать — это секс!

— Да, ты же только это можешь, верно? — восклицает она, подливая масла в огонь. — Трахаться! Интересно, как быстро я бы тебе осточертела?

Вновь накрываю поцелуем её губы. Сминаю их, проникаю в рот языком. Но сейчас это всё равно, что целовать камень. Грудь болезненно сжимает осознание того, что я всё разрушил, а теперь делаю только хуже, добиваясь её любви грубой силой.

Отпускаю Лизу. Цепляюсь за руль, сжимая пальцы на его кожаной оплётке. А потом проговариваю ровным голосом:

— Твой Виктор Иванович завтра уедет на банкет по случаю Дня города. Мы попадём в дом так или иначе, но я всё-таки надеюсь, что в тебе восторжествует здравый смысл… И ты выберешь меня, а не какого-то старика, которому завариваешь чай! В конце концов, Ян просто хочет вернуть себе то, что принадлежит его семье по праву.

Дёрнув руль, газую и выезжаю на шоссе. Через пять минут Лиза понимает, что я везу её к себе домой.

— Ты намерен держать меня силой? — пищит она сорвавшимся голосом.

— Только сегодня, Лиз…

— Виктор Иванович не поедет на банкет, если не будет знать, что я в порядке. Он будет искать меня, — бросает она весомый аргумент.

— Зачем ему тебя искать, Лиз? Он получит сообщение с твоего телефона о том, что ты ушла на учёбу ни свет ни заря. И что не вернёшься до позднего вечера. Он даже не заметит твоего отсутствия, незолушка. Потому что ему на тебя наплевать.

— Ошибаешься… — она пытается возражать.

— Нет, это ты ошибаешься! — перебиваю её, рявкнув. — Он гнилой человек! И ему плевать на обслугу! Так же, как и на отца Яна. Или ты думаешь, что ты для него намного больше, чем обслуживающий персонал?

Три года назад

Лиза

Я должна была сказать ему правду…

Мой рот почти открылся, чтобы признаться во всём! Что я не прислуга для Виктора Ивановича. Что являюсь его кровной родственницей. И именно поэтому ни за что не пущу Игната и его друзей в дом… Но в последний момент замолкаю, понимая, что сначала нужно хорошенько подумать.

И думаю! Весь оставшийся путь до дома Игната лишь напряжённо молчу, вперив невидящий взгляд в окно.

Мир в одночасье перевернулся с ног на голову, и я не была к этому готова.

— Пошли, Лиз, не заставляй меня применять силу, — привлекает моё внимание Игнат.

Он уже припарковал машину под навесом, заглушил мотор и даже распахнул свою дверь. Вид у парня удручённый — под стать моему настроению.

— Силу? — переспрашиваю в неверии.

— Я не это… Я не это имел в виду. Чёрт! — он болезненно зажмуривается. — Выходи, Лиз.

Молча открываю свою дверь и выбираюсь из машины. Мысли путаются, а страх всё больше завладевает разумом. В сознание закрадывается надежда, что в доме будут его родители, и я вряд ли буду там в качестве пленницы, но надежды тают сразу после короткого взгляда на хорошо освещённую территорию. Остальные парковочные места пустуют, а дом выглядит в столь поздний час не спящим, а неживым.

— Твои родители когда-нибудь бывают дома? — с недовольством бурчу себе под нос, шагая впереди Игната.

— Отец — иногда, — доносится его подавленный голос. — Мать — нет! Её тяготит осознание, что она мать таких взрослых детей, ведь «она ещё слишком молода», — явно цитирует парень.

Мне становится не по себе. От его слов, пропитанных болью, всё внутри сжимается. Обернувшись, вглядываюсь в потухшие глаза парня, устремлённые вниз на мощёную дорожку. Спотыкаюсь о какой-то выступ и практически падаю, но Игнат подхватывает меня в последний момент. Крепко держит за талию и теперь смотрит мне в глаза.

— Вот только не надо меня жалеть, Лиз, — выдавливает со злостью. — Поверь, я не заслуживаю твоей жалости.

— Конечно, не заслуживаешь, — пихаю его в грудь, но он сильнее сжимает мою талию. — Ты обманщик! — бросаю ему в лицо, продолжая давить в грудь ладонями. — И очень скоро ты будешь заслуживать лишь моей ненависти!

— Да? — вскидывает одну бровь парень. — То есть, пока ты меня не ненавидишь?

— Пока нет, но начну… Это неизбежно, если ты не откажешься от своей затеи.

— Я не откажусь, — он смотрит на меня с упрямством. — Не могу.

Игнат отпускает меня, а потом, схватив за локоть, ведёт к дверям дома. Быстро проводит через холл, столовую и длинный коридор прямиком к лестнице в цоколь. Через короткое мгновение мы оказываемся в его спальне, и он самостоятельно изымает мой телефон из кармана куртки. А ещё через секунду я оказываюсь запертой.

Похоже, что я всё-таки пленница.

Слышу его торопливые отдаляющиеся шаги и обессиленно оседаю на пол. Стягиваю куртку и бросаю её.

Что он намерен делать? Почему поступает так со мной? Неужели всё это время он лишь жестоко притворялся, а слова любви, сказанные в машине, лишь последняя попытка меня убедить?

Не верю в это! Не хочу верить!

Горячие слёзы заливают лицо, но не приносят облегчения. Смахиваю их тыльной стороной руки, позабыв о косметике, которой пользовалась последнее время ради парня, который, как оказалось, не достоин моего внимания. Горько усмехаюсь, представляя, как выглядит сейчас моё лицо, но подняться и пойти в ванную у меня желания нет.

Впрочем, как и говорить с Игнатом. Рассказывать ему правду о родстве с Виктором Ивановичем я тоже не планирую. Убеждая себя в том, что это не имеет значения. Но истинная причина моего молчания кроется глубже. Намного глубже. Она в моём сердце. Как бы ни поступал Игнат, моё сердце всё ещё любит! И если мой дядя такой плохой человек, то я в глазах Игната стану ничем не лучше. Он не должен знать, что мы родственники!

Прислонившись к кровати, прикрываю глаза. Усталости нет, несмотря на то, что уже глубокая ночь. Однако опустошение внутри не даёт мне двигаться. Поэтому сижу на полу с закрытыми глазами и просто слушаю тишину, старательно прогоняя все мысли до единой. Не хочу думать! Не хочу чувствовать! Хочу, чтобы всё было как раньше! Потому что слепая и глухая любовь не причиняли боли…

Не знаю, сколько проходит времени, но вдруг отчётливо слышу шаги. Потом дверь в комнату распахивается, и шаги приближаются, замирая возле меня.

С тяжёлым вздохом Игнат опускается рядом, и я чувствую его взгляд на своей щеке.

— Лиз… — негромко зовёт он, но я не спешу открыть глаза. — Давай поговорим, — просит почти с мольбой.

— Нет! — отрезаю, награждая его уничтожающим взглядом. — Я верила тебе! Доверяла! А ты…