Братья сели напротив Ларисы, ошарашенно глядя друг на друга, и наконец Миша, так звали старшего, сказал:
— Я должен буду сильно вас огорчить, Лариса Георгиевна, но положение, в котором мы все находимся, невероятно осложнилось.
— Начинается… — стараясь быть спокойной, презрительно бросила Лариса, но сердце до острой боли сжалось от неведомого предчувствия.
— Я сейчас вернулся из Москвы, где искал вашего супруга. Он не появился там, где мы должны были встретиться, не привез деньги, чтоб вас освободить, вообще его нет нигде. Подозреваю, что он нас просто «кинул». Значит, тем хуже будет для него, а верней, для вас. Когда я его не нашел, я поехал к дому вашего отца, но и там было только одно разочарование. Возле подъезда — милиция. Посторонние люди во дворике сказали, будто старого человека ограбили и убили…
Лариса, ожидавшая всего, чего угодно судьбе, вдруг почувствовала, как у нее мгновенно закружилась голова, и она, не в силах выдержать эту набирающую бешеную скорость, безумную карусель, рухнула навзничь.
Пришла в себя от чего-то мокрого и холодного. Открыв глаза, увидела Ашота, вытирающего ее мокрым полотенцем. Он испуганно глядел на нее. Старший же брат, по-прежнему сидя в глубоком кресле, равнодушно и тупо разглядывал свои ботинки. Заметив, что Лариса пришла в себя, спокойно продолжил:
— Как вы понимаете, к этим вашим семейным делам мы никакого отношения нэ имеем и иметь нэ желаем. Кто кого и зачем убивал, пусть милиция разбирается. Нас другое волнует: неоплаченная работа. За ваше похищение и обратную доставку мы должны были получить от заказчика пятьсот тысяч долларов. И мы их все равно получим. От кого? Вот об этом давайте подумаем вместе.
— Идите вы все к черту — и вы, и ваш заказчик… «Кинул» он вас, говорите? Так вам, болванам, и надо!
— Нет, вы, оказывается, нэ поняли, — покачал головой Миша. — Вы домой хотите вернуться? Тогда вы и платите.
— Во-первых, с какой это стати? Я не просила вас похищать меня. А во-вторых, у меня и денег-то таких нет. Так что можете облизнуться.
— Облизываться ни у нас, ни у вас нет времени. Совсем нет. Я уже говорил вашему уважаемому покойному папе, что мы с братом только исполнители. И все. Заказчик «кинул» хозяина. Что он будет делать, как вы думаете? Папу вашего брать за горло? Невозможно. Из всей вашей семьи у нас в руках только вы одна. Значит, с вами будет и разговор. А чем он закончится, только от вас одной и зависит. Что же касается денег, то они у вас есть, это нам хорошо известно. И у вас, и у вашего покойного папы. Так что отдать нам нужную сумму вы сможете, никуда нэ денетесь.
У Ларисы уже давно такой гнев кипел в груди, что она боялась сорваться и наговорить лишнего, после чего эти негодяи действительно могут сделать все что захотят — изуродуют, покалечат… мало ли куда заведет их фантазия!..
— Могу вам даже подсказать, — продолжал размеренно Миша. — Вы можете продать нам свою квартиру. И расписку написать, что деньги получили. Ну и там всякое прочее, по мелочи— технику, видики-шмидики разные, колечки ваши, чтоб сумму набрать. Нотариус у нас имеется, все оформит как надо, никакой суд нэ придерется. Вам понятно?
— А если я тебя сейчас пошлю туда, откуда ты, мудак поганый, на свет вылез? — закипая от ярости, почти прошептала Лариса.
— Тогда, — равнодушно отреагировал Миша, — я поступлю совсем иначе. Я вас испорчу как женщину. Вы пока еще можете нравиться мужчинам, хотя это недолго— год или два. Хотите узнать почему? Потому что в публичном доме, куда я вас с удовольствием продам, шлюхи дольше не живут. Работа трудная, на износ, клиент неразборчивый и грубый. Это вам не Ашотик с его юношескими фокусами. Там мужчины за своим удовольствием приходят. А такая крупная белая женщина, конечно, вызовет большой интерес — по два, по три клиента сразу обслуживать научитесь. А когда баба устает или уже всем надоедает, ее закатывают под асфальт, чтоб никаких следов не осталось. Зачем лишние свидетели, верно?.. Поэтому я и говорю, сейчас вы в форме и, наверное, на год вас хватит. Без всякой ласки. Я вам потом сам, без Ашотика, покажу, что будет. — Он вдруг широко и белозубо рассмеялся. — Я ведь должен знать, какой товар людям предлагаю, правда, Лариса Георгиевна? Но это будет скорее моя моральная компенсация. Потому что много денег за вас не дадут вы все-таки уже пожилая женщина. На любителя
Он говорил обо всех этих ужасах без всякой тени выдумки, абсолютно спокойно, как о деле давно решенном, и Лариса только теперь по-настоящему почувствовала весь кошмар своего положения По поводу смерти отца у нее еще оставались какие-то надежды, этот мерзавец мог ведь и соврать. Или не понять. Мало ли зачем милиция к отцу могла приехать. Да ее самое и спасать хотя бы… Но вот исчезновение Димки — это был плохой признак. И все же сказанное бородатым негодяем казалось, или ей очень хотелось, чтобы казалось, дурным бредом, и просто надо напрячься и проснуться. Да еще этот публичный дом…
Она и сама не заметила, как начала рассуждать вслух, вовсе не рассчитывая на какую-либо ответную реакцию. Но Миша индифферентно отреагировал:
— А вам разве ваш супруг не рассказывал? Он ведь бывал в этом доме, и даже не один раз. Нравилась там ему одна девочка. Совсем молодая. От родителей убежала! — Миша снова ласково рассмеялся. И от этого его смеха все, что он рассказывал, становилось еще страшнее. — Свободы захотела. И получила. Вон Ашотик ее тоже знает Знаешь, Ашотик?
Младший брат промычал нечто нечленораздельное.
— Так вот, к слову хочу заметить, Лариса Георгиевна, эта девочка уже третий год во всероссийском розыске числится. Понимаете, третий! Кому надо ее искать, а? Вот так. А ваш Вадим, извините, эту совсем пропавшую девочку раз в неделю обязательно навещал. Ах, какой минет делает!.. С другой стороны — дело несложное, вас быстро научат. Один раз смешно было: знакомые встретились, ну бывает, ошибка получилась, клиента плохо проверили.
— А Димку, значит, проверяли…
— А как же, чтоб случайностей таких не было. Скажем, придет он когда-нибудь, ну когда расплатится, а там вы его ждете. Нехорошо.
— Сволочи вы, вот что я вам скажу… Ладно, поехали в Москву, черт с вами. Попытаюсь что-нибудь наскрести, чтоб вас…
— Если вы считаете, Лариса Георгиевна, что сумеете нас обмануть, тогда вы сильно ошибаетесь. Заложницу просто
так никто отпускать нэ будет Поэтому лучше, если вы скажете, где у вас хранятся деньги и ценности Мыс Ашотиком съездим, аккуратно вынем их и, если этого будет достаточ но, отпустим вас на все четыре стороны А пока вам придется посидеть у нас в подвале
— Дайте подумать… Лариса как будто еще на что-то надеялась, но, как ни пыталась сосредоточиться, ничего не могла с собой поделать мысли не складывались. Ведь если отец вправду умер то как же со всеми их планами? А заграница? Банковские счета… Ну с этим еще кое-как можно справиться Лариса знала, где отец хранил свои документы, но ведь там сейчас милиция Есть правда, и свой счет, но это уж совсем крайний случай… Но Димка-то, Димка, негодяй! Это он от жены в подпольный публичный дом бегал… Все услышанное по-прежнему казалось ей дикой нелепицей, глупым, отвратительным розыгрышем Казалось бы… Если бы не известие о том, что в ее похищении, как понял отец, да в общем и к чему она сама пришла, наиболее активное участие принимал Димка. Это ему миллион долларов потребовался. И он отшвырнул свою жену, как грязную тряпку, убил тестя, ограбил его и смылся за границу? Невероятно Сперва, значит, за услуги хотел разделить гонорар пополам, но обманул и этих мафиози То-то они так злятся. Что ж, ситуация, похоже, действительно смертельно опасная. Надо жертвовать всем чем угодно ради спасения. Картинками этими чертовыми, да и квартирой в конце-то концов. Есть же отцовская…
И вдруг посторонним взглядом Лариса окинула сама себя с ног до головы. А с какой это стати подонок бородатый считает, что ее всего лишь на год с небольшим хватит? Женское ее начало вдруг неожиданно забурлило и взбесилось! Но она тут же холодно остановила себя: им, мужикам, видней. И в этом весь кошмар. Значит, за какой-то год они ее растопчут окончательно и — под асфальт. Чтоб и следов на земле не осталось?
