— А Жорик? — вырвалось у Инги.

— Ни-ко-му, — резко ответил я, но заметив, как вздрогнула эта егоза, постарался смягчить тон. — Когда решим вопрос с созданием артефакта для тебя, тогда и посвятим Георгия в этот секрет. Ты же наверняка захочешь получить такое средство связи с братом, не так ли?

— Спасибо, Кир! — просияла Инга и обняла… почему-то Анну. И судя по виду последней, та тоже не поняла действий подруги. М-да уж.

— Спокойной ночи, барышни, — проговорил я, закрывая за собой дверь в спальню девчонок.

С минуту постояв на месте, я двинулся в сторону своего жилого модуля, на ходу пытаясь смириться с очередным сюрпризом, подброшенным мне этим сумасшедшим миром. Кровная магия, ну кто бы мог подумать, а?!

* * *

— Добрый вечер, Анатолий Семёнович, — голос, донёсшийся до Вербицкого из личного коммуникатора, нынешний глава Преображенского приказа узнал безошибочно, а потому не задержался с ответом.

— И вам… хорошей ночи, Валентин Эдуардович, — ответил генерал, бросив взгляд на часы, стрелки которых недвусмысленно указывали, что уже полтора часа как наступили новые сутки. — Чему обязан, господин окольничий?

— Прошу прощения за поздний звонок, — отозвался Бестужев, явно расслышав недовольные нотки в голосе собеседника. — Но дело, по которому я вас беспокою, не терпит отлагательства.

— О… — брови Вербицкого удивлённо приподнялись, но почти тут же генерал справился с собственной мимикой. — Что ж, я внимательно вас слушаю.

— Прошу прощения, Анатолий Семёнович, дело касается семейных обстоятельств, а говорить по незащищённой связи о таких вещах… — протянул Бестужев, явно намеренно сделав ударение на слове «незащищённой». Вербицкий мысленно усмехнулся. Ну да, ну да, какая-такая защита связи, когда разговаривают глава разведывательной службы Приказа иностранных дел и глава Преображенского приказа? О чём вы говорите?!

— Согласен, Валентин Эдуардович. О делах семейных, вообще, лучше говорить лично, а не по коммуникатору. Полагаю, вы предпочтёте, чтобы я заглянул к вам в гости по пути домой? — осведомился Вербицкий.

— Было бы замечательно, — улыбнулся Бестужев. — А в качестве извинения за то, что я столь нагло нарушаю ваши планы… Оленькин жених, знаете ли, прислал некую весьма редкую настойку, местный специалитет, так сказать, но мой сын ещё слишком мал, чтобы составить мне компанию в её дегустации, а жена не любит крепких напитков. Пить же в одиночестве я как-то… не привык.

— И что, настойка действительно такая крепкая? — чуть прищурился генерал.

— Кирилл заверяет, что просто огонь, — вроде как с некоторым сомнением произнёс окольничий и, беспечно улыбнувшись, пожал плечами. — Но признаюсь честно, я её пока не пробовал. Так что, предлагаю рисковать вместе.

— Что ж, риск — благородное дело, к тому же, за господином Николаевым откровенного вранья я доселе не замечал, думаю, и сейчас он не стал бы болтать зря, — медленно протянул Вербицкий, мысленно прокрутив только что состоявшийся диалог, и решительно кивнул. — Уговорили, Валентин Эдуардович. Я предупрежу жену, чтобы не ждала и ложилась спать, и выезжаю к вам.

— За опричником Николаевым, — поправил собеседника окольничий Посольского приказа и, заметив, как моментально напрягся генерал, растянул губы в очередной улыбке. — Жду с нетерпением, Анатолий Семёнович.

— Буду через полчаса, — резко бросил Вербицкий и, погасив экран коммуникатора, поднялся с жалобно скрипнувшего кресла.

Моё появление в своих «владениях», Вячеслав встретил с печальным вздохом. Сходу поняв, зачем я заглянул в оборудованный им под свои нужды угол, отгороженный от общего пространства мастерской невысокими ширмами, Стрелков, оттолкнувшись ногой, отъехал на снабжённом колёсами кресле в сторону от рабочего стола и, бросив на столешницу защитные очки, уставился на меня недовольным взглядом.

— Не нервничай, Вячеслав, — усевшись на колченогую, невесть откуда взявшуюся здесь табуретку, я улыбнулся подчинённому. — Мне нет дела до твоих секретов.

— И почему я в это не верю? — протянул Стрелков, закатив глаза.

— Наверное потому, что из-за въевшейся привычки скрывать свои таланты, и сейчас таишься, забыв, что давно уже не живёшь в СБТ среди всякой охочей до лёгких денег мрази, — пожал я плечами и протянул собеседнику банку газировки, прихваченную из холодильника столовой. Тот недоверчиво фыркнул, но угощение всё же принял. Я покачал головой, поняв направление мыслей подчинённого. — Нет, я вовсе не говорю, что ты должен всем и каждому трезвонить о своих умениях. Но поверь, в резюме такие вещи можно указывать без опаски. Никто тебя насильно к рабочему столу приковывать не станет. Не СБТ, всё-таки. Да и ты не бесправный раб, а член любечанской гильдии артефакторов. Фактически, сын боярский, за которым не только тень государя маячит, но и вся гильдия, если нужно горой встанет.

— Можно подумать, что за артефактором-кровником могут охотиться только в СБТ, — буркнул он.

— Почему же, — я с наслаждением потянулся и, глотнув шипучки из своей банки, договорил: — уникальные специалисты нужны многим, хотя и далеко не всем. Но, во-первых, в России действуют довольно суровые законы, что не позволяют таким «нуждающимся» чрезмерно наглеть. А во-вторых, здесь имеет место быть вопрос лояльности. Заставить работника выполнять свои обязанности, конечно, можно по-разному, но много ли толку от человека, работающего из-под палки? Бывают, конечно, исключения из правил, но обычно такие ухари вскоре разочаровываются в избранном пути. Порой, до смерти… Открою тебе небольшой секрет: мне, как гранду, и самому довелось побывать в шкуре такого желанного для кое-кого «уникального специалиста». И личности, проявлявшие интерес к моим талантам, были посильнее местечковых хозяев жизни из Пернау. Но даже они не рискнули принуждать меня к чему-либо. Уговаривали, интриговали… но на прямое принуждение не шли, хотя, если подумать, имели к тому все возможности.

— И что, они отступились? — прищурился Стрелков.

— Не-а, — с улыбкой ответил я. — Но я выгрыз себе договор, о котором любому другому остаётся только мечтать. И это не утрирование, уж поверь. Некоторые семьи для достижения той же цели, кладут не годы, столетия труда.

— Но поводок на тебя всё же нацепили, а? — усмехнулся Вячеслав.

— Можно и так сказать, — я невозмутимо кивнул, пропуская шпильку собеседника мимо ушей. — Но он не короче, чем у любого боярина. А кое в чём и подлиннее.

— Так, то бояре, — протянул Стрелков. — Они служат только государю, а ты…

— И я. Собственно, единственное различие между нами в том, что меня боярином ещё не величают, — отозвался я. — Но меня, знаешь ли, и статус государева опричника пока вполне устраивает.

Вячеслав застыл, переваривая новости. Открыл рот… закрыл. Кажется, мой техник завис. Хм…

— Хвастаешься? — заглянувшая на шум наших голосов, Оля прижалась ко мне со спины и мягко обняла за плечи.

— И это тоже, — улыбнулся я. — Но в основном, пытаюсь объяснить нашему недоверчивому другу, что в его случае скрытность не самый лучший выход. Ну и, заодно, отмазываю его сестричку от грядущего наказания за то, что проболталась о некоторых талантах брата.

— Инга шантажировала? — рассмеялась Ольга.

— Обижаешь! — фыркнул я. — Подкупила!

— О! Растёт малявка, — покивала невеста. — И чем же она тебя… подкупила?

— Клятвой, что в течение недели не будет требовать «десертовую» дань, — вздохнул я.

— То есть, тебя русский государь на службу зазывал?! — отмер наконец Стрелков. — Сам?!!!

— Его сын. Крайне деятельный молодой человек, должен заметить, — ответил я. — И чего он только не вытворял, чтобы меня заманить, у-у-у! Ты себе даже представить не можешь. Тем не менее, как я и говорил, до прямого принуждения он так и не опустился. А ведь мог.