Мейбл осмотрела новый расшитый передник с алыми рунами в своих руках и не стала его повязывать, отложив на стул. Она собрала волосы заколкой на затылке в узел, разгладила юбку и тихонько вышла из комнаты, оставив Шерил видеть сны.

Поздоровавшись с Хранителями Очага в коридоре, Мейбл вышла к лестнице и спустилась вниз, в холл. В поместье все еще спали, и царила уютная тишина. Мейбл взглянула на солнечные лучи, ласково ступающие на подоконники и стены, и целеустремленно направилась к двойным дверям, прячущим лестницу в подвал. Она не знала, что хотела сделать, но доверилась зову сердца.

В подвальном помещении ничего не поменялось с ее последнего визита. Пентаграмма под решеткой тлела алым светом, фулу на стенах и прутьях тихо шелестели, словно живые. Фергус сидел на кушетке, привалившись спиной к стене и закрыв глаза. Его белые волосы растрепались по плечам и груди, на обнаженной шее был ярко виден уродливый бугристый шрам.

– Зачем пришла? – не открывая глаз, спросил Фергус. Мейбл даже не успела шагу ступить к нему ближе, а он уже ее почувствовал и узнал.

Она остановилась в шаге от решетки, стиснула руки в кулаки и посмотрела на него, пытаясь найти ответ внутри себя. Мейбл словно враз забыла все слова, не зная, что ответить этому существу. Глубоко в душе, наверное, она боялась, и в памяти снова и снова вспыхивали распахнутые огромные челюсти с острыми клыками. Он хотел откусить ей голову за то, что она встала между ним и Греем.

«Интересно, откусил бы?» – Мейбл склонила голову набок. Она попыталась поставить себя на его место, попыталась понять. Она не любила действовать сгоряча, судить сразу по одному проступку, ведь до этого Фергус защищал ее и ребят, он никогда ни на кого не нападал.

Но это все не отменяло того факта, что Фергус не человек, он Грех и самое настоящее чудовище, о чем он не раз предупреждал ее в Теневале. Только вот Мейбл слишком прониклась к каждому из их компании и уже не могла отделить людей от чудовищ, потому что она смотрела на то, какими они были, а не кем.

С тех пор как они вернулись сюда, Мейбл не говорила с Фергусом. Сейчас было самое время все обсудить и понять, правильно ли она все решила.

– Ты хотел откусить мне голову.

Это не те слова, что Мейбл хотела произнести, но было уже поздно. Фергус по ту сторону решетки пришел в движение. Он с некоторой ленцой открыл глаза, медленно выпрямился и затем так же неторопливо встал, возвышаясь над ней. Ему выдали одежду, и в простой кремовой рубашке и брюках он смотрелся неестественно. Как будто весь погас.

Фергус вздохнул, подошел вплотную, к самой решетке, едва ли не упираясь в опасно потрескивающие от фулу прутья лицом, и посмотрел на нее. В его взгляде Мейбл видела столько прогорклой тоски, усталости и злости, что ей стало неуютно. Она вдруг только сейчас поняла, что все шутки про его возраст были не шутками и Фергусу действительно очень много лет.

– Да. Хотел откусить, – неожиданно ответил Фергус. – Не буду этого отрицать. Тебе повезло, что я себя слишком хорошо контролирую, Мейбл. Но повторюсь еще раз. Я чудовище. То самое, которое в Фордене сжигали на кострах благочестия всю жизнь, которое, по поверьям, жрет младенцев на завтрак, обед и ужин, которое манипулирует человеческими эмоциями. Которому плевать на людские чувства. Не надо вставать у меня на пути.

– Ты не такой, – упрямо ответила Мейбл.

– Такой.

– Не знаю, к чему ты всегда пытаешься выставить себя менее человечным, чем есть, Фергус. – Мейбл скрестила руки на груди, чтобы как-то закрыться от его пронизывающего взгляда. – Но ты не то чудовище, которым себя мнишь. Будь ты таким, ты бы не пытался себя контролировать, не спасал бы меня тогда, не защищал детей. И, конечно, я бы здесь не стояла, потому что моя голова уже давно валялась бы в глубинах императорского дворца.

– Не возлагай больших надежд, и не будет тебе разочарований, – с кислой ухмылкой ответил Фергус.

– Почему ты так категоричен к себе?

– Потому что я отдаю себе отчет в том, кто я такой и что могу сделать. И советую каждому, у кого есть такие проблемы, заниматься этим же и нести ответственность за свои поступки. – Фергус устало скрестил руки на груди, так же отгораживаясь от Мейбл.

– Я надеюсь, когда-нибудь ты обретешь гармонию с самим собой, – вздохнула Мейбл, опуская руки.

– Зачем ты пришла? – повторил вопрос Фергус. Будь он настоящим псом, гнул бы в защитном жесте спину и скалил зубы.

Мейбл словно пришла в себя. Она зябко обхватила собственные локти и посмотрела в сторону зарешеченного маленького окошка под потолком. С утра на небе собирались тучи, и сейчас она отчетливо слышала стук капель по толстому стеклу.

То, что она хотела сделать, можно было бы смело назвать как глупостью, так и безрассудством. Она подставляла под удар всех, и Фергуса в том числе, но нутром чувствовала, что так надо поступить.

– Время не на нашей стороне, – тихо ответила девушка.

– Что? – Фергус непонимающе приподнял брови.

– У нас в Фордене очень часто люди терялись в лесу, в особенности старики. И всегда считалось, что в такие моменты время просто становится бесценным, ведь нужно как можно скорее отыскать потерявшегося, – начала Мейбл, подходя ближе к решетке. Он сунула руку в карман юбки и под пристальным взглядом Фергуса достала связку ключей. Он смотрел так пронзительно, что ей показалось, если она откроет дверь, он собьет ее с ног, как спущенный с цепи пес.

Мейбл поежилась от сравнения и ощутила укол вины. Фергус не животное и не собака, он разумное чудовище.

– Два дня у нас считались критическим сроком. То есть, если мы не могли найти человека за два дня, то стоило готовиться к худшему, – продолжила Мейбл, берясь за замок.

Фергус помрачнел, плавно развернулся к ней лицом, но с места не двинулся. Его губы дрогнули, словно он хотел что-то сказать, но сдержался.

– Я не хочу нагнетать, Фергус. Я просто беспокоюсь. – Мейбл решительно щелкнула замком, проворачивая ключ. – Я переживаю за Мастера Грейдена. И за Алоизаса. Я не верю в то, что он предатель, как и не верю в то, что эта пернатая скотина ничего не сделает Грейдену. Прошло два дня, у нас никаких зацепок. Никаких продвижений.

Фергус сделал осторожный шаг к ней, но остался на границе пентаграммы под ним.

– Ты же слышала, что он на территории Ордо Юниус. Там нет ничего хорошего и безопасного.

– Да. И ты не подумай, что мне все равно, что с тобой случится. Я просто знаю, что ты сможешь его спасти.

– Кейран тебе голову не открутит? – Фергус плотоядно оскалился.

Мейбл раздраженно фыркнула и распахнула дверь с противным скрежетом.

– Орден не восстановлен, и на мне еще нет кристалла, так что официально я не Мастер. Значит, и он мне не начальник, чтоб голову откручивать. – Она потянулась ногой к линии пентаграммы, но замерла на секунду. В голове пронеслась тысяча и одна мысль, жаром стекая вдоль позвоночника.

Мейбл была уверена в том, что поступает правильно. Ее рациональная часть понимала, что Фергус чудовище, что он сейчас совершенно непредсказуем и вполне мог открутить ей голову. Все это имело место быть, поскольку его широко распахнутая пасть с острыми клыками все еще маячила перед глазами Мейбл.

Она все это понимала, но чувствовала совсем иначе. Фергус стал ее другом. Они вместе сидели в темнице, вместе бежали из Теневаля, вместе добирались до Тэйлии. Фергус был частью их маленькой команды, и Мейбл не хотела заострять внимание на том, кто какого рода и происхождения. Важны лишь поступки.

И то, что, будучи в ярости, Фергус смог сдержаться и не убить ее, о многом говорило. Она не уверена, что поступила бы так же, будь она чудовищем.

– Хочу, чтобы Грейден и Алоизас были в порядке. – С этими словами Мейбл решительно стерла линию пентаграммы.

Фергус пронесся мимо нее смазанным силуэтом, оттесняя к стене и обдав тонким шлейфом парфюма и металла. Мейбл на мгновение зажмурилась, а когда открыла глаза, Грех уже стоял в дверном проеме.