– Ты не убил Марию? – неожиданно спросил Хайнц.

– Она не сделала ничего дурного, – ответил Грейден.

Хайнц словно расслабился, расправил плечи и пригладил перья на наплечниках. Его когти, устрашающая аура и наполненный энергией воздух исчезли мгновенно, будто по мановению руки.

– Ты не он. Но у вас есть что-то схожее, – с горечью сказал Хайнц. – Освободи Марию. Она принесет твои вещи. Пора отвести тебя домой.

Грейден не спешил расслабляться, но удивление на лице проконтролировать не смог.

– Вот так просто? Зубы мне заговариваешь?

– Нет. Я говорю как есть.

– Буквально вчера ты пел о том, что я должен был выбрать тебя. Что Фергус – это ошибка и все вообще должно быть не так, а сейчас неожиданно переобулся? За мальчишку меня наивного держишь? – Грей угрожающе приподнял биту, готовясь ударить, если Грех к нему сунется.

– Вчера я был в этом уверен. Но ночью узнал кое-что другое, я все обдумал, – тихо ответил Хайнц, не двигаясь с места.

Грейден нахмурился. Он не верил ни единому слову Греха, который буквально минуту назад ворвался сюда с жаждой убийства. Его плотоядный взгляд и хищный оскал говорили за него все в тот момент, даже если сейчас Хайнц снова выглядел как тень самого себя. Его эмоции и настроения менялись с той же скоростью, с которой перелистывались страницы невероятно интересной книги.

– Я устал от того, что ничего не меняется, – вздохнул Хайнц, глядя куда-то сквозь Грея. Затем снова посмотрел на него, поправил свою прическу немного нервным жестом. – Я не решаю все здесь, Грей. Но я не могу тебе сказать, кто отдает приказы. Это не в моей компетенции и… не в моей воле.

С последним словом он обхватил рукой кровоточащее запястье и стиснул челюсти от боли.

Грейден не опускал оружие. Он мельком взглянул на Марию, затем на высокую фигуру Греха. Ситуация выходила прямо тупиковая, он не знал, как поступить лучше. Грей осознавал, что, даже если он не опустит оружие, этот кусок мебели никак его не защитит от удара Хайнца. Тот мог убить его при любом раскладе, но и сдаваться и верить Мастеру ужасно не хотелось. Мария смотрела на него полными надежды глазами, и это нервировало еще больше. Грей сделал осторожный шаг в ее сторону и снова остановился, не сводя взгляда с Хайнца.

– Этот кто-то стоит во главе Ордо Юниус? Что же это за создание, которое сумело подчинить даже такого, как ты?

– Ты даже не представляешь, насколько это создание могущественно. Я верил в то, что делаю все правильно. Любой мой шаг всегда правый, Грейден, я никогда не ошибаюсь. Но сейчас я не верю в это. Не верю, что, убив тебя, сделаю все лучше. Ты был прав. Повторного выбора не существует, – проговорил Хайнц. Он бессильно опустил руки, сжимая запястье. – Тебе нужно уходить отсюда.

Грейден посмотрел на него, на Марию и медленно опустил оружие, решив действовать по ситуации. Он знал, что проиграет в битве в таком состоянии, поэтому решил сейчас поддаться на уговоры, если это поможет ему сохранить жизнь. Он наклонился к Марии, стер быстрым движением с ее лба кровь и сложил пальцы в форме знака, бросив заклинание. Мария тут же громко вздохнула, вся подобралась и моментально приобрела человеческий облик. Она неуклюже поднялась на ноги, придерживая юбку, посмотрела на Грея благодарным взглядом, а потом поклонилась Хайнцу.

– Я принесу вещи нашего дорогого гостя, господин.

– Спасибо, Мария.

– И ты правда меня отпустишь? – спросил Грей.

– Да. Я провожу тебя до столицы, но, если на нас нападут, я ничего не смогу сделать. Так что тебе придется держать оружие наготове. В Ордо Юниус не знают милосердия к чужакам.

– Да, мы тогда заметили. – Грей припомнил Теневаль с его безумными фанатиками.

– Чудесный был городок, – криво улыбнулся Хайнц. – Передавай привет тому Мастеру из Гелид-Монте. Мне стоило больших усилий тогда замести следы.

– Сам бы и передал.

– Боюсь, он не обрадуется моему визиту.

– Некоторые считают, что вы с ним в сговоре.

– Мы? – Хайнц удивленно прижал ладонь к груди. – Эрха всемогущий, я дал этому Мастеру с севера всего один шанс на помощь. И он использовал его с умом, мое почтение. Но этот молодой человек никогда не принадлежал Ордо Юниус. Я удивлен, что он оказался в Теневале, но отказаться от помощи не мог, сам понимаешь. Сделка есть сделка.

– Дорогой гость. Ваша одежда. И вещи, – тихо сказала Мария, появившись в дверном проеме, подобно призраку.

Хайнц кивнул ей, и она торжественно подошла к Мастеру, вручая ему стопку его чистой, отглаженной одежды, портупею и завернутые в ткань эликсиры, кинжалы и набедренную сумку.

– Благодарю. А трость? – спросил Грей, перенимая вещи.

– Ее не было с вами, дорогой гость. – Глаза Марии смотрели слепо.

– Трость осталась в императорском дворце, у Фергуса. С собой ты ее не взял, – сказал Хайнц, ловким движением забирая у Марии протянутую ему диадему. Он изящно поправил волосы перед зеркалом трюмо, нацепил украшение на голову и повернулся к выходу. – Пора уходить, пока не поздно. Я буду ждать в холле. Мария проводит тебя.

Мейбл любила Форден.

Она любила свой маленький домик на окраине, запах засушенных трав на веранде, стрекот кузнечиков в высокой траве, аккуратные высаженные клумбы и вид на голубое озеро. С окон его, конечно, было не видать, но в конце сада, если продраться через ряды деревьев боярышника, можно было выйти к краю оврага, в низине которого озеро сверкало кристально чистой водой.

А еще оно было теплым и не застывало зимой, но в нем ничего не водилось. Оно было красивым, но мертвым.

Как и сам Форден.

Мейбл пришла в себя, стоя на постаменте перед Великим Древом, на котором развевались истлевшие от времени передники убитых женщин. Она не была в ужасе от увиденного, ведь росла здесь с рождения и видела это много раз. Будучи маленькой девочкой, Мейбл также делала подношения жертвам у Великого Древа, а затем замаливала их грехи в храме Пяти Божественных Братьев. Только достигнув совершеннолетия, Мейбл поняла, что никаких грехов за несчастными девушками не было, но она не могла ни с кем поделиться этой мыслью, кроме своего брата.

Мейбл почесала отметку на руке, спрятанную под рукавом рубашки. Теперь была ее очередь становиться жертвой.

Мейбл не хотела быть отшельником и не хотела умирать, но выбора у нее практически не было. Это было глупо – изгонять и убивать девушек только потому, что они могут совершить в теории. На практике же Инкурсия случилась и без рождения проклятого дитя, и Мейбл была права насчет того, что это просто чья-то злая шутка. Однажды она поделилась своими мыслями с Великой Матерью, когда нашла в библиотеке старые книги, и та наказала ее в пример всем девочкам ударами палкой по рукам и поставила на горох в угол. Мейбл плакала от несправедливости в своем углу, но больше таких тем не поднимала. Она поняла: что-то случилось с Форденом сотни лет назад, раз они так непреклонны и жестоки к этому пророчеству, но спрашивать было не у кого.

Мейбл была одна.

Она стояла на постаменте и смотрела в безучастные лица собравшихся людей. Многих из них она знала, со многими тесно общалась, кого-то лечила, кого-то спасала в вылазках на горный перевал. И сейчас они смотрели на нее как на чужую, хотя она прожила среди них двадцать пять лет.

Мейбл ненавидела Форден.

– Мы собрались здесь, чтобы проводить слугу Создателя нашего Эрхи в тот путь, который выберет ее душа, дабы очиститься от метки Владыки Инферно. Яви же метку, Охотница рода Салливан! – громогласно объявила Петра – главная ведьма, находящаяся подле Великой Матери.

«А если бы было на ноге – заставили бы юбку задрать?» – Мейбл с остервенением закатала рукав рубашки и подняла руку, показывая метку. Кожа покрылась мурашками от холодного воздуха и ветра. За Драконьим Хвостом в середине октября начинались первые морозы. Мать Мейбл закрыла лицо руками от стыда, слишком наигранно рыдая. Она высказала Мейбл все, что о ней думала, когда узнала, что девушка скрывала метку, и та поняла, что поддержки ждать не стоит.